Два табу, одна презумпция – краеугольные принципы, на которых стоит наука
На первый взгляд думается, что в отечественном все более усложняющемся и распадающемся на слабо взаимодействующие части мире число основных правил, на которых основана людская деятельность, кроме этого неудержимо растет. Это совсем не так.
Примером чему могут служить правила, на которых строится наука. А вместе с ней и современное общество, и цивилизация, в базе которой лежат технологии и наука.
Наука начинается благодаря наличию двух запретов и одной презумпции. Прямо противоположной той, которая существует в юриспруденции. Другими словами всего лишь трех основополагающих правил.
Как это ни покажется необычным?– учитывая множество методов и областей исследования.
Первый запрет?– на умышленное искажение истины
Он свидетельствует, что исследователь совершить ошибку может, это естественно и в природе человека. Запрещено искажать истину сознательно.
Сознательное искажение истины делает ученого не просто лжеученым, а антиученым.
Подделки результатов теми либо иными учеными для получения сенсационных результатов происходят систематично и, будучи распознанными, находят жёсткое осуждение. Так, узнаваемый южнокорейский эксперт в области клонирования стволовых клеток Хван У Сук подделал отчет об одном из собственных изучений.
Результаты этого изучения разместил в 2005 году издание «Science». В нем сенсационно сообщалось, что удалось взять 11?колоний, выведенных на базе стволовых клеток различных доноров и владеющих генотипом, аналогичным донорскому.
Намерено собранная в Сеульском национальном университете для расследования деятельности возглавляемой Хваном лаборатории рабочая группа пришла к выводу, что эти результаты, привлекшие к себе внимание ученых всей земли, фальсифицированы. К Хвану срочно были применены жёсткие меры.
Примером нарушения первого табу может служить и millenium bug, она же Y2K problem,?– гипотетическое глобальное выключение компьютеров в момент перехода с 1999 на 2000 год. Дело в том, что год в компьютерных совокупностях принято записывать последними двумя, а не четырьмя цифрами и обозначение 00 имело возможность якобы обозначать и 1900, и 2000 годы.
На борьбу с данной программной «заразой» были израсходованы миллиарды долларов во всем мире.
Отыщем в памяти. В то время, когда показывали торжества наступления нового тысячелетия по земле, начиная с Австралии, в которой для решения проблемы millenium bug не предпринималось ровно ничего (в отличие от США, где на ее ответ было ухлопано около 10 млд дол!), телеведущий в то время, как секундомер отсчитывал секунды до наступления австралийской полуночи, напрягал аудиторию вопросом: погаснет свет в Мельбурне либо не погаснет, прервется трансляция либо нет?
И в то время, когда оказалось, что с электричеством в Мельбурне и Сиднее ровным счетом ничего не случилось: лампочки как горели, так и горели ,?– а в последующие часы стало ясно, что и с компьютерами всей планеты также не случилось никакой трагедии?– ни в Америке, которая боролась с проблемой Y2K в течение нескольких лет, ни в Российской Федерации, которая разумно принимала самые минимальные меры, ни кроме того в Африке?– о проблеме millenium bug по общенациональному телевидению больше, как помнится, не упоминали.
Второе табу в науке?– запрет на плагиат
Запрещено повторять то, что сделано вторыми, под своим именем. Плагиат?– тяжёлое правонарушение для ученого.
Может оказаться, что ранее полученный вторым ученым либо группой исследователей итог был использован без злого умысла. В этом случае, когда информация о приоритете взята автором, он обязан это открыто признать, внести исправления в уже опубликованные статьи (в то время, когда это вероятно) и в выступлениях и следующих статьях четко и недвусмысленно информировать об подлинном приоритете.
А также на протяжении докладов на конференциях. Такое поведение есть общепринятой нормой, а отклонение от нее?– правонарушением.
И не только перед наукой.
Обычным и общепринятым в научной среде есть ссылка на ранее сделанное. На базе сделанного вторыми строится новое и делаются личные добавки (каковые именуют научным вкладом).
В случае если же человек, кроме того получив данные о том, что у приписываемого себе были предшественники, и потом отказывается ссылаться на ранее сделанные работы, к этому факту должно быть привлечено внимание сотрудников. А в только серьёзных случаях?– и всего общества.
В случае если человек, выдавая чужой итог за собственный личный, взял материальные блага и премии, вопрос о компенсации (и моральной, и материальной) а также о лишении премий обязан решаться в суде. Законодательство о плагиате должно быть жёстким и действенным.
С наступлением эры интернета возможностей для плагиата стало намного больше, чем когда-либо (трудится принцип copy and paste). Но и возможности его обнаружения кроме этого приумножились: всё во Глобальной сети, проверки на совпадения (либо на имитацию новизны методом косметических трансформаций, не меняющих сути) возможно создавать скоро и действенно.
Но вышеприведенные правила в качестве двух начал современной науки ничего не могут сказать о параметрах установления научной истины. В самая общей и объединяющей форме данный критерий был сформулирован в 70-е годы ХХ века членом РАН, выдающимся биофизиком Михаилом Волькенштейном в виде принципа презумпции виновности ученого.
Сущность его такова. Изначально считается, что любой ученый неправ в том, что он на основании собственных разработок и исследований предлагает в качестве истины.
Не имеет значение?– будь то итог опыта либо развитой им теории. И ученый обязан доказать сотрудникам, что прав.
Правил, на базе которых научное сообщество может признать убедительность аргументов того либо иного ученого, пара?– их формулировали, начиная с Ньютона. Но принцип презумпции виновности (предположения, что изначально все новое, что предлагается исследователем, есть не более чем догадкой), остроумно сформулированный Волькенштейном, есть самые общим, охватывающим их все.
Исходя из этого присвоение ему статуса третьего начала научного мышления (по аналогии с тремя началами термодинамики) представляется правомерным.
Напомним, что презумпция виновности в науке диаметрально противоположна презумпции невиновности, являющейся базой юридической практики. И не только ей.
Научное мышление противоположно кроме этого сотрудничеству человека с окружающими его средствами и людьми массовой информации в ежедневной действительности. В бытовой практике на веру принимается все, что не противоречит здравому смыслу.
Требования к науке несравненно более твёрды. Как раз исходя из этого удается выяснить основные законы, из которых выводится множество вторых эмпирических и теоретических фактов.
Как раз исходя из этого на базе достижений науки удается создавать все более идеальные разработки. Не будь науки с тремя началами, на которых она базируется, цивилизация технологического прогресса, в которой человечество живет вот уже более двухсот лет, не имела возможности бы существовать.
Искажения принципа презумпции виновности в науке бывают двух видов. Патология первого рода?– в то время, когда, пользуясь служебным положением того либо иного лица либо заинтересованностями власти, неверные точки зрения торжествовали в той либо другой стране, время от времени надолго.
Так было в Соединенных Штатах, в то время, когда правила дарвиновской эволюции начисто отрицались. Так было в СССР, в то время, когда генетика была названа лженаукой, а наследственные трансформации в следствии действий на организмы и растения в ходе их жизнедеятельности?– истиной.
В следствии русский биология была отброшена на десятилетия назад и до сих пор не имеет возможности от этого удара всецело оправиться.
Вторым распространенным искажением принципа презумпции виновности ученого есть обращение к широкой общественности, минуя опытных сотрудников. Лжеученые (те, каковые совершают подобные действия без злого умысла) и антиученые (те, кто нарушает принцип развития науки умышленно) пользуются таким искажением принципа презумпции виновности ученого довольно часто.
Ссылаясь наряду с этим?– очевидно либо неявно?– на народовластие.
Народовластие?– великое дело, никто не спорит. Но организовывать голосование на стадионе по поводу возможности применения в электронике фуллеренов либо решать на общенациональном плебисците, верно либо неправильно уравнение Дайсона, было бы, само собой разумеется, нелепо.
Такие гипотетические плебисциты?– крайность.
А ну как голосование по вопросу, скажем, о том, существуют ли магнитные монополи, проводится на неспециализированном собрании академии либо ученом совете университета? Где лежит грань между демократией и профессиональной дискуссией, кто есть специалистом, что может делать выводы о той либо другой области, а кто нет, где границы области, специализирующиеся за пределами которой ученые выносить решения не смогут,?– эти вопросы являются очень узкими.
Но в качестве принципа, управления к действию и при применении в практике презумпция виновности исследователя по отношению к истине представляется полностью неоспоримой.
, пока эти не взяли одобрения специалистов-сотрудников, выносить их на суд широкой общественности запрещено. В крайнем случае, выносить всего лишь как одну из догадок.
Приведение же общественности в заблуждение сознательно есть правонарушением?– не только перед наукой.
Бывали в науке случаи, в то время, когда презумпция виновности не срабатывала, правильнее, через чур срабатывала. Время от времени надолго. Так было, к примеру, при обнаружении явления гипноза.
Продолжительное время большая часть психиатров думали, что обморок не что иное, как мистификация. Но прошло время?– и существование феномена обморока стало неоспоримым, а способы гипнотического действия?– неотъемлемым элементом медицинской практики.
Другими словами бывают случаи, в то время, когда принцип презумпции виновности на какое-то время трудится против признания настоящего открытия. Но никакой разумной альтернативы ему нет.
В случае если предлагаемые концепция, теория либо экспериментально воспроизводимые феномены подлинны, непременно их справедливость будет признана специалистами. Вот из-за чего презумпцию виновности в науке несомненно нужно считать одним из основополагающих правил ее развития.
По окончании публикации очередного захватывающего дух сообщения о каком-нибудь поражающем воображение открытии (либо псевдооткрытии), для того чтобы как утрата десяти мин. времени пилотом самолета недалеко от Бермудского треугольника, ученые, каковые пробуют потребовать от первоисточников и «редакторов» сообщений представления научно приемлемых доказательств истинности того, что представлено широкой общественности, часто слышат: «Какая отличие, действительно либо неистинно, было либо не было. Это же весьма интересно!»
В связи с данной обширно распространившейся практикой вычисляем нужным отметить следующее. Принцип «весьма интересно независимо от того, действительно либо нет», распространившийся в журналистике, а через нее?– в массовом сознании, в корне противоречит правилам, на которых существует наука.
Это нарушение одного из распространения информации и фундаментальных принципов познания о познании, к каким СМИ обязаны с уважением относиться.
Может ли быть устойчивой цивилизация, основанная на науке, технологиях и инновациях, в которой изо дня в сутки СМИ обращаются с истиной очень дерзко, в безотносительном несоответствии с правилами, на которых базируется наука и создаются инновации и технологии? Вопрос, ответ на что представляется очевидным.
Кстати, для иллюстрации: возможно, кто-то из читателей не слышал, что на Солидном адронном коллайдере сравнительно не так давно в следствии столкновения резонансных частиц были обнаружены сигналы, каковые при расшифровке были… сигналами цивилизации с Магелланова Облака, намного опередившей земную? Весьма интересно?
Нам также. А о том, что спустившийся на Марс аппарат отправил фотографии разумных существ ростом четыре метра с тремя руками и одиннадцатью головами, слышали? Весьма интересно?
К тому же как!
С этими сенсационными сообщениями имеется лишь одна маленькая неувязка: они не соответствуют действительности. Это мы только что для вас, высокочтимый читатель, придумали, дабы выделить отличие между интересом и истинностью.
Сообщения, то и дело появляющиеся в прессе, о неординарных открытиях (о которых позже как бы невзначай забывают) весьма похожи на вышеприведенные. Они приносят пользу лишь увеличивающим тиражи хозяевам журналов и газет. Публичному же сознанию они наносят большой вред.
Причина неприятности?–?нарушение принципа презумпции виновности каждого, кто информирует о сделанном им открытии либо найденном факте.
В первую очередь обсуждение новых результатов в науке должно осуществляться в кругу специалистов и лишь позже выноситься на суд широкой общественности. Которая делать выводы об истинности либо неистинности докладываемого не имеет возможности и невольно принимает на веру.
Ученым, как никому второму, хотелось бы, дабы сенсационные сообщения были подлинными. Но всякое новое сенсационное сообщение в научной среде подвергается проверке основным принципом презумпции виновности. , пока сообщение об найденном (либо якобы найденном) феномене не будет доказано сотрудникам, он считается несуществующим.
Только продуктивный принцип! Противоположный презумпции невиновности в юриспруденции по собственной сути!
на данный момент наука?– и в Российской Федерации, и в мире?– переживает не самые лучшие времена. Чтобы ее престиж и мощь были восстановлены, в качестве одной из первостепенных мер необходимо, например, увеличить полномочия рабочей группы по лженауке, которая была создана в Русском академии наук.
Нужно создание механизмов, каковые защищали бы исследователей от плагиата и помогали бы обнаруживать сознательное искажение истины. А сами правила развития науки?– три принципа, столько же, как, к примеру, число законов Ньютона, на которых базируется механика,?– было бы очень полезно включить в школьную программу.
Общество, в котором большинство населения не имеет представления ни о научной этике, ни о научном мышлении, обречено остаться на обочине технологий и цивилизации прогресса. Полностью это утверждение относится и к Российской Федерации.
В случае если массовое сознание не будет переведено с иррационального (потворствующего преуспеванию наглецов и жуликов) на рационально-этическое (в?котором преуспевают творцы), создание инновационной экономики вряд ли реально.
Авторы: Юрий Магаршак, Фёдор Богомолов
Юрий Борисович Магаршак– доктор наук, президентInternational Committee for Intellectual Collaboration (ICIC), главныйредактор«NewConcepts Journal»;
Фёдор Алексеевич Богомолов – российский и американский математик, известный своими работами по теории чисел и алгебраической геометрии, доктор наук Университета Куранта Нью-Йоркского университета, главред «Central European Journal of Mathematics».
Источник: www.znanie-sila.su
Liberty Betrayed
