Босиком по парку
Александр АРСЕНТЬЕВ на данный момент — один из ведущих актеров Столичного драмтеатра имени Пушкина. До этого ученик Олега Ефремова, по окончании окончания Школы-студии МХАТ играл в театре собственного великого преподавателя.
Александр большое количество снимается, по большей части в телевизионных сериалах: «Марш Турецкого», «Красная капелла», «Адъютанты любви», «Тяжелый песок» и др. А сравнительно не так давно в театре Пушкина состоялась громкая премьера — спектакль «Босиком по парку» по пьесе Нила Саймона, где Александр Арсентьев сыграл ключевую роль.
— Вы играетесь в спектакле молодого преуспевающего юриста. В чем изюминка данной роли?
— По окончании армии я сам желал стать юристом. Возвратился в собственный родной Тольятти в 93-м.
Трудился на АвтоВАЗе мастером по ремонту оборудования пищеблока. И все думал, кто у нас получает солидные деньги? Получалось, что юристы.
Полгода подготавливался к юрфаку, но… за компанию поступил на театральные направления.
Что касается роли Пола Брэттера, он сильно влюблен в собственную жену Кори, слепо делает все ее прихоти. Но наступает прозрение, Пол начинает разбирать поступки любимой.
А в конце, как это часто бывает в американских пьесах, не выдерживает и пробует устроить пьяный бунт.
— Спектакль заканчивается феерически, с песнопениями и индийскими танцами, как в известном оскароносном «Миллионере из трущоб»…
— Мы мало исправили образ соседа четы Брэттеров, он стал у нас носителем индийской культуры. Индия привязана не просто так, воздействие происходит в конце 60?х — начале 70-х, а в эти годы в Америке весьма увлекались различными индийскими течениями.
В финале спектакля мы все танцуем и поем по-индийски. В общем, оказалась смесь американской мелодрамы и голливудского кино.
— Сами ни при каких обстоятельствах не увлекались индийской культурой, кино либо, скажем, йогой?
— Йогой занимаюсь мало, но она для меня скорее как утренняя разминка. И для здоровья, и для профессии полезно.
Скажем, я отрегулировал посредством йоги дыхание. В случае если в спектаклях ты одновременно и танцуешь, и поешь, как в «Босиком по парку», верно дышать — очень важная вещь.
— И вдобавок чему намерено обучались, подготавливаясь к той либо другой роли?
— Я на данный момент большое количество просматриваю книг о том, какими были люди в середине XIX века, во времена русско-турецкой войны. Мы в прошедшем сезоне отсняли четыре серии фильма «Институт благородных девиц».
Мой Воронцов, храбрец войны — таковой собирательный образ. Дабы гордо носить полковничьи эполеты, верно сидеть в седле, нужно большое количество тренироваться.
Вот и занимаюсь на данный момент верховой ездой, фехтованием.
— Где-то прочёл, что в юные годы вы желали стать егерем…
— Да, грезил уехать в сибирские леса, охотиться на белок, бить им прямо в глаз из ружья. Дедушка у меня был охотник — ходил на волков, на лис, зайцев. И меня иногда забирал . Выходили рано утром верхом на лошадях, у каждого собственная гончая на поводке.
Сверху наблюдаем — заяц бежит. Руководишь: «Куси!» Не «фас», в частности — «куси». У охотничьих псов и сторожевых различные команды.
К примеру, вместо «фу» — «отрыщь» и без того потом. Так вот, гончая, услышав «куси», в два прыжка настигала зайца.
В том месте и ружье не нужно было использовать…
— Однако вы стали не егерем, а актером. И получали образование Школе-студии МХАТ не у кого-нибудь, а у самого Олега Николаевича Ефремова!
— Само собой разумеется, это был превосходный педагог, с огромным эмоцией юмора. Я обожал его пародировать.
У нас был в один раз показ по драматургии Виктора Розова. Мы находились в перерыве с моим однокурсником, и я с непередаваемой на бумаге ефремовской интонацией стал собственного товарища напутствовать: «Ну, Андрейка, взглянул я на тебя. Взглянул…
Увлекательный ты таковой, необыкновенный в данной роли! Я тебя таким…
Здрасьте, Олег Николаевич!» Сейчас мимо проходил Ефремов. «При-ве-е-т!» — как неизменно, растянуто и мягко ответил Олег Николаевич. Он слышал отечественный разговор, по большому счету знал, что я его время от времени пародирую, но прощал мне подобные «наглости».
— Бесстрашный вы человек!
— Не сообщите. в один раз я испытал настоящий кошмар на съемках сериала «Тяжелый песок». Снимали в крещенские морозы, в городе Щорсе, что на Украине. И вот сцена казни моего храбреца Якова Ивановского.
Я стою на пронизывающем ветру в одном исподнем, босиком, на табуретке, с петлей на шее. Около нацисты с автоматами, автомобили, слепят прожектора.
Между дублями, дрожа от холода, я внезапно отыскал в памяти, как в юные годы, смотря фильмы про войну, я воображал себя на расстреле. Как бы я повел себя на протяжении казни?
Но тогда я лишь пробовал это представить, а тут, на съемках, с петлей на шее, я внезапно четко понял, что ощущали люди за пара мин. до смерти. Им было наплевать — холодно-не холодно, мороз-не холод.
Смерть наблюдала им прямо в глаза. Светят прожектора, надрывно лают овчарки, дует ветер, причитают бабы. И было такое полное погружение на протяжении, в образ, что мне стало реально жутко.
И ничего не нужно было играться — мне было страшно до оцепенения!.. Что, фактически, и потребовал от меня режиссер.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Босиком по парку. Часть 1.
