Могут ли фантасты предсказать будущее
Произведения, воздействие которых происходит в будущем, довольно часто рассматриваются как пророчества, и в то время, когда будущее наступает, отношение к ним выясняется соответствующим. «Ну и где летающие машины?» — этим жалобным криком мы встретили новое тысячелетие, поверив обещаниям фантастов XX века, каковые очень оптимистично оценивали поступь научного прогресса.
Но литература ни при каких обстоятельствах не ставит перед собой задачу угадать будущее. Фантастика демонстрирует нам один из вероятных вариантов.
По словам Урсулы Ле Гуин, будущее притягательно именно тем, что его нереально определить. «Это тёмный ящик, о котором возможно сказать что угодно, не опасаясь, что кто-то вас исправит, — сообщила узнаваемая писательница в интервью Смитсоновскому университету. — Это надёжная, стерильная лаборатория для опробования идей, средство размышления о действительности, способ».
Одни писатели выполняют опыты, показывая, куда нас смогут завести современные социальные тенденции и научные прорывы. Так, Уильям Гибсон (создатель термина «киберпространство») в 1980-х изображал гиперсвязанное глобальное общество, где хакеры, кибервойны и реалити-шоу стали частью повседневной жизни.
Для других авторов будущее лишь метафора. В романе Урсулы Ле Гуин «Левая рука тьмы» (1969) воздействие происходит в каком-то далёком мире, населённом генетически модифицированными гермафродитами.
Тут поднимаются философские вопросы о природе общества и человека.
Иллюстрация Николая Кольчицкого, 1950 год.
Потому, что фантастика способна охватить самый широкий спектр возможного и просто необыкновенного, её отношения с наукой неоднозначны. На каждого автора, что находится в курсе последних достижений физики и компьютерной техники, найдётся автор, изобретающий «неосуществимую» разработку (как та же Урсула Ле Гуин со своим ансиблом, разрешающим общаться на сверхсветовых скоростях) либо творящий откровенные сказки, дабы в притчевой форме выразить собственное отношение к современным социальным тенденциям (как Герберт Уэллс).
Время от времени, но, случается так, что самые необычные идеи внезапно становятся действительностью. Частично, возможно, это связано с тем, что фантаст подал хорошую идея, зажёг творческий пламя в душе учёного либо инженера.
В романе Жюля Верна «С Земли на Луну» (1865) Мишель Ардан восклицает: «Мы — легко праздношатающиеся, тихоходы, поскольку скорость отечественного боеприпаса лишь в первоначальный час достигнет девяти тысяч девятисот лье, а после этого начнёт уменьшаться. Сообщите на милость, имеется ли тут почему приходить в восхищение?
Разве не разумеется, что не так долго осталось ждать при помощи света либо электричества люди добьются ещё более больших скоростей?» (Пер. Марко Вовчок.) И вправду, сейчас вовсю идёт работа над созданием космических судов под солнечным парусом.
Астрофизик Джордин Кэйр из компании LaserMotive (США), что большое количество занимался лазерами, солнечным парусом и космическими лифтами, не стесняется признать, что именно чтение фантастики выяснило его жизнь и карьеру: «Я отправился в астрофизику, по причине того, что интересовался широкомасштабными явлениями во Вселенной, а в МТИ я поступил, по причине того, что так сделал герой романа Роберта Хайнлайна «Имею скафандр — готов путешествовать»». Господин Кэйр — участник сборищ любителей НФ.
Более того, он утвержает, что те, кто сейчас находится на переднем техники и край науки, также обычно имеют тесные связи с НФ-миром.
Микрософт, Гугл, Apple и другие корпорации приглашают фантастов просматривать лекции своим сотрудникам. Пожалуй, нет ничего, что демонстрирует эту сакраментальную сообщение больше, чем фантастические разработки дизайнеров, каковые поощряются большими деньгами, потому что генерируют новые идеи.
Поговаривают, кое-какие компании платят писателям за произведение историй о новых товарах, дабы определить, будут ли они продаваться, какое чувство произведут на потенциальных потребителей.
«Я обожаю для того чтобы рода фантастику, — признаётся Кори Доктороу, в числе клиентов которого увидены Disney и Tesco. — Нет ничего необычного в том, что компания заказывает произведение о новой технологии, дабы взглянуть, стоят ли свеч предстоящие упрочнения. Создают же архитекторы виртуальные облёты будущих строений».
Автор Доктороу знает, о чём говорит: он занимался разработкой ПО и побывал по обе стороны баррикад.
Иллюстрация Александра Уэллса.
Стоит подметить, что при всём разнообразии авторов и творческих манер отчётливо выделяются неспециализированные тенденции. В начале XX века фантастика пела хвалебный гимн научному прогрессу, благодаря которому жить делается всё лучше и легче (исключения, само собой разумеется, всегда были, имеется и будут).
Но к середине века из-за появления и ужасных войн ядерного оружия настроение поменялось. рассказы и Романы оделись в мрачные тона, и наука прекратила быть конкретно хорошим храбрецом.
В последние десятилетия любовь к антиутопии засияла ещё бросче — приблизительно как чёрная дыра. В массовом сознании прочно устаканилась идея, которую философы высказывали давным-давно: человечество не доросло до тех игрушек, каковые подарили ему учёные. «Энциклопедия научной фантастики» (1979) Джона Клюта цитировала работу Бертрана Рассела «Икар» (1924), в которой философ высказывал сомнение в том, что наука принесёт счастье человечеству.
Скорее, она лишь упрочит силу тех, кто уже и без того у власти. В интервью сайту Smithsonian.org господин Клют подчёркивает, что, в соответствии с распространённым представлениям, мир создаётся теми, кто извлекает из этого пользу.
Следовательно, мир таков, каков он имеется на данный момент, дабы кто-то на этом имел возможность получить.
Эту точку зрения разделяет и Ким Стенли Робинсон (трилогия «Марс», романы «2312», «Шаман» и пр.). Согласно его точке зрения, как раз такими настроениями обусловлен поразительный успех трилогии Сьюзен Коллинз «Голодные игры» (2008–2010), в котором богатая элита общества устраивает бессердечные бои гладиаторов, дабы сеять ужас среди забитых обнищавших низов. «Эра «громадных идей», в то время, когда мы верили в лучшее будущее, в далеком прошлом миновала, — рассуждает господин Робинсон. — Сейчас богачам принадлежат девять десятых всего на свете, и нам остаётся сражаться между собой за оставшуюся одну десятую.
А стоит возразить, нас тут же обвиняют в том, что мы раскачиваем лодку, и размазывают отечественную печень по брусчатке. До тех пор пока мы недоедаем, они живут в немыслимой роскоши и развлекаются отечественными страданиями. Вот о чём «Голодные игры».
Не страно, что книга позвала таковой интерес».
Со своей стороны Уильям Гибсон вычисляет разделение фантастики на антиутопическую и утопическую тщетным. Собственную эпохальную работу «Нейромант» (1984), в которой нарисовано не самое привлекательное будущее с дефицитом всего и вся, он отказывается именовать пессимистической. «Я постоянно хотел писать в натуралистической манере, лишь и всего, — говорит патриарх киберпанка. — В действительности в восьмидесятых годах я был весьма далёк от антиутопических настроений, по причине того, что обрисовывал мир, выживший по окончании холодной войны.
Многим интеллектуалам того времени таковой финал казался немыслимым».
Г-на Робинсона также тяжело отнести к тому либо иному лагерю. Не смотря на то, что он берётся за такие ужасные темы, как ядерная война, изменение климата и экологическая катастрофа, в его книгах нет отчаяния.
Он пытается дать реалистичное, научно обоснованное решение проблемы.
Фантасты постоянно любили попугать. См. тут.
Нил Стивенсон («Анафема», «Reamde» и т. д.) устал от антиутопий так, что призвал сотрудников изображать будущее таким, каким оно имело возможность бы быть, если бы человечество всё-таки взялось за ум. Он предлагает возвратиться к литературе «громадных идей», дабы у инженеров и молодого поколения учёных показался новый источник воодушевления.
Господин Стивенсон прославляет г-на Робинсона, и Грега и Джима Бенфордов за то, что они зажгли факел оптимизма. Киберпанк также нужен, говорит он, потому, что открывает новые направления изучений, но в массовой культуре к этому «жанру» появился нездоровый интерес. «Поговорите с режиссёрами — все они уверенный в том, что за тридцать лет в кинофантастике не показалось ничего круче «Бегущего по лезвию», — жалуется господин Стивенсон. — От этих представлений в далеком прошлом пора отойти».
В 2012 году господин Стивенсон и воображения Университета и Центр науки штата Аризона (США) открыли веб-проект «Иероглиф», призывающий всех желающих (писателей, учёных, живописцев, инженеров) поделиться мнением о том, каким возможно отечественное яркое будущее. В сентябре заметит свет первый том антологии «Иероглиф: чертежи и рассказы лучшего будущего».
В перечне авторов вы заметите пара прославленных имён. Кори Доктороу, к примеру, поведает о том, как на Луне будут печатать строения на 3D-принтере.
Сам Нил Стивенсон придумал громадный небоскрёб, уходящий в стратосферу, с которого будут запускать космические суда для экономии горючего.
Тед Чан («Жизненный цикл программных объектов») обращает внимание на то, что в действительности оптимизм ни при каких обстоятельствах не покидал техники и мир науки. Легко раньше он опирался на веру в недорогую ядерную энергию, которая разрешала возводить огромные сооружения и казалась полностью надёжной.
А сейчас эксперты с той же надеждой наблюдают на компьютеры. Но истории о сверхмощных ЭВМ лишь пугают обывателя, по причине того, что, в отличие от огромных городов, космических станций и зданий, вычислительная техника и ПО представляются чем-то абстрактным, непонятным.
Сейчас компьютеры к тому же стали повседневностью.
Возможно, из-за того что НФ прекратила воодушевлять, молодёжь отказалась от неё? София Брюкнер и Дэн Новы из известной Медиалаборатории МТИ поражены тем, что новые студенты совсем не увлекаются фантастикой. Отличники вычисляют её детской литературой.
Быть может, из-за учёбы у них нет времени на грезы?
Прошедшей в осеннюю пору Брюкнер и Новы внесли предложение курс «От научной фантастики к научному моделированию», на протяжении которого совместно со студентами просматривали книги, наблюдали кино а также игрались в игры. Молодёжи предлагали разрабатывать прототипы устройств по мотивам этих произведений и думать над тем, как они имели возможность бы поменять общество.
К примеру, ужасную разработку из «Нейроманта», которая разрешает руководить мускулатурой другого человека и превращает его в послушную куклу, студенты желали бы применять для лечения парализованных людей.
То же самое возможно сообщить о генных и других биотехнологиях, которыми сейчас деятельно пугают обывателя. Но фантасты разрабатывали эти темы десятилетиями, причём не обязательно в антиутопическом ключе.
Из-за чего бы не поучиться у них хорошему? Дело не в разработках, а в людях, каковые ими пользуются.
Рассказы о мрачном будущем не предсказание, а предупреждение. Человеку характерно продумывать все вероятные варианты последствий.
По данным Смитсоновского университета.
Источник: compulenta.computerra.ru
Can fiction predict the future? As a writer becomes a prophet?
