Джонридович вполне армянское отчество
Иван Джонридович ОГАНЕСЯН появился в Саратове в семье пианистки и оперного певца. Играл на виолончели, планировал посвятить жизнь хорошей музыке.
Но бурные 90-е прошлого века быстро поменяли замыслы, и парень вступил на актёрскую стезю. В 2002 году Иван принимал участие в мюзикле «Норд-Ост» и трое дней совершил в заложниках у террористов. Он снялся в более чем 30 фильмах.
Значительно чаще Ивану достаются роли милицейских. И в случае если в «Нюхаче» он сыграл полковника, то в сериале «Гражданин Никто» – детектива, пролежавшего в коме около 20 лет
— Иван, ваш храбрец впал в кому ещё во времена СССР. Вы скоро отыскали в памяти то время?
–не забываю, мы снимали один эпизод и нам необходимы были советские монеты. Двушечки и копейки были, а пятаков не было.
И вот вся несколько стояла и ожидала, в то время, когда приедут пятаки. В тот момент на меня нахлынули воспоминания, поскольку вход в метро стоил именно 5 копеек.
Но оказалось, что у меня и у отечественного режиссёра Володи Янковского совсем различные воспоминания о советском времени. Я вспоминал с теплотой, а он с критикой. Для меня период до 1991 года ассоциируется с детством, отрочеством, с родителями.
Был жив отец, мама была юный, мои родители были работниками театра оперы и балета, и я с ними объездил все советские республики.
– Как вы вычисляете, дружба между народами у нас тогда была?
–Была! В шестилетнем возрасте я совсем нормально гулял один – везде! не забываю, мои родители отправились на гастроли по Киргизии и Казахстану.
Мы группой из 14 человек ездили на автобусе по пустыне, по распутью, ночевали в юртах, выступали перед чабанами, ставя пианино на грузовик. К нам относились с громадной добротой.
– Вы себя воображали на месте собственного храбреца?
–Пробовал, но это сложно, зная, как было и как имеется на данный момент. Так оказалось, что я игрался человека, вышедшего из комы, а мой товарищ актёр Лёша Янин, наисветлейший человек и молодой парень, сейчас был в коме.
Внутренняя этика не разрешала мне сообщить: «Я знаю, как это играться». Было страшно, в то время, когда сказали про беду с Лёхой, позже ты ожидаешь, что будет всё прекрасно, а этого не происходит. Не знаю, каково было его маме и его жене всё пережить.
Весьма скучаю по Лёше и не знаю, как сейчас с ним общаться. Он на данный момент реабилитируется, но докучать ему до тех пор пока как-то неэтично. Пологаю, что процесс восстановления будет тяжёлый. А в «Гражданине Никто» всё, само собой разумеется, как в сказке.
Ну не имеет возможности человек так двигаться по окончании 20 лет комы.
– Что для вас было самым непростым при работе над ролью?
– То, что моя беременная супруга Лена лежала в поликлинике, а я сейчас в кадре целовал актрис… Слава всевышнему, всё обошлось, и у нас появились две красивые дочки.
Я весьма благодарен Володе Янковскому за то, что простой сценарный детектив он развернул в историю человека. Для меня это кроме того не детектив, а возможность окунуться в прошлое и взглянуть со стороны на настоящее.
– на данный момент вы снимаетесь в Киеве в третьем сезоне «Нюхача». Сообщите, для чего в этом сериале ментов вложили в офис XXII века из металла и стекла?
Вкупе с продвинутой домашней лабораторией Нюхача классические кабинеты сыскарей с древесными столами, сейфами и полками смотрелись бы более гармонично…
– К сериалу «Нюхач» не следует относиться серьёзно. Это сказка, развлекаловка, приятно же взглянуть на что-то новое, не похожее на прошлое. Красиво? Снято здорово? Глаз радуется, отдыхает?
Вот для этого и делалось. Да и само существование человека с нюхом – уже сказка.
– Вы появились в семье оперного певца Джонрида Оганесяна. Из-за чего его так назвали родители?
–Моих дедушку и бабушку кликали Антонина Серова и Аршавир Оганесян. Дед был комиссаром Закавказья.
Его расстреляли во второй половине 30-ых годов XX века, в то время, когда моему папе было 10 лет. Отец появился в Москве, и уже на следующий сутки его родители вместе с ним переехали в Ереван.
Жили на два дома: в Ереване и Тбилиси. А люди того региона весьма обожают экспериментировать с именами.
Это весьма по-армянски – сделать уникальное имя в честь прогрессивного американского журналиста Джона Рида, автора известной книги о отечественной революции «Десять дней, каковые потрясли мир».
– Как вашему папе с таким именем жилось?
–И папе непросто жилось, и мне также. Колеся по Альянсу, я неоднократно был новеньким в школе. Знал, что одноклассники опять будут смеяться.
Вдобавок ко всему я был рыжий, кудрявый и с виолончелью – полный комплект. Исходя из этого из детства я вышел закалённым. Сейчас по имени-отчеству меня лишь в банке именуют.
Время от времени выговаривают, время от времени нет. Но я привык.
– Ваши родители желали, дабы вы стали виолончелистом, а вы за кинопреступниками бегаете
– Я стал актёром с маминого благословения. В 90-е прошлого века виолончель начала превращаться в средство дохода.
Мечта сыграть концерт Шумана превратилась в беготню из оркестра в оркестр. Музыканту на что-то нужно жить, поэтика провалилась сквозь землю. Когда-нибудь сниму фильм про 90-е. Но не про преступников, а про музыкантов.
Желаю продемонстрировать, как не легко им было. Исполнители хорошей музыки ни при каких обстоятельствах большое количество не получали, не приобретают и не будут получать.
Но они помогают созидательному началу. Выходящих из консерватории по окончании концерта Вольфганга Моцарта ни при каких обстоятельствах не будут поджидать, дабы навалять, поклонники Йозефа Гайдна.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
TOP 10 Армянские мужские имена
