Акунин преодолевает раздвоение личности
Новая книга Б. Акунина (Г. Чхартишвили) вышла под двумя фамилиями на обложке: Акунин-Чхартишвили. Скромным для автора тиражом 79 000 экземпляров. Акунин-то, бывало, по полмиллиона читателей давал слово осчастливить своим новым бестселлером.
Но задача Акунина-Чхартишвили иного рода – не только скрасить бойким выдумкой досуг, но и осмыслить путь России и судьбу человечества. Развлекая, поучать! А это уже, согласитесь, на любителя
С писателем происходит что-то неординарное. Сравнительно не так давно он поведал публике, что это именно он был Антоном Анной и Брусникиным Берсеневой, и в качестве таковых написал по нескольку романов.
Но отыскал в себе силы задушить собственные новые литературные личины, не разрешив им развиться до степени больном. Сейчас он решил преодолеть и главное, хорошее раздвоение собственной личности.
«Аристономия» – так именуется новая книга Акунина-Чхартишвили, и любая из ипостасей автора внесла в том направлении строго по половине. Писатель-стилизатор Б. Акунин написал о злоключениях парня Антона Клобукова в ужасные времена Октябрьской революции и Гражданской войны, философ и литературовед Г. Чхартишвили сочинил трактат «Из клетчатой тетради», где сказал нам, что человечество всё-таки движется куда-то и как-то начинается.
И драгоценное свойство, для которого стоило затевать всё это громоздкое предприятие, он именует «аристономия».
«Аристономия – это закон всего лучшего, что накапливается в душе отдельного человека либо в коллективном сознании общества благодаря эволюции», – пишет создатель. И формула аристонома, лучшего человека, такова: самосовершенствование, самоуважение, ответственность за собственные поступки, умение обладать собой (самоконтроль), стойкость перед лицом опробований, уважение к окружающим и активное сострадание (эмпатия).
Учение об аристономии перемежается сценами из судьбы Антона Клобукова, которого затянуло колесо русской истории. парень подвергается жёстким опробованиям – его родители незадолго до революции наложили на себя руки, он поступил на работу в рабочую группу, созданную Временным правительством, при коммунистах угодил в колонию, после этого посредством белого подполья перешёл финскую границу.
За рубежом, в Швейцарии, Антон выясняется в учениках известного врача, влюбляется безропотно в англичанку, осваивает новую в медицине профессию анестезиолога. Но поиск самореализации толкает его обратно в Россию, и вот – он уже в Севастополе, что до тех пор пока удерживается армиями Врангеля. Ещё одна Антон – и перипетия уже при коммунисте Рогачёве спешит в морально разложившуюся Конармию вести войну с белополяками
Неспешно читатель осознаёт, что и трактат про аристономию сочинил данный самый Антон, выживший в исторических вихрях. Другими словами на данный момент, скрывшийся под маской пожилого русского интеллигента, рассуждающего о смысле судьбы где-то в середине прошлого века.
В том месте ещё позволительно было иметь красивые иллюзии о накоплении в человечестве благородства и мужества.
Уровень качества текста писателя Акунина – простое для него: гладко, складно и очень «кинематографично». Всё время вспоминается уже прочтённая литература – то Неприятный, то Бабель.
Но значительно чаще вспоминается сам Акунин, в особенности в то время, когда в книге действуют сыщики царской охранки, храбрецы многих прошлых произведений автора. К теме гражданской войны и революции он подошёл очевидно не из глубинной потребности живописца, а скорее вследствие того что это ещё не освоенный им исторический материал игры.
Эраста Фандорина он довёл до начала ХХ века. Его потомок Николас, храбрец собственного цикла романов, действует в ближнем историческом времени. «Шпионский роман» играется с материалом Второй мировой.
Так что революция осталась за рамками игрового поля – и эту лакуну Акунин сейчас заполнил. С пугающей методичностью
Уровень рассуждений Чхартишвили также выдержан жёсткой рукой: светло, добротно, с питательными цитатами. Сам предмет изучения в наши дни занимателен, как решительная уникальность – «лучшие качества человека»!
Люди современности преобразовываются уже кроме того не в зверей (высшие млекопитающие весьма сложны), а в насекомых, с их неумолимой, властью и автоматической прожорливостью двух-трёх инстинктов. Так что почитать о мужестве, о благородстве, о сострадании, о саморазвитии, как там о них думали древние немецкие мудрецы и греки, приятно.
Сами эти слова – «преимущество», «мужество», «благородство» – блещут подзабытым драгоценным блеском, как маяки в ночи. Так что создатель не напрасно затеял собственную нынешнюю игру.
Но в книге Акунина-Чхартишвили имеется одна идея, которая меня удручает. Создатель уже повторял её неоднократно в других произведениях.
Он уверен в том, что мысль Всевышнего была нужна человечеству в его детском и подростковом, так сообщить, возрасте как помощь, как подпорка незрелого мышления. А в то время, когда человек развился и повзрослел, он смог преспокойно обходиться без идеи Всевышнего.
В конституциях развитых государств про Создателя не написано, и ничего – люди живут, не истребляя друг друга, по причине того, что, мол, «всё разрешено».
Что современное состояние человечества возможно назвать «взрослым», имею сильные сомнения, и что мышление Иоанна Златоуста, Данте либо Достоевского характерно для подросткового уровня развития – также. И по большому счету мне без Всевышнего скучно.
И в жизни, и в литературе.
Вот так как не редкость так: пишет умный, образованный, талантливый господин. Но – без того, что в юные годы собственном незрелое человечество именовало Божьим бесплатно.
Получается и питательно для головы, и полезно для развития, и основательно, и либерально – а не светит и не греет.
Не полюбишь такую книгу, как живого человека, и перечитывать не станешь с удовольствием в сердце.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Другими словами, РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
