Технологии, за которые некому платить
Открытая сравнительно не так давно разработка CRISPR/Cas раскрывает воистину революционные возможности — она позволяет без проблем и просто редактировать геномы растений, животных а также человека (к примеру, дабы избавить его от тех либо иных заболеваний). Активному внедрению ее в Российской Федерации мешает пара факторов.
В первую очередь, это отсутствие надлежащих нормативно-правовых документов, и заинтересованных источников финансирования. Эти вопросы обсуждались на стратегической сессии в рамках V Интернационального форума технологического развития «Технопром-2017».
© Наталья Бобренок
«Первые статьи, касающиеся конкретно технологии CRISPR/Cas, размещены в 2013 году в издании Science. Сейчас по запросу CRISPR/Cas выскакивает около 7 000 статей.
Из них российских — всего 57», — говорит директор Центра по биотехнологии и системной биомедицине Сколковского технологий и института науки, заведующий лабораторией молекулярной генетики микроорганизмов Университета биологии гена РАН профессор биологии Константин Викторович Северинов.
Приблизительно месяц назад произошло заседание у помощника примьер-министра РФ Аркадия Владимировича Дворковича, где было предложено в рамках Стратегии научно-технологического развития РФ создать комплексную научно-технологическую программу «Постгеномные технологии: от генетического редактирования к синтетической биологии» сроком с 2018-го до 2027 года. Ее цель — развитие разработок генетического редактирования в Российской Федерации.
Один из качеств данной программы — создание центров превосходства и центров компетенции по разным направлениям указанной области. Предполагается, что они будут формироваться по отраслевому принципу и охватят медицинское использование, другие области и сельское хозяйство.
Научный руководитель Университета химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН академик Валентин Викторович Власов подчернул, что, кроме прикладных, должен быть организован центр, что занимается фундаментальными проблемами: «В действительности это лишь начало истории геномного редактирования. Я думаю, будет открыто большое количество совокупностей аналогичного типа.
Имеющиеся инструменты начнут совершенствоваться и развиваться, кто-то обязан взять на себя работу по изготовлению инструментария».
Сельскохозяйственные продукты, изготовленные с применением генного редактирования, на данный момент не попадают под запрет ГМО и рассматриваются наровне с продукцией селекции (так как тяжело с ходу выяснить, естественным либо неестественным образом было внесено в геном организма то либо иное маленькое изменение). Другое дело — лекарственные средства, предназначенные для модификации генома человека. «Тут мы сталкиваемся с более значительной проблемой: в существующем законодательном поле никаких механизмов регулирования применения таких препаратов не содержится», — говорит глава департамента науки, управления и инновационного развития медико-биологическими рисками здоровью Минздрава РФ Игорь Викторович Коробко.
«Генно-инженерные модификации человека возможно поделить на две территории: в то время, когда мы редактируем соматическую клетку, и трансформации подвержен лишь конкретный организм (к примеру, используем данный продут для восстановления функции мышечной ткани), и в то время, когда внесенное изменение может передаваться по наследству. Неприятность прежде всего лежит в этическом поле.
По сути, это исправление генофонда нации, и готовых ответов тут никто предложить не имеет возможности. На сегодня вопрос никак не регулируется.
Но в случае если представить, что такое лекарство покажется, возможность его применения будет в первую очередь на усмотрение этического комитета, что выдает разрешение на проведение клинических изучений», — прокомментировал советник ректора Новосибирского национального университета, помощник председателя совета директоров по инновационной деятельности АО «Технопарк Новосибирского Академгородка» Леван Вахтангович Татунашвили.
По словам заведующего лабораторией эпигенетики развития ФИЦ генетики и Институт цитологии СО РАН профессора биологии Сурена Минасовича Закияна, в мире развитие разработки CRISPR/Cas идет такими темпами, что нам в Российской Федерации угнаться за ним фактически нереально: «Это комплексное изучение. В одной лаборатории совершить полный цикл нужных для геномного редактирования работ невозможно.
Отечественное предложение: создать косорциум, междисциплинарную лабораторию с привлечением ведущих экспертов различного профиля (биологов, медиков и т.д.)».
«В соответствии с совершённому нами анализу, к 2035 году суммарный рыночный медицинской генетики и объём биоинженерии будет равна примерно трех миллионов долларов. Сейчас он в 10—30 раз меньше.
Это то место, где может случиться денежно-технологический прорыв. на данный момент мы очень сильно отстаем от всей земли, но у нас имеется возможности выйти вперед, — отмечает помощник начальника направления «биомедицина» коммисии национальной технологической инициативы «Хелснет» Андрей Ломоносов. — На социально-технологическую инициативу в бюджете РФ в 2017—2018 г. выделено более 20 миллиардов рублей».
Дабы развивать это направление, «Хелснет» необходимы, во-первых, индустриальные партнеры (НТИ — это рыночная программа, она не имеет возможности поддерживать фундаментальные изучения), талантливые вкладывать 30 % в создание продукта и развитие технологии, 70 % предоставит государство. А во-вторых, — проекты, каковые возможно донести до рынка к 2035 году (либо хотя бы заметить хоть какой-то итог через пять лет). «Фонд на данный момент полностью не расходуется.
Он тратится медленнее, чем хотелось бы», — утверждает Андрей Ломоносов. Третий пункт – нормативно-правовая база.
Она на данный момент очень слабо проработана и отстает от нормативно-правовых норм на западе, в частности с позиций скорости. «А это указывает, что в Российской Федерации не весьма интересно разрабатывать новые препараты, удачнее за границей, в том месте путь до рынка будет вдвое стремительнее, чем в Российской Федерации. Исходя из этого в случае если мы сможем ускорить процессы внедрения, не уменьшая требований к безопасности медицинских продуктов, это будет крайне полезно для развития CRISPR/Cas и других разработок генного редактирования», — говорит представитель «Хелснета».
«Я бы не советовал тут фасттрек, в особенности для таких сложных разработок, как геномное редактирование, по причине того, что за маленький срок испытаний очень сложно отследить все вероятные последствия. Помимо этого, отыскать в Российской Федерации компанию, которая положит минимум 200—300 миллионов долларов в разработку с выходом на рынок не раньше, чем через десятилетие, фактически нереально, — возразил Леван Татунашвили. — Я бы внес предложение обсуждать в первую очередь агропромышленный комплекс применения CRISPR/Cas — в том месте неприятности меньше и сроки реализации меньше, исходя из этого несложнее отыскать партнеров».
По словам Татунашвили, ФИЦ, которую подвигает Минобр, замыкается на настоящем индустриальном партнере, без которого финансирование фундаментальной науки в данном направлении нереально.
Участники дискуссии сошлись на том, что поиск индустриальных партнеров для медицинских разработок редактирования затрудняет отсутствие в Российской Федерации рынка данной отрасли. К тому же данный продукт относится скорее к персонализированной медицине, которая не хорошо поддается масштабированию, другими словами неясно, как создавать такие продукты в промышленных количествах.
«Мы создаем клеточные модели, на которых возможно изучать самые различные вещи, механизмы болезней, тестировать различные лекарства, проводить токсикологические изучения. Приобретаем от конкретных больных стволовые клетки, из них делаем другие типы клеток.
Используем разработку редактирования генома, можем вносить конкретные мутации в гены, исправлять их, — говорит научный сотрудник ФИЦ генетики и Институт цитологии СО РАН кандидат биологических наук Сергей Петрович Медведев. — Всё это трудится на уровне лаборатории, но мы не можем отыскать этому настоящего применения».
Согласно точки зрения Сурена Закияна, помощью разработок редактирования генома должны заниматься не инвесторы, а в первую очередь государство. «Какой инвестор инвестирует , если он на следующий день не возьмёт копейку? Нужна адресная помощь самые перспективных проектов.
Это должно быть госзадание на много лет».
«Та совокупность, которая де факто выстраивается у нас на данный момент по внедрению CRISPR/Cas в Российской Федерации, скорее ретроактивная. Показалась новая разработка — и мы сидим думаем, как бы ее приспособить к практическим внедрениям.
Но CRISPR/Cas — далеко не окончательное слово в разработках управления живыми совокупностями, — отмечает директор междисциплинарного центра «Дизайн живых совокупностей» НГУ, заведующий лабораторией геномной и протеиновой инженерии Университета химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН профессор биологии Дмитрий Олегович Жарков. — Имеющаяся на сегодня совокупность не весьма приспособлена к тому, дабы подбирать новые разработки. С моей точки зрения, крайне важно, дабы в конкретном месте был сконцентрирован громадный уровень компетенции».
Ученый внес предложение сосредоточиться на местных центрах компетенции — НГУ, университетах СО РАН, интегрированных в неспециализированный центр, дабы позволить студентам публиковаться, организовывать мелкие стартапы, а уже позже на данной базе организовывать консорциум.
Напоследок дискуссии модератор дискуссии Константин Северинов обнадежил, что, не обращая внимания на отсутствие инвесторов среди индустриальных партнеров, возможности развития разработок редактирования генома в Российской Федерации имеется — в создаваемой комплексной научно-технологической программе «Постгеномные технологии» на 10 лет предусмотрено 30 миллиардов, из которых лишь четыре — деньги индустрии.
Источник: «Наука в Сибири»
Закрывающие технологиии. Из-за чего никому не требуется бесплатное электричество?
