Брат андрей
НАИВНОМУ глазу частенько думается, что такие артисты и «не играются ничего» — в заблуждение вводит полное совершенное владение и отсутствие наигрыша собственными средствами. Но заберите две роли Краско — бравого начальника подлодки в фильме «72 хитрого» дворника и метра Маркела в сериале «Врач Живаго».
Что между ними неспециализированного, похожего? Начальник — чистый, ясный кристалл: таковой ни при каких обстоятельствах не подведет, не одурачит и погибнет с ухмылкой на губах, как и жил.
С отчаянной и грозной веселием в сцене, как бы пригрезившейся во сне, он приказывает: «Оркестр! «Прощание славянки»! И подводники, бодро и красиво чеканя ход, уходят в море.
И разумеется, что именно такие люди, как данный начальник, когда-то не сдали «Варяг» да и по большому счету ничего и никого не сдали. Погибали при выполнении — такая должность.
А Маркел — совсем другое дело: хитрющий, затаенный, крепкий задним умом. Таковой и одурачить, и предать может за милую душу, не обращая внимания на искреннюю привязанность к господам.
Тут другая русская возможность раскрывается — на людей, закрученных многовековым рабством в тугой узел, на лукавую дворню, неизменно готовую наступить своим барам на пышный хвост. Но, став полным хозяином в квартире господ, у которых когда-то исправно являлся дворником, Маркел хоть и куражится, а тоскует, всей неказистой душой чувствуя неправедность, неладность новых времен.
Так что работа артиста, столь обманчивая в собственной натуральности, в действительности воображает высшую степень сложности, пик художественного обобщения.
Сыграл он и большое количество и мало. По количеству — изрядно, а по существу — не хватает: так сложились события.
По многим причинам кинематограф, и сам по себе твёрдый к актерам, забывающий их неожиданно, довольно часто выкидывающий за ненадобностью, в Российской Федерации девяностых годов по большому счету стал мало чувствителен к сокровищу актерского творчества. И именно броским национальным типам в кино места было мало: ну что, спрашивается, сыграл Алекэтот Петренко?
Чуть больше повезло Юрию Кузнецову, а вот Виктору Проскурину — совсем нет. А Владимир Гостюхин, Петр Зайченко, Владимир Ильин, Дмитрий Назаров, Юрий Степанов?
Лишь сериалы и спасли как-то. Да что в том месте, в то время, когда Никита Михалков девять лет ничего не игрался (с «Ревизора» до «Статского советника»)!
Сериалами и Андрей Краско спасался.
Ничего предосудительного, очевидно, в этом нет, но не следует забывать, что лишь в художественном кино происходит концентрация мысли, времени, образов — сериал их неминуемо разжижает. В случае если сравнить силу творчества с градусом алкоголя, то настоящее кино — это водка крепостью в 40 градусов, а в сериале вещество мастерства сравнимо с крепостью кефира.
Я время от времени подмечаю, что в каком-то сериале кто-то прекрасно, увлекательно играется, желаю определить фамилию — а титры, сплющенные и неразличимые, бегут со ужасной скоростью: ничего не разобрать, кто что игрался! Какое дикое унижение актерского труда, какое хамство!
Что ж тут удивляться, что отечественные артисты выпивают, мрут, теряют форму, перестают уважать себя. А ведь артисты — витрина нации.
Они должны свидетельствовать о национальных достижениях по части великой работы под управлением природы и Бога над человеком. Утрата актеров «подобия и народного образа» тревожит еще и вследствие того что светло: не одних артистов мы теряем.
С народом беда, вот оно что…
Диапазон Андрея Краско был отменно велик. Очевидно, комедия — не смотря на то, что в чистых комедиях он, пожалуй что, и не игрался. Но, к примеру, напарник «агента нацбезопасности», неуклюжий, «тормозной» Иванушка был сыгран блистательно смешно.
Контраст между ловким удачливым красавцем-победителем Лехой и его нелепым, всегда не догоняющим суть распоряжений, но плохо милым и добрым втором оказался воистину сказочный. Но Краско обладал и сатирическими интонациями — так он воплотил тупого самодовольного обывателя в «Копейке» Ивана Дыховичного.
Не смотря на то, что в этот самый момент ядовитые краски смягчались яркой и горячей волной прекрасного, мягкого обаяния Краско. Это уж мастерству не поддается — это дар.
Любой забулдыга и ханурик в исполнении артиста становился озорным, радостным, забавным.
Прелестно говорят в отечественных сказках: «русским духом пахнет». Глядя на Краско, казалось, что данный «русский дух», в хорошую 60 секунд играясь с судьбой, как солнце играется с водами стремительной реки, блещет, искрится, резвится, утратив всю собственную дикую мрачную страстность…
Но была у артиста и вторая тема, очень на данный момент ответственная — тема спокойного и гордого человеческого достоинства. Следователь из «Олигарха» Павла Лунгина, провинциальный недотепа, преобразовывался в неумолимого и строгого судью не только отдельного богача — всех зарвавшихся, съехавших с катушек времен.
Он делал выводы эти времена по закону, прописанному в душе — четко, методично, как имеющий полное право. Совершенно верно это сама провинциальная Российская Федерация явилась делать выводы обезумевшую столицу — по закону совести.
Умный, живой, непритворный, Андрей Краско вызывал у большинства что-то похожее на родственное эмоцию. Наподобие как собственный человек — приятель, сосед, брат.
Хороший мужик, меньше…
Что и сказать, неприятная утрата. Но нужно подметить — неудивительная.
Поколение, появившееся в конце 50-х — начале 60-х гг., смерть выкашивает чуть ли не как на войне. Сосчитайте утраты хотя бы в мастерстве — они ужасны, и посмотрите назад на судьбу, на собственных друзей и привычных. Что это?
Из-за чего? У меня нет однозначного ответа, не смотря на то, что увижу, что отношение к собственной жизни у людей этого поколения нереально признать бережным и разумным.
Да смешно кроме того и сказать было, в случае если кто не забывает 80-е годы, о каком-то программном сбережении себя тогдашних парней! Ух!
Жгли существование со всех финишей, летели во целый дух, мчались в гору и с горы!
Что ж, парни, у вас все оказалось, ролл и-полный-рок — сожгли, разбили, оборвались. И детей покинули — на руках дам.
Нужно же будущий новый поворот русской истории новыми храбрецами как-то обеспечить, правда?
Прощай, брат Андрей. Эх…(дальше непечатно).
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Брат Андрей. Божий Контрабандист 1- 5 Глава
