Улыбка великого голландца над смертью
Скоро, но, что-то происходит, и в 1622 г. Рембрандт поступает учеником к видному в Лейдене живописцу. В биографии молодого человека тогда, как и сейчас, это достаточно крутой поворот: обычное университетское образование, снабжающее определенное и прочное положение, он меняет на очень вызывающую большие сомнения профессию.
Было ли это связано с домашним скандалом либо нет, мы не знаем, но уже в 1625 г. Рембрандт получает образование Амстердаме и живет самостоятельно. На ранних автопортретах он выглядит взлохмаченным и весьма норовистым парнем.
Куча заказов, Амстердам делает его своим гражданином (он приобретает столичную прописку!), и брак с юной Саскией ван Эйленбурх, блестящий со всех точек зрения. Верхом жизнелюбия, вызывающего и кокетливого, есть взор Рембрандта, обращенный прямо в глаза к зрителю в его «Автопортрете с Саскией на коленях» (1635 г.).
Чарующе ласковы цвета его пышного камзола, и шикарны яства, и искрится вино, и манит застенчивая полуулыбка Саскии… Жизнь красива.
Рембрандту еще нет кроме того тридцати. Дом в центре, забитый шикарными и экзотическими вещами, восточными тканями, японским оружием, картинами, гравюрами и рисунками, громадные платы, известность и множество учеников в Германии, Англии, Франции. преуспеяние и Успех.
В июне 1642-го умирает Саския, и скоро в его доме появляется служанка Гертье, потом большое количество досаждавшая живописцу собственными судебными исками с требованием алиментов, а через пять лет появляется вторая служанка, Хендрикье. Рембрандт находится в расцвете таланта, пишет шедевр за шедевром собственного зрелого периода, составившего его славу.
Это то, что в отечественном сознании связывается с манерой Рембрандта: прекрасная светотень, храбрые пастозные мазки, загадочные сюжеты, лица стариков, красивые, как библейский текст, портреты, ставшие намного настоящее действительности, пейзажи, принимаемые как притча.
Рембрандт велик и славен, и на автопортретах этого времени он предстает интеллектуальным жителем, первым среди равных в Амстердаме, самом свободном и богатом городе Европы.
Жизнь, но, отнюдь не безоблачна. Голландию, процветавшую в первой половине века, поражает кризис, амстердамскую биржу трясет, как Чикаго тридцатых; и 1 февраля 1653 г. Рембрандту вручают аккуратный лист о просчете платежей за его шикарный дом.
Он занимает большие суммы, на долги накручиваются проценты, а художественный рынок беднеет. Рембрандт принужден заявить себя банкротом, и все его имущество, вместе с собранной коллекцией, продается с аукциона.
Параллельно денежным трудностям на Рембрандта ополчается церковь, вызывая Хендрикье в совет Реформистской конгрегации для разбирательства ее поведения: она обвиняется в сожительстве с живописцем вне церковного брака. Изменяется и вкус.
Красочная манера рембрандтовской живописи думается устаревшей, обывателям все больше нравятся картины, написанные «тонко и гладко», так что картину, написанную Рембрандтом для амстердамской ратуши, ему возвращают.
На базе этих событий потом была основана легенда о нищете и одиночестве Рембрандта, не соответствующая действительности. Да, его быт стал скромнее, он уже не имел возможности брать античные скульптуры и итальянские картины, но имя его так же, как и прежде было известно, работы продавались, и бедности не было.
Но была полная свобода.
Произведения позднего Рембрандта — творения гения, совсем не обращающего внимания на время. Мерцание золотистого света, глубочайший и загадочный красный цвет, мазки, частые, физически ощутимые, каковые придают зрительному образу тактильную осязательность, общечеловеческая значительность тем — все это делает Рембрандта художником, превзошедшим собственный век, вкус собственного века, да и по большому счету время, как то гению и положено.
Как раз про для того чтобы Рембрандта один сумасшедший американский авангардист заявил, что «в Рембрандте мастерство исчезает. Каждая его картина, это вовсе не картина, но настоящая личность — это голем, рукотворный помощник человека.
Рембрандт — единственный живописец во всем мире!» Ему вторит Пикассо, заявивший, что «любой живописец пробует быть Рембрандтом»…
В третьем тысячелетии Рембрандт, признанный классик европейской живописи, гордость музеев, пример того, что в большинстве случаев подразумевается под выражением «ветхие мастера», опять стал храбрецом газетных международных скандалов и полос. События, которые связаны с его личностью, стали переживаться и пережевываться прессой с не меньшим рвением, чем сейчас новости о Майкле Мадонне и Джексоне.
Вправду, если бы на данный момент на каком-нибудь интернациональном аукционе выяснилось бы представленным хорошее произведение Рембрандта, то страшно кроме того себе представить, за какую сумму оно бы ушло. Миллионов за сто сорок, по приблизительным подсчетам, и эта оценка зависела бы не от настоящей цены, поскольку настоящей цены у этого произведения уже нет и не может быть.
Легко себе представить, кто бы боролся на таком аукционе: голландское правительство, музей Пола Гетти, пара японских концернов и английский Национальный Фонд, что бы прекратил борьбу где-то на восьмом десятке миллионов.
Имеется ли Рембрандту хоть какое-нибудь дело до всего этого? На последнем автопортрете, датируемым последним годом судьбы, 1669-м, он изобразил себя в виде древнегреческого философа Демокрита, известного насмешника.
Обернувшись через плечо к зрителю, ветхий, некрасивый и прекрасный, он, хитро прищурившись, радуется. Великая ухмылка над смертью и над всем, что временно и смертно, обращенная к вечности.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
РЕАКЦИЯ РАМОСА НА ТРАВМУ САЛАХА. УХМЫЛКА РАМОСА
