Чей сон вы хотите смотреть сегодня?
«О, страно, страно, необычнейшим образом страно!» – восклицает у Шекспира один персонаж. «Золотая маска» за лучший спектакль ушла в текущем году совершенно верно по адресу – в «Мастерскую Фоменко», к «Сну в летнюю ночь» Шекспира в прекрасной постановке Ивана Поповски. Огромные и очевидные преимущества спектакля, явные самому неискушённому зрителю, покорили кроме того данный бастион театрального «авангарда», претендующий на управление театральным процессом.
В это же время Иван Поповски (русский режиссёр родом из Македонии, ученик Петра Фоменко, трудится в «Мастерской», в «поэзии и Театре музыки» Е. Камбуровой и за границей) совершил ужасное. Легко и радостно, простодушно и вместе с тем хитро радуясь, он обрушил шарлатанскую башню, которую наспех воздвигли «кураторы» театра.
Башню, сложенную, не в серьез говоря, из «могучих жолдаков».
Чем обрушил? Да по старинке – трудом и талантом, а как её ещё обрушишь? В «Сне в летнюю ночь» нет ни одного актуального выверта – мы слышим полностью текст автора в переводе О. Сороки, «высокие разработки» в виде нескончаемых видеопроекций игнорированы, вместо них – вечная материя театра, шёлк и дерево.
А актёры, вместо того дабы кричать и кривляться, выполняют роли, украшенные виртуозными акробатическими и гимнастическими трюками, позаимствованными у «соседа» по миру искусств – цирка. И втягиваясь в историю двух пар молодых афинян, попавших в заколдованный лес в лапы к эльфам, зритель с удовольствием убеждается, что молодёжная комедия кисти Шекспира – значительно увлекательнее молодёжных комедий на ТНТ.
Умнее, богаче, искристее. Как бы ни кликали того, кто известен нам под именем Шекспира, пьесу он написал упоительную, сложил целый мир, пронизанный раздорами и любовными играми.
Столетия назад люди верили в амурные напитки, в сок чудесного цветка, что может пробудить любовь к первому встречному – в наше время нам толкуют о гормонах дофамине и окситоцине, а сущность дела изменилась мало: страстная влюблённость так же, как и прежде неподвластна рассудку человека. В «Сне в летнюю ночь» «Мастерской Фоменко» нет ничего сладенько-нарядного, умильно-восторженного, «ах, любовь-любовь», в нём всевышние (эльфы) смеются над людьми, но хохот всевышних – равнодушно-издевательский, а ухмылка автора – всё-таки сочувственная.
Но полная симпатия дана в спектакле не молодым влюблённым, а группе несложных ремесленников, отважно репетирующих к свадьбе афинского герцога какую-то немыслимую ахинею называющиеся «Катастрофа о Пираме и Фисбе». Тут зритель стонет и плачет от хохота, по причине того, что в ролях ремесленников – первачи «Мастерской», могущие самые отважные комедийные краски сделать не пошлыми и некрасивыми, а ласковыми и нежными.
Эти простецы со своей дурной катастрофой (не пародировал ли Шекспир какую-то «новую драму» собственного времени?) играются сами, в то время как злосчастными влюблёнными играются всевышние. Так что самое примитивное мастерство – всё-таки средство освобождения людей от рока, судьбы, всевышних либо как в том месте ещё именуют тех, кто недобро играется нами
Лёгкость, царящая в «Мастерской» по большому счету и в «Сне в летнюю ночь» в частности, – обманчивая, воистину «эльфическая», существующая разве что в восприятии зрителя. Спектакль неимоверно сложен, но сложен он мастерами собственного дела, осознающими толк и в звуке, и в свете, и в сценическом перемещении.
Данной постановке не необходимы «кураторы», растолковывающие растерянному зрителю, что тухлая селёдка – это ландыш серебристый. Кроме того критики не необходимы. Нужен лишь зритель, дабы его, этого зрителя, осчастливить практически на четыре часа.
Подарить ему не убогое и ущербное мировоззрение некоего индивидуума, для которого мир – помойка (и за это ещё и большие деньги слупить за билет!), а богатое и творческое мироощущение мастера.
Казалось бы, разумеется, что «лучшая режиссура» – это режиссура лучшего спектакля. Но фестивали всей земли, не только отечественная «Золотая маска», неутомимо играются в собственные игры, и лучшим спектаклем (либо фильмом) оказывается одно произведение, а носителем лучшей режиссуры – второе.
Каким-то головоломным химическим методом вычисляется, значит, «лучшее» из нелучшего. Балеты эти пляшутся оттого, что призов мало, а нужно (кому нужно?) «поддержать» многих, словно бы перед нами бедные калеки, а не громадные самоуверенные юноши, каковыми являются практически все режиссёры.
В текущем году носителем «лучшей режиссуры» был опус БДТ «Пьяные» в постановке А. Могучего. Я не химик и вычислить «лучшую режиссуру» в этом ничтожном произведении не в силах. Желающие смогут сравнить хотя бы пластику эльфа Робина (А.
Кабанян) в «Сне в пластику персонажей» и летнюю ночь «Пьяных». И ответить на вопрос – где настоящее, вдохновенное, остроумное мастерство, оживляющее шекспировского эльфа, а где раскрашивание глупого текста посредством хореографа?
Но, тревоги были бы уместны при игнорирования «Золотой маской» спектакля «Мастерской Фоменко». Это бы означало полный разрыв театральной премии с театральной действительностью. А так – у нас обстановка здорового соревнования.
Вот, скажем, в номинациях этого года был спектакль А. Жолдака называющиеся «Zholdak dreams: похитители эмоций». Другими словами «Сны Жолдака».
Мне думается, фамилия известного «новатора» уже носит символический темперамент, и всех театральных режиссёров по их страсти к безудержному и бесформенному самовыражению возможно поделить на три группы – жолдаки, полужолдаки и антижолдаки. Иван Поповски у нас по данной классификации – антижолдак.
Вот зритель вправе и выбрать сам – какие конкретно сны ему больше занимательны и необходимы. Сон Жолдака либо «Сон в летнюю ночь» Шекспира, сделанный мастерами драмтеатра?
Потому, что мы ещё не в блаженной вечности и деньги и время у нас ограничены, я дала совет бы зрителю поступить разумно.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Баба Нина — Приобрести б/у автомобиль! К чему снится убивать людей во сне?
