Первородные грехи романа виктюка
— Роман Григорьевич, вы готовите очередной сюрприз? – Совсем правильно, в марте на подмостках одного либо нескольких театров 18 вечеров будут идти мои самые любимые постановки: «Служанки», «Сергей и Айседора», «Саломея», «Последняя любовь Дон Жуана, либо Эшафот любви», «Мастер и Маргарита» и без того потом, впредь до «Масеньких Кота и» супружеских «преступлений в сапогах». Само собой разумеется, тут не все, что мне любо и дорого.
Для меня все постановки – это мои первородные грехи, я настаиваю на этом. – Грехи? – Да. По причине того, что все эти зачатия проходили не по замыслу, но по громадной любви, не смотря на то, что и без законного штампа в паспорте.
Это как кого полюбишь, с тем и живешь. – Правда ли, что вы желаете поставить спектакль, в котором Галкин с Пугачевой будут играться любовников? – Нет, журналисты все перепутали. Максим Галкин, Фима Верка и Шифрин Сердючка – это один спектакль, что пока только вынашивается в замыслах.
А Алла обязана принимать участие в другом опусе. И она, кстати, неоднократно сказала, что грезит у меня сыграть.
– Как вы к данной ее мечте относитесь? – Мы с ней в красивых отношениях. Как я могу быть против таковой грезы?
А также пьеса имеется. Алла будет играться с Алисой и Еленой Образцовой Фрейндлих в драме «Страсти по Родомесхо», написанной специально для них итальянцем Альбери Талайем.
Это история о трех певицах, каковые уже на пенсии… Все происходит в доме для старых.
Женщины вспоминают и до сих пор не смогут поделить человека, которым они увлекались в юности. – Как-то вы заявили, что Алла Демидова, Алиса Фрейндлих, Лена Образцова, Марина Неелова, Оля Яковлева, Валентина Талызина – ваши небесные невесты. – Да, они мои небесные невесты. Это указывает, что в отечественных встречах не было случайности, по причине того, что в том месте, наверху, знали, к кому они должны были прийти.
Я верю, что ничего случайного в нашей жизни нет, все запрограмированно. И это не только воздействие судьбы, но и твоей готовности.
И если ты ощущаешь космические ритмы и можешь удержаться на линии собственной судьбы, тогда реализуется все то, чего ты не ожидал, но уже был способен принять. – А в политике у вас большое количество друзей? – Я общаюсь со всеми. У меня один балкон выходит во двор Думы, а второй наблюдает на Кремль…
Исходя из этого ОНИ через мой двор довольно часто проезжают. Анатолий Александрович Собчак, в то время, когда был депутатом, проезжая с супругой мимо моего дома, постоянно сигналил. Я выходил на балкон, и мы общались.
Он – из автомобиля, я – с третьего этажа. Так что все нормально! – Вы так как живете в квартире Василия Сталина. Дух Сталина не тревожит? – Нет, не преследует и не тревожит.В квартире сделали капитальный ремонт. Позже был священник, и несколько раз.
У меня неизменно имеется святая водичка, которой возможно окропить стенки. – Я знаю, что у данной вашей квартиры практически мистическая история. – Да, длиною практически во всю мою жизнь. Еще раз иллюстрирующая правило, что никакие успех и счастье заблаговременно не спрогнозируешь и не спланируешь.
Его мне внушили мама и папа. В то время, когда я в первоначальный раз ехал по Москве на троллейбусе – с Киевского вокзала в ГИТС, то первым, что заметил по окончании голубых елей у красной кремлевской стенки, был серый дом номер четыре в начале Тверской улицы.
И тогда я, семнадцатилетний, сообщил себе – Что когда-то станете тут жить?.. – Да нет же, нет. Что я к этому дому не могу иметь никакого отношения.
Я кроме того и грезить не имел возможности жить в нем. Позже я ставил спектакль во МХАТе и к метро имел возможность проходить через двор этого дома. Но ни при каких обстоятельствах не добирался таким методом, а переходил на другую сторону к телеграфу и спускался в метро.
Я неизменно намеренно обходил данный дом стороной. И в то время, когда Михаил Александрович Ульянов мне заявил, что он отправится просить для меня квартиру в доме номер 4, то, возможно, ожидал возгласа эйфории.
Я же ответил ему лишь одно – этого не может быть. Но позже Ульянов поболтал с Лужковым, и данный дом, казавшийся мне загадочным тёмным пятном, стал моим жилищем. – А по большому счету как вы к мистике относитесь? – Что означает отношусь?
Я всегда живу в мистике. Неизменно знаю наперед, что и как нужно делать. Уже и артисты шутят… В то время, когда я говорю «Нужно так сделать», они знают, что вправду нужно.
По причине того, что, если не сделают, будет не хорошо. Если они меня не слушают, то нехорошее мгновенно происходит. И не вследствие того что я таковой плохой. Имеется еще какие-то вещи…
Контакт какой-то. Это не я сообщил, а Павел Глоба. – Возможно, символы судьбы «раскиданы» по вашей биографии? – Да, и они проявляли себя неоднократно.
К примеру, первый театр, что приехал к нам во Львов практически по следам танков, высвободивших город от немцев, – это был театр Моссовета. И весь месяц их гастролей я дневал и ночевал в этом театре.
Общался с Марецкой, Пляттом, был у Раневской в том доме, где она жила, знал практически всех артистов театра. Так вот, первый театр, приехавший в город моей молодости, был после этого первым театром в Москве, на сцене которого я ставил пьесы.
Был тогда и вот таковой забавный эпизод. В молодости я был уверен, что все советские артисты – коммунисты, верные идеям марксизма.
В магазине «Военная книга» я приобрел штук пятнадцать книжек «50 лет в строю» и вручил своим приятелям из театра. Лишь сейчас я осознаю, как им было не очень приятно держать эту книгу в руках. – А вещие сны вам доводилось видеть? – Самый главный сон приснился мне в 13 с чем-то лет.
Словно бы бы я приезжаю в некоторый город, вижу три колонны, маски… И немного открытую дверь справа. Меня назначают главным режиссером. Вот и все. Прошло время, и я приезжаю в Вильнюс, иду по основной улице Ленина, поворачиваю направо и замираю…
Дом из моего сна! немного открытая дверь, колонны. Все, все так же, как в том сне. Я сперва сделал вывод, что это нехороший символ, пробовал улететь, но билетов на самолет не было. И мне было нужно остаться!
Я четыре года руководил в Вильнюсе театром. И меня в том месте обожали… – Жизнь не только дает, но и очень многое забирает.
Как вам думается, что же вам помогло выстоять во всех вихрях и жизненных бурях, какое самое основное уровень качества вам удалось в себе сохранить? – Важное мастерство – это мастерство неприсоединения. Неприсоединения прежде всего к победной армаде тех, каковые шеренгой идут совместно.
Это противостояние власти партии, власти денег, власти толпы а также самым главным достижениям цивилизации. У кого хватит сил удержаться против этого замечательного действия на человека? Думаю, лишь у святого. Но у нас безобидного чина не так уж большое количество.
Значит остаются ненормальные и дураки. Но в возвышенном и романтичном смысле. Как Иван-дурак из сказки. И вот данный дурак мне дорог. Возможно, кроме того так я имел возможность бы назвать программу: «Роман дурака с любовью». – В наши дни «не присоединяться» несложнее.
А в советские годы вам это получалось? – Я не поставил ни одного спектакля для ее толпы и партии. Не смотря на то, что я ставил во всех основных театрах.
К примеру, к 100летию со дня рождения Ленина я ставлю «любовь и Коварство» Шиллера, а во МХАТе к 50летию образования СССР – «Похищенное счастье» Франко. Представьте себе, как смотрелась афиша: «50 лет образования СССР «Похищенное счастье».
Вечером, в то время, когда политбюро приехало на премьеру, слова «К 50летию образования СССР» заклеили. Это для меня было неким мерилом успеха, что заключался в том, дабы не присоединяться к самой основной силе. – С какими «свинскими» проявлениями этого года вам довелось столкнуться? – К сожалению, да.
Отечественный театр находится в увлекательном конструктивистском строении, настоящем монументе архитектуры в Сокольниках. И определенные тёмные силы уже достаточно давно пробуют его захватить, дабы устроить в том месте очередное казино.
Их кроме того не пугает то, что принят закон, выводящий все подобные заведения за пределы города. И вот, недавно, поздним вечером около собственного дома был жестоко избит директор театра – Игорь Краснопольский.
Я тут же выступил на НТВ, «Эхо Москвы» и других каналах и поведал об этом. Не смотря на то, что меня давали предупреждение, что необходимо молчать.
Но я решил: в случае если буду молчать, значит, они решат, что мы опасаемся. – А вам самому на данный момент не страшно? – В случае если честно, то и мне также страшно. Не смотря на то, что, в то время, когда они мне звонят, пока еще не разрешают себе открытого хамства.
Они настроены по-деловому: говорят, что в случае если я захочу, то Юрий Лужков даст мне любое помещение, которое выберу. Они мне кроме того именовали театры, где не было главрежей. К примеру, театр на Малой Бронной.
Мне заявили, что вся моя труппа может перейти и полноценно трудиться в том месте. В случае если нужно, я практически цитирую их слова, то и директора, что в том месте помогает, не будет. Они весьма подготовленно со мной общались, но это все равно угроза.
А таковой путь – выселять сложившийся коллектив и занимать его место – не для меня. На чужом горе собственного счастья я строить не хочу. – Но так как ваше строение пока не функционирует, ему требуется ремонт. – В этом-то вся неприятность.
Те люди, от которых зависит начало этого ремонта, его не начинают. Частично вследствие того что тут имеется ресторан «Бакинский дворик», что желает завладеть этим помещением.
Все легко.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Служанки Спектакль Виктюка (Полная версия)
