Андрей звягинцев попал в исторический переплёт
5 февраля в прокат наконец-то выходит злосчастный «Левиафан» Андрея Звягинцева, взявший «Золотую пальмовую ветвь» за лучший сценарий в Каннах и «Золотой глобус» в Америке. И бурю негодования – на родной почва. Утончённый режиссёр-киноман попал в исторический переплёт.
Не в цветной, но в чёрно-красный мир, где царят не законы художественности, а яростная логика войны: ты с кем, ты за кого, ты Плохиш либо Кибальчиш, ты по большому счету Отчизну обожаешь либо как?
Необычно было бы потребовать от обозлённого народа, дабы он смаковал необыкновенные преимущества операторской работы Михаила Кричмана, наслаждался изящно-напряжённым унынием музыки Филиппа Гласса либо увлечённо обсуждал, кто играется лучше – Елена Лядова либо Анна Уколова (очевидно, прекрасная Уколова). На повестке дня вопрос из годов приблизительно 30 – 50-х прошлого века – изображён ли на полотне Звягинцева настоящий «мрак путинской России», как выражается Д. Быков, либо режиссёр подло оклеветал родную почву, присоединившись к её бесчисленным неприятелям?
Всего лишь три-четыре года назад, в то время, когда и снималось это кино, ничего для того чтобы ужасного «Левиафану» не угрожало. Никому же не пришло в голову обвинять прошлую картину Звягинцева «Елена», что она клевещет на несложных русских дам.
Никто тогда и поразмыслить не имел возможности, что веса сохранили нетронутой свойство к предельному обобщению, о которой с кошмаром писал ещё Гоголь – «заберёшь в храбрецы майора, все майоры кричат «он нас унизил». Но вот наступили роковые времена, и Валерию Гришко, главному режиссёру Самарского театра драмы, робко выполнившему в «Левиафане» эпизодическую роль архиерея, местные энтузиасты угрожают отрешением от должности.
Какой-то прямо стихийный «символизм» – в фильме видят не то, что в том месте имеется, а комплект знаков: мол, изображается несколько глава горадминистрации, один архиерей и без того потом, нет, это режиссёр выступил по большому счету против церкви и союза власти, гибельного для простого человека.
Если бы дело так и обстояло, другими словами Звягинцев дорос бы в отрицании до масштабов протопопа Аввакума! По крайней мере было бы за что муки принимать. Но для меня разумеется, что никакого антипатриотического отрицания в «Левиафане» нет.
Его «вчитали» негодующие зрители. В случае если толковать об отрицании, то Звягинцеву странна жизнь в принципе, жизнь как таковая.
В его картине «Изгнание», скажем, воздействие происходит на успешной буржуазной чужбине, но храбрецы совершенно верно так же несчастны и отчуждены друг от друга. Настоящая отчизна режиссёра – это авторское кино, и его он, конечно же, страстно обожает.
Его чистенькие камерные истории исходят из современного вида судьбы, но тонированы в стиле не родимой чернухи, но «скандинавского нуара» высшей марки (Ингмар Бергман, Ларс фон Триер). Пристрастие к любимому кино для режиссёра серьёзнее импульсов действительности.
Исходя из этого ни на какую «картину нашей жизни» его фильм не тянет, он по большому счету не судьбой рождён.
Разбирая «Левиафана» с позиций элементарного правдоподобия, то и дело натыкаешься на нелепости и нестыковки. Дом главного храбреца, безрадостного механика Коли (А.
Серебряков), стоит в десяти метрах от береговой линии, в том месте, где река впадает в море (снимали на Кольском полуострове). Разумеется, отец и дед, каковые, по заявлению Коли, строили данный дом, были невменяемы – кто же сооружает в таких местах?
Да и законна ли стройка? Об этом история умалчивает. Мы видим, что дом у Коли изымают для национальных потребностей, оценивая его в 639 тыс. рублей, в то время как, согласно точки зрения Коли, цена куда выше. Так вычисляет и фронтовой приятель Коли, столичный юрист (В.
Вдовиченков), что привозит из столицы тревожную папочку с компроматом на местного главы горадминистрации (Р. Мадянов). Для чего глава горадминистрации с упорством свирепого быка отымает собственность у Коли, мы заметим в финале: на месте дома выстроена церковь.
У береговой линии?? Отдельный человек ещё может буянить и не обращать внимания на разливы-приливы, но церкви постоянно строятся на возвышенном месте.
Правдоподобие нарушено – для чего? Да очевидно, для прекрасной картины. Переселите в мыслях храбреца в центральный район города в рамках того же сюжета, и «Левиафан» растает, потому что он целый держится на панорамах северного морского пейзажа. «море» и «Север» – для режиссёра основное, а социальные неприятности – очевидно второстепенны.
Потом начинается обычный скандинавский нуар из супружеской жизни. Приятель-юрист оказывается в кровати с женой храбреца, причём откуда взялась эта преступная страсть, совсем неясно и не верится в неё нисколько.
Заторможенные немногословные персонажи содержит какие-то резервы эротизма, со стороны непостижимые. Случилось ли что-то по большому счету в номере гостиницы, где возлежат жена и адвокат храбреца, и на пикнике в горах, на протяжении которого они куда-то неожиданно удалились?
Не считая интимной стрижки на том самом месте у актрисы Лядовой и криков мальчика на пикнике «дядя приезжий душит тётю», мы ничего не видим. Видим только мрачные утомлённые лица.
Неясно кроме этого, кто убил в финале жену храбреца либо это суицид. Нет чёткого ответа, и я такие штучки . Но режиссёру не имеет значения, кто убил.
Всё тонет в наползающем с моря тумане, растворяется в космической катастрофе органической судьбе, дотлевающей на мрачном берегу. Социальные неприятности, помой-му заявленные в «Левиафане», полностью заглушены неотвратимой поступью рока.
Не в жадном мэре дело, не в равнодушном архиерее, не в подлости приятеля, не в неудачном стечении событий. Это сама будущее специально привязалась к механику Коле, дабы его стереть в пух и прах. Будущее либо Всевышний? Всё-таки Всевышний? Всевышний наказал?
Но за что?
Если бы механика Колю играл актёр наподобие Шукшина, мы бы от негодования в зрительном зале. Но, глядя на озлобленное лицо Серебрякова, заряженного только неинтересной агрессией, нечайно склоняешься к равнодушному «да так тебе и нужно».
Живёт с юный женой, а детей неспециализированных не завёл. Неудивительно, что бабочка взбесилась. По большому счету бирюк, отшельник, куркуль.
Недолюбливают его в городе, и не напрасно. Чего для за него, как говорится, «вписываться»?
Не через чур ясно, чего для «вписываться» и за режиссёра Звягинцева. Никакой мрака и «клеветы путинской России» я в картине не вижу, реальность изобилует историями куда круче поведанной в «Левиафане».
Но недаром неприятели фильма криком кричат, а защитники только культурно показывают на художественные преимущества картины. Её возможно ценить, уважать, кроме того чем-то восхищаться.
Её нереально полюбить. Она не живая.
В заключение скажу: ещё и в том беда, что у нас катастрофически мало хороших фильмов о современности. Практически одна-две в год выходят (в прошедшем сезоне вот был куда более увлекательный, чем «Левиафан», фильм «Географ глобус пропил»).
Неудивительно, что на эти одинокие картины обрушивается непомерный груз публичных претензий и упований. Больше, больше нужно снимать о севере, юге, востоке и западе Русской почвы, о людях всех возрастов, различных профессий, о борьбе победной и провальной, о школе и семье, о том, как трудятся, как обожают, как обучаются, как строят и разрушают И позже спорить, обсуждать, возмущаться, защищать.
Неспешно наладится культура дискуссий.
Что касается Андрея Звягинцева, попавшего в исторический переплёт Поведав Западу о русской судьбы на понятном тому языке скандинавского нуара, он, само собой разумеется, никакого правонарушения не совершал. Но, в то время, когда так смело берёшься за Судьбы и темы Рока, – готовься , дорогой, что Рок в полной мере может заинтересоваться и тобой.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
