Что за клещ укусил войновича?
Стою в книжном магазине, выбираю новинки. Дм. Быков наконец-то справился с Маяковским – замечательно, но 830 страниц Не сейчас.
Евгений Водолазкин, новый роман «Летчик». Книга весело худенькая, по всей видимости, запас филологических галлюцинаций автора был не нескончаемым ресурсом Но просматривать это что-то неохота. А! Владимир Войнович! «Малиновый пеликан».
Наименование необычное, но создатель же классик. «Иван Чонкин», «Шапка», «Москва 2042» Ну и приобрела.
Пара лет назад вышла книга «Автопортрет», автобиографический роман Владимира Войновича, и прочла я его с отменным наслаждением. Целая эра предстала перед читателем, кроме того, возможно сообщить, эры – так как создатель появился в первой половине 30-ых годов двадцатого века.
В «Автопортрете» обрисован сознания и интересный перелом опыта – от яркого переживания судьбы к литературе. Автор растёт из судьбы совместно со собственными произведениями, но удаляется от питательной земли всё дальше и дальше.
Воспоминания о трудовой молодости – аппетитные, сочные, свежие, а вот в то время, когда пошли литературные споры и баталии, всё как-то потускнело. Но это дело простое – автобиографии известных мастеров мастерства уникальны и ясны, пока они не стали писать, снимать, играться, тут уж жизни не ищи, одно мастерство остаётся.
Но в романе Войновича «Малиновый пеликан» нет ни жизни, ни искусства. Создатель сам устами собственного храбреца писателя Петра Смородина, живущего на подмосковной даче с домработницей и женой, – информирует:
«и внезапно настал сутки, в то время, когда я, державший в голове много сюжетов, внезапно понял, что просто не знаю, о чём писать». Что ж, по крайней мере честно, не смотря на то, что стилистически коряво: два раза «внезапно» в одной фразе.
Храбрец тем временем смело распространяет собственную личную драму на всю территорию страны. «И не только я не знаю теперешней настоящей судьбе. Её не знает никто Сейчас такое чувство, что ни у кого в стране собственной судьбе нет, все сидят перед «коробкой»
Если ты не знаешь настоящей судьбе, откуда тебе возможно как мы знаем, что вся страна сидит перед «коробкой»? Штамп, банальность, безлюдные слова. Их мы встретим неоднократно и не два в новом романе Войновича – кроме того возможно заявить, что книга из этого и состоит.
Но это не просто штампы – это энциклопедия штампов о России, русском безмолвном рабском народе и его ужасной власти.
Начинается «Малиновый пеликан» с того, что в писателя Смородина забрался клещ, приезжает «скорая», и потерпевшего везут в поликлинику. По дороге он всегда засыпает, бредит, говорит с привидениями.
Просыпаясь, делится с нами статистическими сведениями, добытыми из айпада, по поводу того, на каком месте Российская Федерация по таким-то показателям. Говорит, что народ живёт так плохо, очень ещё не жил.
Неизменно обращается в мыслях к тому, кого именует Перлигос (первое лицо страны). Перлигос – навязчивая мысль писателя Смородина, его мания, но одновременно с этим единственный человек на свете, что его всерьёз интересует.
Автор практически помешан на Перлигосе, застилающем для него и небо, и почву.
Слукавил отечественный храбрец, утверждая, что он всё время наблюдает «ящик». Несомненно, он ещё и слушает одну известную радиостанцию, причём неизменно, с утра до вечера.
Лишь среди слушателей данной радиостанции появилось целое сообщество таких вот «смородиных», у которых в голове только один Перлигос, всемогущий и во всём виноватый. Но так как Владимир Войнович – не рядовой слушатель, а выдающийся автор, какой клещ его укусил, что он бормочет, как заколдованный, публицистические банальности низшего сорта?
Забранные к тому же с чужого голоса?
Голос самого Войновича, радостного, весёлого, доброго, когда-то предлагавшего в известной песне братьям-астронавтам закурить, до старта так как осталось четырнадцать мин., – еле-еле различим. Тут забавная фраза, в том месте – бегло нарисованный портретик персонажа, хороша наберётся, может, на две-три страницы.
Другое – байда приблизительно для того чтобы рода: «Прекрасно бы, размечтался я, отказаться от проведения всяких в том месте олимпиад, чемпионатов, от дорогих зарубежных футбольных тренеров, от пышных праздничных дней с танками, пушками, ракетами и другим громыхающим по брусчатке железом, мельче бы поклонения всяким священным реликвиям а ещё, а ещё я бы дал совет этим, над которыми я летел, воздержаться от присоединения чужих территорий и заставления живущих в том месте людей жить так же не хорошо, как мы».
Пышные праздничные дни с танками – это Сутки Победы? Его не нужно проводить? А поклонение священным реликвиям чем не угодило отечественному храбрецу, какой от этого вред и кому?
А «эти, над которыми я летел» – это живущие в Российской Федерации?
Не слабо так – для русского писателя
Оказавшись в собственных видениях наедине с Перлигосом, храбрец предлагает ему целую программу действий (посадить коррумпированных дружков, совершить честные выборы), но основное: «Сделайте Россию обычной, цивилизованной европейской страной!»
по поводу дружков и выборов спора-то нет, а вот основная просьба думается пара идиотской. В первую очередь хотелось бы осознать, какую страну имеет в виду храбрец. (В противном случае мы на Евровидении насмотрелись на эти цивилизованные государства, в смысле – знаем, что их туча.) Возможно, Германию? Тогда заклинание звучит так: «Сделайте Россию Германией!» На этом месте должны явиться санитары и не клеща из писателя вынимать, а отвезти его в подобающее заведение
Это, само собой разумеется, весьма грустная история. Мне по большому счету плохо жалко отечественных превосходных писателей старшего возраста, каковые появились в изоляции и целыми днями вправду наблюдают «ящик» и слушают унылое «эхо».
Они ни в каком не маразме, нет применения их силам, знаниям, умениям. Кто-то горестно молчит, а кто-то, как Войнович, бушует, извергая нехорошую публицистику.
Бесхозяйственность это – никак не применять классиков (не только писателей) в деле национального и культурного строительства. Их нужно подключать к ответам, выслушивать, образовать какой-нибудь «совет старейшин» – хотя бы в вопросах, например, культурного наследия.
Вот покинул бы Войнович дачу, походил по Москве, взглянул, что, где и как строится, сообщил бы собственное вывод. В компании, к примеру, с живописцем Дмитрием Жилинским (он постарше Войновича будет). Погуляли бы, поболтали – не о том, как сделать Россию Германией, – а о том, как сделать её чуть лучше
А «Пеликана» этого нужно, само собой разумеется, вложить подальше в книжный шкаф, чтобы и видно его не было, – и забыть, как плохой сон.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
место и Симптомы укуса клеща. какое количество живет клещ по окончании укуса. К какому доктору обращаться
