Александра маринина пишет разное, чтобы не превратиться в интеллектуальную развалину
В конце 90-х годов книги Александры МАРИНИНОЙ потеснили на книжном прилавке кроме того великого Стивена Кинга. Практически за четверть века работы Маринина сочинила более тридцати романов – по большей части детективного жанра.
Сейчас мастерица русского детектива в гостях у читателей «АН».
— Анастасия Павловна Каменская показалась на свет в начале 90-х годов. Как это произошло?
– В первой половине 90-ых годов двадцатого века, в то время, когда мне стукнуло в мою кудрявую голову забрать и попытаться что-то написать, я и не думала, что будет вторая книга, позже третья… Каменская опиралась на мой личный опыт работы.
Напомню для тех, кто этого не забывать не имеет возможности, что в первой половине 80-ых годов XX века, в то время, когда погиб Брежнев, в МВД пришёл новый министр, начались кадровые перестановки, стали сокращать научные учреждения. А я именно под эти сокращения попала.
Отечественному научному сотруднику, полковнику, внесли предложение должность участкового. Я была легко научный сотрудник и поразмыслила – боже мой, мне-то тогда что предложат!
В то время, когда в первой половине 90-ых годов двадцатого века я решилась писать, забрала данный собственный ужас и собственное тоскливое желание, дабы подобные ментальные склонности были пользуются спросом в раскрытии правонарушений. Хотя бы на бумаге.
«Я человек неромантический»
– Каменская – это вы либо всё-таки не вы?
– В тот момент, в то время, когда я её придумала, Каменская была совершенно верно такая же. Мы не умели сказать «нет» управлению, мы весьма опасались собственных глав, мы осознавали место дамы в сугубо мужском коллективе.
Мы замечательно знали, что даме, чтобы занять ту позицию, на которую претендует мужчина, нужно быть не такой же хорошей, как он, а вдесятеро лучше. Но Настя знает больше языков, чем я, она худенькая, она блондинка, а всё другое у нас, в общем, похоже.
Ей страшно повезло в личной судьбе, она прошла в 15 лет, и вот с этим втором, после этого любовником, после этого мужем Настя и движется по судьбе. Моя личная жизнь была второй, я выскочила замуж в 19 лет и в 23 уже развелась.
Позже вышла замуж второй раз, и это выяснилось удачно. В этом пункте мы с Настей непохожи. А во многом похожи.
Я человек неромантический, небогемный, и моя Настя будет делать строго то, что мне нужно, и не выйдет за рамки прописанного в течении 23 лет характера.
– Детей у Каменской нет.
– Детей нет, и потому, что ей уже 55 лет исполняется в текущем году, то уже и не будет. У меня нет собственного опыта материнства, и если бы я сделала Настю матерью, каждая мать, просматривающая мои книги, мгновенно нашла бы фальшь.
Мы с Настей живём совместно.
«Я делаю лишь то, что желаю»
– Храбрец детективов, опытный борец со злом, близок к ангелам, значительно чаще ограничен в личной судьбе, и у него, в случае если сравнить его с храбрецами психотерапевтической прозы, очень мало особенностей. Что Пуаро?
Усы, педантизм, гурманство Но читатель обожает этих необычных храбрецов – и, полюбив, желает от автора всё новых и новых приключений. Начинается диктатура, читатель требует: пиши ещё! пиши как раз об этом!
Но так как создатель должен быть свободен?
–Для меня таковой диктатуры нет. Я делаю лишь то, что желаю.
В случае если я желаю писать детектив, но не про Каменскую, я пишу. В случае если я по большому счету желаю писать не детектив, я пишу не детектив. Единственное условие, которое я выполняю чётко, – это проживание храбрецом настоящих лет.
У Каменской жёстко заявленный возраст, и ей неизменно столько лет, сколько должно быть в момент, в то время, когда происходят события. Каменская стареет, и я не могу грешить против правды судьбы.
В тот момент, в то время, когда Анастасии Павловне исполнилось 50 лет, существовала инструкция: полковники помогают до 50 лет, затем нужно писать рапорт на продление, а его смогут покинуть и без удовлетворения. Это так унизительно – ожидать, продлят тебе работу либо не продлят!
Ты дал 30 лет работе, 50 лет – это же красивый возраст, в то время, когда жизненного опыта уже достаточно, а здоровья ещё хватает. И сейчас тебе говорят – отправился вон, ты ветхий, ты нам не нужен. Настя уволилась, а спустя пара лет инструкцию поменяли.
Но обратно-то никого не берут, да Каменская и не отправится, по причине того, что ежегодно, что ты совершил без работы, – это утрата профессионализма.
– Из-за чего среди сотен детективных храбрецов Каменская так полюбилась читателю?
– Не знаю! Повезло. Я же не опытный автор.
«Я не автор, я – создатель»
– Как так?
– Я ни при каких обстоятельствах не обучалась писать, а в отечественной сегодняшней действительности принято вычислять, что в случае если кто пришёл в авторство из второй сферы, не закончил литинститут, либо журфак, либо филфак – это любитель, а любителей нужно гнобить. Я никому не разрешаю именовать себя писателем, я – создатель.
То, что я – создатель, – факт юридический, его оспорить нереально.
– Читатели выбрали Каменскую демократическим путём, проголосовали рублём, и сейчас её будущее всецело в ваших авторских руках. Акунин собственного Фандорина убил. Читатели возмущены – жизнь и без того подводит нас на каждом шагу, так хоть бы храбрецы были неизменны!
Возможно, это жажда понятного, чёрно-белого мира, где имеется гарантии?
– Я бы сообщила мало в противном случае. Нам всем, в случае если мы психически здоровы, нужны уверенность в завтрашнем дне, стабильность.
Мне эти побуждения понятны, я сама поборник стабильности и езжу отдыхать ежегодно в одно да и то же место, причём одним и тем же рейсом. Но я не могу идти на предлогу у данной потребности в стабильности.
Когда дам себе эту слабину, я стану зашоренной, узкой.
«Я озабочена состоянием собственных мозгов»
– Очень сильно сообщено! Драма намечается – читатель желает одного и того же, а создатель хочет разнообразия Кстати сообщить, у вас в книгах, не считая острого сюжета, имеется большое количество популяризации различных знаний.
В новой книге «Казнь ненамеренно» я прочла не без интереса про отечественные разработки разведения пушных зверей. Вы намерено подготавливаетесь, изучаете те либо иные сферы?
– Изучаю, мне весьма интересно. Я озабочена состоянием собственных мозгов.
Фактически говоря, поясницы, место, которым я сижу на стуле, и голова – для меня это три рабочих инструмента, каковые требуют заботы и специального внимания. В какой-то момент – всё-таки лет мне уже много, я внезапно почувствовала, что у меня начинает слабеть память.
А памятью собственной я постоянно гордилась. Тут оказывается – не могу держать все цифры и факты в голове, нужно писать синопсис.
Раньше без всякого синопсиса обходилась, кроме того не было черновиков никаких. Я поразмыслила: что же мне такое сделать, дабы вынудить голову трудиться? Решила набирать дополнительные знания, изучать то, чего я не знаю.
В книге «Смерть как мастерство» это был театр. В «Последнем восходе солнца» – ювелирное дело.
В «Казни ненамеренно» – пушное дело.
– Вот как побеждает читатель, в то время, когда у автора имеется фантомный ужас перед деменцией! Но в детективной литературе имеется область увлечения цветами зла, в то время, когда около смерти и крови пляшутся балеты, выплетаются фантасмагорические кружева головоломных правонарушений.
Возможно либо запрещено эстетизировать ужасное?
– Запрещено, дабы прилетали зелёные человечки и раскрывали правонарушения, вот это запрещено. меры остальное – и Всё вопросы вкуса. В своё время меня шокировала, возможно, по юности, формулировка «иронический детектив» применительно к истории с убийствами.
Я не осознавала, как возможно по большому счету иронизировать, в то время, когда погиб человек. А в то время, когда кто-то сервирует трупы, как кондитер, в то время, когда тот расписывает торт розочками из крема, – да, мне это не нравится, но у этого имеется авторы, имеется читатели, я не приобретаю наслаждения, ну и что?
Я разве показатель?
«Веры в себя нет»
– Вас большое количество переводят? Где лучше просматривают?
– По суммарным тиражам на первом месте были Китай и Италия. Франция покупает права на новые книги.
Германия, Болгария.
– "Наверное," критика вам ничем не помогла? О востребованной читателями занимательной литературе пишут мало и с презрением, перескажут сюжет разве – и всё.
–Довольно часто кроме того не сюжет перескажут, а напишут явные глупости. «В каждой книге Марининой горы трупов, моря крови, гомосексуалисты и маньяки» Что это, где это у меня? «У Марининой супруг младше её на 20 лет». Мой супруг старше меня. «Маринина не пропускает ни одной светской тусовки».
Я по большому счету нигде не бываю! Каких-то «литературных рабов» мне вечно придумывают
Я веду замкнутый образ судьбы и мало общаюсь лично, но в сети общаюсь деятельно, и любой может зайти и покинуть собственное вывод. Если бы не это, я в далеком прошлом бы поверила, что исписалась.
– Кого ни спросишь в мастерстве – говорят: беда у нас с критикой
–Это не только с критикой. Это – падение уважения к понятию «профессионализм».
Почему-то появилось чувство, что любую работу может делать любой. Чтобы написать дельную критическую статью, нужно большое количество знать и мочь, а кому охота париться? Все желают: во-первых, получить денег, а во-вторых, продвинуть себя самого на костях соседа.
Критика для этого весьма эргономичное занятие.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Маринина Александра — Ангелы на льду не выживают (аудиокнига)
