Софья
Без любви прожить возможно, не обращая внимания на то, что запрещено…
Произведение от пользователя Фиолетова
Над степью стоял полуденный зной. Расплавленный воздушное пространство медлительно колыхался в такт ковылю, создавая мираж, и в случае если прочно напечёт голову возможно кроме того рассматривать картины.
Соня присела отдохнуть, не смотря на то, что неодобрительный взор бригадирши не позволял расслабиться кроме того на секунду. Поднимать целину в двадцатые годы было простым делом.
Бесплатную рабочую силу сгоняли со всех сёл, платили трудоднями, другими словами не платили вовсе, а здоровье тружеников не тревожило никого, не считая них самих. У Сони был болезнь, что злил здоровых дебелых тёток.
При ярком жаре и солнце, у неё начинала болеть голова, и после этого следовал обморок. Да и сама женщина вызывала большое количество пересудов и разговоров.
По причине того, что нельзя быть в селе таковой прекрасной, культурной, статной и носить это всё в один момент.
Появилась Софья в громадной семье, шестым ребёнком. Тимошины постоянно выделялись из толпы узкими чертами лица, белой кожей и жгуче тёмными волосами. Порода брала собственное уже не одно поколение. Соне достались самые сливки.
Она была самой прекрасной дочерью, знала это и имела возможность себя подать. Как всё это понадобилось бы, где нибудь на балу, на приёме у великосветских особ.
В 1915 Марии, матери Софьи внесли предложение эмигрировать в Америку, но та категорически отказалась, аргументируя тем, что перины на другой континент везти будет проблематично. Да и кроме собственных семерых детей, у неё было пятеро приёмных.
Одиннадцать душ на одном кормильце, что но, для Николая, отца семейства не было обузой. Дела вести братья Тимошины умели, первые машины «Руссобалт» брали, чересчур богатыми не были, но нездоровую зависть окружающих вызывали.
Хороший батрак через год уходил от Николая с полным набором зерна и живности, что в тогдашних условиях было ох как много.
Извечная неприятность с хорошими работниками существовала неизменно. Тот, кто может и желает трудиться, продолжительно в найме сидеть не будет, остальные лежат на бирже в тенёчке, написав на босой ноге либо голом пузе нереальную цену, дремлют, и ожидают, что найдётся-таки щедрый работодатель.
Либо не ожидают, а просто глумятся над теми, у кого рожь поспела, и убирать урожай нужно весьма безотлагательно.
Таких больше половины. Им резал глаза диковинный автомобиль, хороший дом и уверенный шаг.
Они устали лежать, напились и пошли революцию делать.
Весьма сложно было Марии растолковать детям, из-за чего отца забрали на фронт, из-за чего чужие люди ходят по дому и забирают, все, что им понравится.
Поздней ночью по степи ехала телега, запряженная одной лошадью, на ней две плохонькие перины, а на тех перинах одиннадцать детей жались друг к другу и слушали, как молится мать, увозя их в никуда из родного дома. Раскулачивали коммунисты жестоко.
Соне было десять лет, тот ласковый возраст, в то время, когда полученные базы уже закреплены, да и утраты остаются на сердце незарастающими шрамами. Она была гениальной девочкой.
Как говорится, в случае если человек гениален — он гениален во всём. Рукоделие оживало в её руках, чистота была её аурой. обучение и Воспитание, каковые она успела взять, окончательно покинули след в сердце и в выражении лица.
Какие конкретно она сделала выводы относительно быстро поменявшейся жизни, утраты отца, нового места жительства тяжело сообщить. Были ещё братья и сёстры, что существенно облегчало обстановку.
На новом месте обрастать стали скоро, по причине того, что работы не опасались.
У каждого завязывались новые знакомства, начинали строиться индивидуальные отношения.
В то время, когда Тимофей пришёл из армии, Софье чуть исполнилось 18. Он был старше и не выделялся яркой наружностью, предположительно исходя из этого женщина не обратила на него особенного внимания.
В случае если учесть, что село было маленьким, то соседями можно считать всех обитателей, все на виду, а нравы в те времена были достаточно жёсткими.
Легко зайти к себе домой на несколько чашек чая было совсем нереально, и завязывать отношения приходилось каким нибудь вторым социально приемлемым методом.
Молодёжь планировала на завалинке и налаживала контакты.
Как то вечером Соня сидела за вышиванием, в то время, когда в окно постучались. Она определила подругу Анну по характерному лишь ей стуку.
Накинув шаль, женщина выглянула в окно и осознала, что не совершила ошибку. Лишь рядом с Анной стоял большой юноша, которого раньше она не видела.
-Здравствуй, дорогая, всё трудишься? Выходи, погуляем.
Кстати, познакомься, Тимофей, пару дней назад со работы возвратился.
Робким взором Соня окинула парня. Для этого было нужно поднять голову, по причине того, что он был не просто высоким, а ещё и статным, широкоплечим, без намёка на сутулость.
Стоял и наблюдал на нее, не отрываясь, что легко смутило обеих девушек, поскольку Анна сохраняла надежду заполучить его себе.
Позже, спустя десятилетия, Соня неоднократно возвращалась в тот момент, в то время, когда они встретились глазами, дабы остановить это мгновение и ещё раз услышать то, что он сообщил своим взором. Как словно бы на неё наблюдала вечность, которая уходила ненадолго, и вот возвратилась: « –Здравствуй , любимая, наконец ты нашлась, в противном случае вот думал снова судьбой промахнулся.»
Причём, чем старше становилась Софья, тем больше она осознавала тот взор.
А на данный момент, от неожиданно упавшего на неё неясно чего, она закрыла собственное сердце, которое просто не могло выдержать той интенсивности чувства.
Пара Сониных поклонников надеялась на взаимность. С одним она переписывалась, скорее по привычке, чем от желания строить отношения, Второй по-соседски имел на неё виды. Юность не всегда может совершенно верно сообщить, чего конкретно хотелось бы иметь по судьбе.
Совершенная картина была потеряна вместе с отцом. Оставался способ ошибок и проб.
Тимофей искал встреч. Он начал ходить теми дорогами, которыми ходила Соня, дабы её. Она всё осознавала, и ей это нравилось.
Позже начал встречать с работы.
Медлительно и с опаской доходил юноша к делу, и в следствии стал как воздушное пространство. Он имеется неизменно, им дышишь и не подмечаешь. Тима не форсировал события, он застрял в одном состоянии. Юные не ходили за ручку, не целовались, не обнимались.
Он был планетой-спутником и в один раз начал раздражать.
Соня начала избегать его. А в то время, когда подруга пригласила получать образование второй город, с удовольствием решила ехать.
В тот вечер, в то время, когда нужно было выезжать, разразилась сильная снежная буря. В течение двух часов перед выходом подул снег и сильный ветер лепил так, что ничего не было видно.
Как словно бы сама природа пробовала остановить и преградить ей путь.
Тимофей пришел провожать. Она собирала чемодан, в то время, когда почувствовала на себе взор.
Повернулась к окну и заметила, как он стоял на улице, замечая за ней, и безрадостно радовался через непонимание и тоску. Обида, застилая глаза, не даёт верно оценить обстановку и поступить как нужно.
Вместо того, дабы волевым ответом покинуть Соню дома, он забрал её чемодан и собственными руками понёс на вокзал.
Ровно год жила женщина далеко от дома, за это время несколько раз приезжала посетить родных. Всегда Тима бросал все собственные дела, встречал её, провожал, помогал. Они переписывались, но безо всяких обожаю, целую.
Сперва подруга писала Соне, что Тимофей скучает по ней, ближе к лету стало известно, что у него появилась новая пассия. Софа кроме того сделала вид, что была рада и захотела ему счастья. Следующие полгода состоялись в спешке.
Соня поступила в техникум и в то время, когда в очередной раз приехала на каникулы к себе, решила отметить сутки рождения. Само собой в числе первых приглашённых был Тима.
Сейчас они пребывали жёстко в статусе друзей.
Маленькое застолье, песни, общение. Как то вскользь за занавесью Соня заметила, что Тимофей сидит на подоконнике и наблюдает на улицу.
Она подошла к нему, поднырнув под штору, и стала близко рядом, он повернулся, обнял и прижал её к себе.
Сейчас небо упало на землю. Все параллельные миры сошлись в одном месте.
Взорвалась новая звезда. Вечность, любезно отходившая, дабы разрешить себя осознать, опять подошла близко.
Тела остановились в объятьях без перемещения, а души были уже за пределами вселенной в сердце у Всевышнего. Они обожали друг друга.
Им не необходимы были слова, дела, доказательства.
Юные молчали и лишь легко касались друг друга лицами. Соня не имела возможности осознать, как она не видела данный алмаз раньше, как имела возможность покинуть его на весь год, и как же ей сейчас, куда-то уезжать. Она не решилась задать Тимофею данный вопрос.
Он сам заговорил.
— Летом приедешь, решим, что будем делать.
Его самообладание, внутренний стержень и железная выдержка были вне конкуренции.
Он всё делал верно и был как швейцарский банк — надёжный и безукоризненный.
Соня также не была истеричкой, она просто не осознавала, как будет сейчас дышать без него.
Дав обещание, что всё будет прекрасно, Тимофей ушел, а Софья так и не уснула.
на следующий день на вокзале собрались все приятели. Народ радовался, никто фактически очень не увидел перемены.
Сердце Сони разрывалось на части, в то время, когда поезд тронулся. Всю дорогу она лежала, не шевелясь на верхней полке, и думала о том, как желала быть его женой и одновременно с этим необъяснимая тёмная тоска глодала душу.
Как если бы она знала, что этого ни при каких обстоятельствах не будет. Не редкость так, время от времени мы совершенно верно, что-то знаем наперёд, лишь не можем озвучить ощущения.
Больше 14 дней она не вынесла, собрала документы и возвратилась к себе.
Но по выражению лица Тимофея, Соня осознала, что расстроила его замыслы, в каковые он никого не посвящал. Ежедневно он приходил, и юные гуляли либо сидели на скамье.
Сейчас они время от времени целовались.
Не было человека, кто знал, что за этими отношениями зорко замечала мать Тимофея, Зоя.
В то время, когда то в юности она была безропотно влюблена в родного дядьку Сони, Ивана Тимошина.
Зажиточный, известный юноша не обратил на Зойку особенного внимания, а женился на простой, милой, Анастасии. Жили они душа в душу, что постоянно вызывало у Зойки приступы безудержного бешенства в адрес собственного мужа. И вот пришло её время.
Как сложилась в голове данной дамы безумная мысль мести, кому она мстила, и какое удовлетворение от этого взяла, осталось тайной. Злые люди неизменно окутаны облаком тайн. Но в доме Тимофея, начали звучать нелестные отзывы в адрес Софьи, каковые Зоя придумывала прямо на ходу, а позже и вовсе неожиданно, ультиматум:
-Они отечественных замуж не брали и мы их не заберём. Тима, ты не женишься на Соньке.
Мать знала, что сын не ослушается, знала все его не сильный места, и пользовалась ими беспощадно.
Меж двух огней Тимофей затухал, он не имел возможности пойти против матери, замечательно осознавал, та съест невестку с потрохами. До этого кроме того не дойдёт, она просто не отправится её сватать.
А без этого ну никак. И не имел возможности жить без Сони.
Огромное сердце, которое ему досталось, вмещало всех, не торопило, и вело собственной тропой.
Соня ни сном не духом не ведавшая, что творится в доме любимого, начала замечать кое-какие трансформации. Вернее именно трансформаций не было, всё было в одной поре, они уже 8 месяцев ворковали на лавочке, что для 25летнего юноши было как минимум необычно.
Он не сказал об их будущем, не кликал замуж, кроме того намёков не делал. в один раз она совсем чётко поняла, что ничего не будет. Сердце Софьи захлебнулось как тогда, в сутки раскулачивания, в то время, когда забирали самое дорогое, в то время, когда уводили отца, и она решила сама порвать отношения.
Сейчас Тимофей не приходил. Оба страдали, как словно бы были порваны пополам.
Какой-то внутренний магнит приводил их на скамью, где как в большинстве случаев планировала молодёжь. Невестой Софья так и не стала, приятелями быть они уже не могли.
Она просто сидела с ним рядом и жизнь возвращалась.
Работа в колхозе, на которую сгоняли всех, кто имел возможность ходить, выматывала до изнеможения. броское слепящее солнце выжигало глаза и мозг. В то время, когда Соня первый раз утратила сознание, какой-то умник напророчил ей раннюю смерть.
И вот сидя в степи и глядя в расплавленный воздушное пространство, она в первый раз задалась вопросом,
-Что ж я так вот умру и замужем не побуду?
Предположительно в пространстве мысли это раздалось как заявка. По крайней мере, практически через пара дней, в то время, когда Соня в очередной раз шлёпнулась в обморок, в себя она пришла на руках громадного, рыжего, легко раскосого парня, с оттопыренными ушами, что перекладывал её в телегу.
Володя Мамонтов церемониться не умел, был конкретным и не придавал значения условностям. В общем, полная противоположность Тимофея.
Беззащитная Соня позвала в нём приступ нежности, а красота сразила наповал. Он и раньше обращал на неё внимание, но подойти было как-то недосуг, по обстоятельству активного поиска жены в других колхозах.
Так что женщина попала фактически в капкан.
С одной стороны, упавшие надежды выйти за любимого, с другой необычная заболевание (кому ж сейчас нужна такая хилая) а с третьей ну весьма настойчивый Володя.
Исходя из этого в то время, когда Соня пришла в себя, открыла глаза и услышала:
«-Красавица, выходи за меня замуж», то сделала вывод, что уже погибла, а это легко архангелы насмехаются, говоря ей то, что она желала услышать так продолжительно и зря.
«- На руках носить будешь?», с лёгкой насмешкой задала вопрос Соня.
«- А тож», в унисон ей ответил Володя.
Через месяц Мамонтовы просватали Соню. Свадьбу прописали на конец ноября. За месяц до события она последний раз встретилась с Тимофеем.
Он всё знал, и сидел с безлюдными глазами.
Всё что от него ожидала Соня это: « – Не выходи замуж, не делай этого».
Она бы всё отменила, отказалась. Но он молчал, продолжительно молчал, глядя на полную луну.
Позже негромко сообщил: « -Делай как знаешь».
Вечность опять желала что-то сообщить, но захлестнувшая обида, снова не разрешила услышать.
Рассудок помутился, выходя замуж за другого, предавая себя, предавая любимого, она во всём сейчас видела предательство.
Свадьба была похожа на похороны. Молодых поздравили родственники, а радоваться никому не хотелось.
Выпили, закусили и по зданиям.
Не сходу до неё дошла вся серьёзность случившегося. О чём Соня совсем не поразмыслила по обстоятельству припечённых мозгов, так это об интимной стороне вопроса.
С Тимофеем у них дальше поцелуев не заходило, и было в области недостигнутого счастья. Владимир вовсе не был озабочен прелюдиями и приступил сходу к делу.
Мужик он был могучий во всех отношениях, да и то, что обычная деревенская баба посчитала бы счастьем превеликим, для Сони выяснилось хуже неприятной редьки.
Она больше не желала наблюдать вперёд и жила сейчас лишь одним днём. В то время, когда было совсем невмоготу, сворачивалась клубочком и думала о Нём.
Это давало силы.
Володя был на уникальность хозяйственным мужем. Он умел делать всё, практически всё.
Не было таковой области, где он не управился бы собственными огромными руками безупречно. Выстроил дом, сделал мебель, он желал сделать Соню радостной, но кроме того не подозревал, какую непосильную задачу нужно будет решать и какое количество малоизвестных в этом ребусе.
Он кроме того не знал, чего не знал, что конкретно делало задачу нерешаемой.
А она жила рядом с ним холодная, как снежная королева. Тогда не принято было разводиться либо жениться на разведенных.
Погибла, так погибла.
Он не имел возможности приласкать её, его душевных сил не хватало, дабы преодолеть тот барьер.
Беременность спасла Соню от работы в поле, Володя стал за неё стеной. Казалось, она стала мало мягче и лучше.
В этот самый момент Анна, подруга любезная, вскользь посмотревшая на огонёк, многозначительно ухмыльнувшись, сказала, что:
— Тимофей то, Таньку засватал, девку приезжую. Спустя семь дней свадьбу гуляем.
Огнём полыхнуло в. Сдержать эмоции оказалось, но с того времени Соня прекратила радоваться.
рукодельница и Хорошая хозяйка, она постоянно находила себе занятие, так что о тоскующем её сердце не догадывалась кроме того мать .
Зимний период появился Вова младший. Следующей зимний период Витя.
Мальчишки были как две капли воды копией отца.
То, что Соня чуть терпела, возрастало в геометрической прогрессии, причём она сама давала этому жизнь. Казалось бы, делала всё как нужно, и просто не в чем было упрекнуть, лишь вместо любви она источала, что-то совершено противоположное.
Апофеозом Сониного внутреннего состояния стала третья беременность. В случае если первые две прошли гладко и без неприятностей, то тут её начала трусить лихорадка с первых часов.
Это было похоже на наказание, которое настигло-таки в самый неподходящий момент. Как словно бы душа уже не могла терпеть и прорвалась вовне изматывая организм.
Соня желала избавиться от этого ужасного ребёнка, выпивала хину, ещё какую-то траву — совсем безтолку.
Семь месяцев она страдала от температуры от малярии, практически умирала. А летом появилась Люська, весом чуть больше килограмма.
Она поместилась у отца на ладони, а сердобольная бабушка запричитала:
-Господи, хоть бы чуть пожила, тельце собрала, в противном случае в гроб положить нечего будет, чтобы людям продемонстрировать. Но с рождением дочери неприятностей стало значительно больше.
Мать постоянно знает, кого рожает.
Она не выбирает, . Соня видела прямую связь между рождением дочери и появляющимися в жизни трудностями.
Чрезмерная чистоплотность, и желание каждый день купать детей, привело, в конечном итоге, к воспалению легких старшего сына, которое тогда не лечилось. За ним следом заболел младший.
В гроб положили совсем не Люську, а попеременно двух бутузов.
Смерть сыновей подкосила Володю совсем. Он начал пить. Выпивать водку и бить Соню.
Думается, до него дошло, что супруга его не обожает, да и не обожала ни при каких обстоятельствах. Горе помутило рассудок. Дочь он не принимал по большому счету никак. Она и росла как бурьян — подслеповатая, шкодная, страшненькая и своенравная — в Мамонтовых.
Отца опасалась до судорог, старалась не попадаться ему на глаза.
А позже пришла война. Володя ушёл на фронт, и фактически сходу нашёл в себе талант снайпера.
Он был лучшим, он положил такое количество немцев, что его потомкам до 10-го колена не придет в голову съездить в Германию кроме того на экскурсию. А вдруг говорить прямо , то Володя стал опытным убийцей.
Война всё оправдывала, но от себя не спрячешься, не зальёшь спиртом, лишь чья-то сильная любовь имела возможность спасти. Он совсем огрубел, легко косивший глаз, от продолжительной дружбы с оптическим прицелом совсем уехал в сторону.
Заявить, что Соня ожидала его? Кого обманывать? Она молилась за Тимофея.
Тот пропал без вести. Молилась неистово, предлагала Всевышнему всё что угодно, только бы он был жив.
Уже не имело значения, что он был женат, что всё оказалось так наперекос, основное, что он был, и принципиально важно, чтобы он был легко жив. в один раз ночью Соня проснулась от тревожного эмоции, и сходу осознала, что Тимофей в громадной опасности. Так молиться может лишь любовь.
Картины, каковые выпадали перед глазами были из области запредельного. Она видела, как любимый проваливается в пропасть смерти и ни секунды не долго думая, ринулась за ним, подхватила, вынесла, прикоснулась губами, и, покинув ангела-хранителя, ушла.
Тревога отошла, Соня уснула нормально. Сейчас она совершенно верно знала — всё образумится, Он жив.
А сейчас Тимофей стоял у оврага, их отряд расстреливали. Пуля прошла достаточно безопасно, он упал скорее по инерции.
Перед глазами мелькнуло Сонино лицо, и крылья.
А ещё показалось необычным, из-за чего их не пришли добивать контрольными в голову. В живых тогда осталось трое.
Позже был плен, концлагерь, долгая дорога и освобождение к себе.
Володю смерть опасалась, он сам бывал смертью. То, что он прошел как танк через всю войну и возвратился без единого ранения, никого не поразило.
Соня встретила его, скорее с кошмаром, чем с удовольствием. Десятилетняя Люся, побоялась кроме того обняться с отцом. Володя всё осознал.
Сейчас он умел просматривать мысли, но способности эти в данном контексте были весьма кроме того лишними. По привычке дёрнув боевые сто грамм, он не придумал ничего лучше, чем учинить жене допрос с пристрастием. Чем, дескать, дорогая жёнушка занималась 4 года, с кем дремала?
Не имела возможности ж такая красивая женщина одна столько времени ночевать. Открыто говоря, сам Володя верность не хранил, всякое на фронте было. И любовь искал, и забаву.
Против таковой физиологии не попрёшь.
Исходя из этого то и на жену с кулаками бросился. Как говорится « Свекруха бл. – снохе не верит».
Встреча прошла так колоритно, что Люся через 50лет внукам своим говорила, как отец с войны пришел и слезами захлёбывалась.
Но мужиков было так мало, что Соня, не обращая внимания на тёмные синяки сплошь по лицу, снова вызывала у селян зависть.
Нельзя не подчернуть, что при всей собственной грозности, внешней суровости и хозяйственности Володя имел немыслимое чувство юмора. Шутки, прибаутки вываливались из него неизменно в тему, и казалось, что запас их неограничен.
Особенно все эти таланты проявились, в то время, когда он решил попытаться себя в торговле. Магазин сельпо был один, и народ шел неизменно в ожидании какого именно нибудь прикола. в один раз цыганка не поразмыслив, пробовала уточнить, достаточно ли белые белила, так отечественный продавец в ту же 60 секунд намазал ей теми белилами лицо и подвёл к зеркалу, воочию, убедиться.
Люди уважали Мамонтова. Он был могуч как дуб, умён и надёжен.
И лишь Соня терзала его сердце. Иметь жену, обожать её, и не приобретать взаимности в то время, когда она вот, в твоих руках, но её нет, она где то в другом месте – это нереально обрисовать, но возможно ударить.
В общем, дома он был совсем вторым. Он пробовал выцарапать из Сони хоть мало любви, но у неё не было для него ничего, не считая немногословного терпения.
Время от времени, раз в год она мельком встречала Его на другой стороне улицы. Тимофей возвратился, у него также подрастала дочь.
И как неизменно, лишь взор.
В всё сжималось, а позже взрывалось. Не было сейчас той завалинки, не было кроме того права постоять поболтать.
Лишь взор.
Время от времени в колхозе Соня видела до боли родной силуэт, замирала, и тайком следила за ним. То же было и у Тимофея. Дыхание останавливалось, в то время, когда она проходила мимо.
Он как никто второй знал обстоятельство её глубокой грусти.
Такие нелепо честные, они хранили верность случайным людям, и жёстко знали, что будут обожать друг друга дальше гробовой доски.
Это была нечеловеческая сообщение. Как то Соня постаралась представить себя в кровати с Тимофеем и не смогла. Но легко имела возможность войти прямо в его душу, наряду с этим ощущая тепло в собственной груди.
И будь Володя семи пядей во лбу, он не имел возможности сделать того же.
Сонину вселенную смог разглядеть и войти в том направлении лишь Тима. Так они и жили.
У Володи начались сердечные приступы. Доктор заявил, что это от жары и нужно безотлагательно поменять климат.
В 450 км размешались Кавказские Минеральные Воды, в том месте прохладнее и мокрее. Решили ехать.
Да и Людмилу вывозить пора, невеста уже.
Выбор пал на Ессентуки. Арендовали комнату, взяли почву.
Предположительно в первый раз за все 20 лет совместной судьбе, Соня смогла оценить все преимущества супруга.
Володя выстроил на ровном месте, собственными руками, громадный по тем временам дом.
Все столярные работы от окна до табуретки делал сам. Один вырыл колодец, посадил сад.
Выстроил баню и сарай. Дождался внука Вовочку, сделал ему лыжи и погиб.
Сердце не одурачишь. Оно еле дотянуло до 56, и просто остановилось.
О чём он думал в последнии секунды? Кто знает.
Может, выбирал, кем желает появиться в следующей судьбе быть может, тужил о прожитой данной.
Соня не плакала, не горевала. Она просто приняла это как факт.
Людмила к тому времени успела выучиться, выйти замуж, родить сына и перебраться к матери с мужем и ребёнком.
Как бы далеко не уезжали они от собственного села, а сообщение с родственниками и друзьями не теряли. Особенно поддерживать родственные отношения обожал супруг Людмилы, по иронии судьбы появлявшийся родом из того же села и появлявшийся племянником Тимофея.
Саша был водителем, и махнуть тыщу верст для него не было вопросом.
в один раз он невзначай сказал, что у дяди Тимы супруга погибла. Соня сдержанно пособолезновала и ушла в собственную помещение.
В том месте она посмотрела в собственное сердце, и зажмурилась, как неизменно, в то время, когда думала о Нём.
А ещё через несколько лет, любимый зять с порога объявил, что пригласил Тимофей Иваныча погостить, и тот на следующий день приедет. Первый раз в жизни Люся видела собственную мать таковой радостной. Саша также увидел необычную реакцию свекрови.
Обстоятельства столь резких изменений они не осознавали. Соня расцвела и помолодела на 20 лет.
Она довела дом и без того безукоризненный до стерильного блеска, надела собственное самое нарядное, накрыла стол и встретила Его. Сидели допоздна, выпивали чай, позже уложили дорогого гостя дремать.
Так и не задала вопрос Соня Тимофея, отчего же он не женился на ней, из-за чего ни разу не заявил, что обожает. Из-за чего обожал её лишь глазами.
А он видел вопросы в её взоре, но что уж сказать, в то время, когда жизнь прожита, а Соня как фея, как бестелесное существо и без того постоянно жила в его сердце, выручая и оберегая, давала силы жить и неясно для чего ушла замуж.
Это была их последняя встреча. На прощанье они не смогли кроме того обнять друг друга.
Дети находились над душой и торопили к отъезду. Через год Тима погиб.
Затем Соня. сломалась, лет пять, она понянчилась с внуками, позже заболела и пролежала без перемещения практически год.
Уходила она так же не легко как жила. Без любви, с невыразимой грустью и тоской.
Керам Kioto предлагает навесные вентилируемые фасады москва. Навесные фасады из керамогранита под натуральный камень, другие материалы и дерево.
Фасад любой сложности и для любого строения от специалистов.
София. Серия 3 (2016) История @ Русские сериалы
