Бдт подыхает, большой драматический театр жив
Взглянула два новых спектакля в Петербурге. Первый – «Пьяные» по пьесе Ивана Вырыпаева в постановке Андрея Могучего – идёт на громадной сцене Громадного драмтеатра имени Г.А.
Товстоногова. Второй – «Рюи Блаз» по романтической драме Виктора Гюго – появился в мелком театре «Русская антреприза имени Андрея Миронова», режиссёр Вадим Милков.
В задаче спрашивается, а где в действительности находится сейчас «громадный театр», и ответ достаточно ясен: уж точно не в стенках БДТ.
Воздействие маловразумительных клочков текста Ивана Вырыпаева происходит где-то в условной Европе, персонажей кличут Марк, Лаура, Карл, Гюнтер и т.п. (возможно, юноша рассчитывал на заграничный прокат собственной ахинеи). Мужчины – по большей части банкиры и менеджеры, дамы – по большей части то, что в народе именовали «забудь обиду-господи».
Они якобы пьяные, другими словами очень сильно кривляются, теряя равновесие, и яростно сквернословят (к примеру, звучно произносят слова, обозначающие поход человека по малой потребности), наряду с этим поминают Господа всуе раз триста. «Новаторского» и «экспериментального» в данной постановке ровно столько, сколько в мусорном баке, выставленном на улицу.
А «Рюи Блаз» в «Русской антрепризе» с милой, но где-то и агрессивной старательностью переносит нас ко двору испанского короля. Также, кстати, условная Европа, но кисти Виктора Гюго, что потрудился над собственной пьесой очевидно побольше Вырыпаева. История Рюи Блаза, возвысившегося «из грязи в князи» в гибнущей империи, выясняется куда увлекательнее безлюдной болтовни пьяных менеджеров
Главный судья, бессовестный дон Саллюстий де Басан, уволен испанской королевой Марией. Он изобретает замысел мести: собственного слугу Рюи Блаза воображает двору как двоюродного брата, дона Цезаря де Басана.
А самого Цезаря, сумасброда и повесу, приказывает убрать с дороги. Рюи Блаз вправду влюблён в королеву, и месть интригана угрожает осуществиться всецело (его цель – унизить королеву, открыв ей, что та полюбила слугу). Но неожиданно настоящий дон Цезарь возвращается в Мадрид
В то время, когда агрессивная режиссёрская гангрена ещё не разъедала театр, артисты отвлечённых театров, сидевшие на достойной оплате труда, вальяжно разыгрывали подобные отвлечённые истории, завывая текст и помахивая бутафорскими шпагами. Но сейчас, в то время, когда кругом мрак и пропасть, в то время, когда «обычному театру» угрожает провалиться сквозь землю вовсе под напором бесформенного замороченного «опыта», – актёры, осознающие, «по ком звонит колокол», преобразились!
В «Русской антрепризе» они играются с азартом, восхищением, настоящей страстью, и романтическая драма Гюго оживает в неожиданном блеске.
Живописец Иван Совлачков соорудил остроумную, эргономичную декорацию испанского дворца, украсив её принтами из Веласкеса; костюмы нарядны, но не без ухмылки, тут имеется и нота «игры в Испанию», игры амурной и увлечённой. Но основное в добротной постановке Вадима Милкова – актёры.
Им удалось перевоплотить романтические стихи Гюго (забран хороший перевод Т. Щепкиной-Куперник) в живую историю благородства – битвы и битвы низости.
Рюи Блаза, парня-слугу, влюблённого в королеву, играется Андрей Аладьин (ученик выдающегося педагога Г. Козлова), артист удивительной цельности и огромного обаяния внутреннего мира. Юный человек неожиданно оказывается при дворе гибнущей империи, он пробует приструнить развратные верхи и обезопасисть родную Испанию от разграбления и позора сановниками, обращаясь к ним с пылкими речами. Тут отвлечённая Испания перестаёт быть абстракцией, зритель быстро ощущает, куда летят стрелы риторики
Аладьину в полной мере удаётся убедить публику в собственной любви к испанской королеве, к тому ж испанская королева тут – живая, забавная, милая девочка, подавленная тяжестью собственного сана (Марианна Семёнова). Кроме того маленькие роли разыграны в «Рюи Блазе» вдохновенно и легко – скажем, уморительный Дон Гуритан (Олег Куликович), мастерский этюд о глупом эгоцентрике, что мнит себя примером аристократа.
И совсем прекрасны оба Басана – и злодей Саллюстий (Сергей Барковский), и лихой прожигатель судьбы Цезарь (Сергей Дьячков). Юным дарам необходимо сходить и послушать, как эти артисты богато и разнообразно интонируют, – это пиршество, это звучит как музыка, но дело, само собой разумеется, не только в интонациях.
Созданы образы – в точности по Гюго, и наряду с этим никакой архаики.
Умный искатель приключений Цезарь-Дьячков обаятелен полной собственной естественностью, что-то в нём имеется от пушкинских повес, которым нужно ежечасно поддерживать уровень азарта в крови, в противном случае им и жизнь никогда. Привычные линии смотрят из радостных глаз испанского дона, еще остались эти линии в мужчинах до сих пор!
И всё-таки состав его души добропорядочен. А у главного судьи Саллюстия вместо души – болото злого тщеславия и амбиций. Сергей Барковский – артист высшего ранга и может играться людей какой угодно сложности.
Но он не разрешает себе оправдывать подлеца либо шутить над ним. В творческом напряжении таланта он рисует «веласкесовский» портрет влиятельного государственного служащего, лишённого и проблеска человечности.
Это же французская романтическая драма, тут и злодейство, и подвиг, и коварство, и любовь – всё на своём месте! Шикарный мираж, и на него имеется спрос.
В случае если так именуемые критики обожают мрачную претенциозную фигню, не выносят в театре ни красоты, ни юмора, ни музыки, ни поэзии, кто-то обязан обезопасисть от их экспансии права тех, кто обожает нарядный простодушный театр «про испанскую королеву»? Кому-то позволительно пожалеть несчастных артистов (не только БДТ), в далеком прошлом забывших в собственной профессии, что такое на сцене темперамент, что такое будущее, что такое подробные взаимоотношения?
БДТ имени Товстоногова кроме того не умирает, это он при Чхеидзе культурно умирал – а сейчас он подыхает в конвульсиях, сквернословя и кривляясь, производя друг за другом бесформенные, тщетные пьесы («Что делать», «Игрок», «Пьяные», «Война и мир»). А «громадный театр», другими словами театр строгой формы, основанный на непререкаемой совокупности сокровищ, – он ушёл в другие места Санкт-Петербурга.
В «Мастерскую» Григория Козлова, где юные актёры потрясающе играются «Негромкий Дон», «Дни Турбиных», «Братьев Карамазовых». В музей Достоевского, где в маленьком зальчике идут красивые культурные сны «Для того чтобы театра».
В «Русскую антрепризу», где её начальник Рудольф Фурманов практически что посредством спиритических сеансов пробует возродить театр, похожий на театр его молодости. («Рюи Блаз» посвящён превосходному любимцу публики, актёру БДТ Владиславу Стржельчику, что игрался в данной пьесе, а постановщик спектакля Вадим Милков – сын Г.А. Товстоногова.)
В общем, пока что «громадному драматическому» имеется где отыскать приют – пускай на окраине, пускай на мелких сценах, но однако имеется спасение. А в то время, когда чёрные воды совсем сомкнутся над головой – что ж, возможно, артисты сядут в фургончик, заберут коврик и отправятся по разбитым дорогам выручать родной театр
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
