Семейный портрет в интерьере

16 сентября в Национальной Третьяковской галерее открылась выставка известного русского живописца Петра Петровича Кончаловского. Мало преображенная по окончании показа в Санкт-Петербурге, более скромная по количеству, она разместилась в трех залах Инженерного корпуса галереи.

Само собой разумеется, для отечественных зрителей П.П. Кончаловский – не только известный живописец.

Он отец-основатель целого клана гениальных Михалковых-Кончаловских. Его работы позволяют ощутить, как в семье формируются понятия главных жизненных сокровищ. От хороших предков к благодарным потомкам.

Очевидно, на открытии выставки хотелось заметить и их. Вот Андрей Сергеевич Кончаловский, внук живописца.

Выступил, поблагодарил, деда отыскал в памяти. Вот робко пропорхнули, обнявшись, две сестрички Надя и Аня Михалковы – правнучки.

А около – целая эра с конца ХIХ по середину ХХ века. Эра эволюции русского авангарда.

Петр Петрович Кончаловский появился в Харьковской губернии в семье помещика-предпринимателя, позднее известный книгоиздателя. Неизменно видел в доме своих родителей известных и знаменитостей.

Кроме того на свадьбе у него шафером был не кто другой, как Михаил Врубель. А женой его стала Ольга Васильевна Сурикова – дочь известного русского художника.

Обучался художественному мастерству он сперва в Париже, после этого – в Петербургской Академиии художеств.

Имел возможность большое количество путешествовать. Целый 1908 год трудился во Франции в любимых местах творчества импрессионистов.

В 1910 году вместе с Василием Суриковым побывал в Италии и Испании. Его творческая и впечатлительная натура самозабвенно впитывала все новые впечатления.

Практически потрясенный замеченным Кончаловский, конечно, вторил Винсенту Ван Гогу, Матиссу, Моне, Сезанну.

Его «Испанка» похожа на «Арлезианку» Ван Гога. Имеется и другие видимые сходства.

Уже думается, что «Ирисы» у двух живописцев повторяются. Но – различные они. И по композиции, и по выполнению. Был он мало и «французским», и «испанским», по причине того, что пропитывался местным колоритом полностью.

Его «Пальмы» и «Плющи» вылеплены цветом, как у его кумиров – импрессионистов. В картинах «испанской серии» на первый замысел выступают лаконичные тёмный и белый цвета.

На картине «Суда» именно видим изумительный фон изумрудного моря, светло синий неба и песочных домов для двух судов – тёмного и белого.

В итальянской Сиене (городе с древними традициями!) обратил внимание на то, что люди садятся, как словно бы «позируют для фрески». И, конечно же, «Домашний портрет (сиенский)» 1912 года был выполнен в характерной для него тогда грубовато-упрощенной манере и в стиле итальянских фресок.

А позже был «выход и» Бубновый валет из него. И, как сообщил В. Турчин в собственной книге о Кончаловском: «бубновалетское «клеймо» то как символ качества, то как показатель «формализма» обнаружили у живописца кто хочешь».

Увлечение кубизмом проходило снова же с сильнейшим эмоциональным подключением. Его тревожила и «преследовала неприятность наклеек», каковые видны на натюрмортах «зелёная картонка и Поднос», «Пиво и вобла» и других.

Согласно точки зрения живописца, как раз они придавали действительность изображаемому сюжету.

В начале Первой Мировой П. Кончаловский был призван в армию как офицер-артиллерист. Получил сильную контузию, эвакуирован в тыл и в 1917 демобилизован.

При любой возможности писал картины. А уже в первой половине 40-ых годов двадцатого века он остается в Москве и трудится в армейском гарнизоне.

На выставке представлена картина «Портрет художника и лётчика Юмашева». За нее в первой половине 40-ых годов XX века он приобретает Сталинскую премию II степени.

Ясно, что, не обращая внимания на прекрасно выполненную работу, вероятнее, оценивались не ее художественные изюминки, а патриотическая составляющая. Время такое было.

На выставке имеется еще два превосходных портрета – В. Мейерхольда и А.Н. Толстого. Совсем различные. Мейерхольд написан во второй половине 30-ых годов двадцатого века, в то время, когда его театр уже закрыт. Режиссер еще не знает, что его ожидают арест, пытки и расстрел.

Но он уже ощущает, что ни при каких обстоятельствах не поднимется в полный рост. И Кончаловский, уловив это чувство, все же располагает его «во целый рост», но лежа и в нижней части картины. Портрет А.Н. Толстого с гордым заглавием «А.Н. Толстой.

У меня в гостях» был написан за два месяца до войны. Изображен автор за столом . В руке – рюмка.

И самое основное – это натюрморт на столе.

Кончаловского довольно часто именуют как раз мастером натюрморта и портрета. Вот и перед Толстым и окорок с воткнутой в него серебряной вилкой, и целая семга, надрезанная аппетитными кусками.

И зажаренная курица, и помидоры с огурцами, и прекраснейший штоф из зеленого стекла с пробкой в виде мужика в косоворотке. Всего не перечислишь – нужно видеть.

Наталья Петровна Кончаловская, дочь живописца, в собственной автобиографической книге «трудолюбие и Волшебство» вспоминала, что Петр Петрович желал еще шампуры с шашлыками добавить и сырую баранину, переложенную помидорами и луком. Но Толстой запротестовал: «А не через чур ли жирно будет?

Знаешь, что сказать начнут! Кинь!»

Как в воду смотрел. Большое количество нареканий было по поводу данной картины. А ведь она весьма увлекательна «бытописанием», чем привлекательны многие работы живописца.

Весьма интересно на портрете и лицо писателя. Кончаловскому удалось передать его взор – не на стол, не на живописца, а вглубь собственных мыслей.

Так оно и было. Сейчас Толстой писал «Петра Первого» и все время об этом думал.

Так всю собственную жизнь и трудился Петр Петрович Кончаловский, помогая отечеству и искусству. При жизни было организовано 17 его персональных выставок.

Он имел почетное звание «Народный живописец РСФСР» и орден Трудового Красного Знамени.

Вот отгадки и такие загадки Громадной Семьи содержит творческая судьба громадного живописца.

Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ

Домашний портрет в интерьере — трейлер на русском