Я смотрю на москву…
«Доводы неделi» предлагают очередную публикацию превосходной актрисы Елены Кореневой.
Я Осознала «Вишневый сад», в то время, когда в моем дворе, в Москве, начали рубить деревья. Когда-то эти деревья сажали мои родители вместе с другими новоселами отечественного дома, озеленяя пустырь новостройки.
Спустя 45 лет за окном зеленели кроны осин, берез, каштанов и дуба. Подходя к дому, я оглядывалась на два дерева, накренившиеся замысловато. «То, что слева, посадила мамочка, в противном случае, что подальше и наблюдает вправо, – отец», – говорили мы с сестрой греющую отечественное сердце фразу.
Моих своих родителей уже нет. Сейчас и деревьев нет.
Планируют провести дорогу – «внутриквартальный проезд» – как растолковали мне в Управе района.
Я пожаловалась госслужащему: какая же дорога под окнами, а деревья, а двор для детей и стариков? Мне растолковали, что я «не одна тут живу», что я «противлюсь прогрессу», так как живу «в мегаполисе!».
Я постаралась возразить, что живу в этом мегаполисе всю жизнь, да и в других мегаполисах мира пожила, и под носом у жилых домов дорог не прокладывали, в ущерб деревьям и жильцам. Разве мегаполис противоречит памяти и удобству людей?
И вот… езжу по городу либо по проспекту, стараюсь забыть собственную скорбь по поводу срубленных деревьев. Пробую подбодрить себя мыслью о том, что живу в культурном центре мира и все шероховатости – это издержки прогресса.
И у меня неспешно увеличивается настроение. Но чувство эйфории как-то неполноценно. Хочется что-то подправить.
Оглядываюсь – вот эту рекламу сняла бы и еще ту. «Раздела» бы сталинские дома и улицы центра – дабы видна была их архитектура, в которой неповторимая индивидуальность Москвы. Чувство все-таки подпорчено бесчисленными банками из-под пива на газонах, отсутствием мусорных урн в должном количестве, не говоря уже о выгуле псов без совка в руках хозяина, чтобы убрать за любимым животным…
Так как культура – это не только консерватории и наличие балета с конкурсом Чайковского. Это наличие бумаги в городских уборных и уверенность в том, что в случае если тебе наступят на ногу в толкучке, то обязательно извинятся.
Это кроме этого эстетическое и этическое чувство от муниципальных видов и от толпы. Это уважение к себе и тому, кто рядом.
Когда-то, прожив в Нью-Йорке полгода, я сообщила собственной подруге: «Слушай! В этом городе неосуществимы романтические отношения. Тут все торопятся, получают на оплату и прокорм квитанций.
Город деятельный, неповторимый по скоплению различных национальных театров и культур-концертов, галерей. Но в нем весьма тяжело захотеть ходить на встречи, вдохновляться и волноваться романтическую привязанность к человеку!»
И сейчас я задаюсь тем же вопросом: а в Москве сейчас возможно думать о любви, она воодушевляет для романтических прогулок? Либо пора поменять собственные «картины», связанные с понятием о первом свидании?
Оно может происходить на фоне мусорной свалки либо трудящегося отбойного молотка? Возможно, Москва сейчас напоминает мне Нью-Йорк восьмидесятых годов.
Память неизменно интимна, память связана с людьми. Мегаполис обречен на расширение и на масштабность событий.
Несоответствие. В таком противоречивом и раздвоенном состоянии я продолжаю перемещение по родному городу со смешанным эмоцией гордости и обиды.
Не только моя память, но и чувство красоты страдает – город дан на откуп вкусу нуворишей, для которых «по окончании меня хоть потоп». Тут же подсекаю себя упреком, что «живу не одна в этом городе» и не хочется противиться «прогрессу».
Но бормочу себе под шнобель: «Что бы вы ни делали и ни городили, а красота все равно «спасет мир». Посоветовал Федор Михайлович.
И Антон Павлович «Вишневым садом» посоветовал… И Геннадий Иванов, создатель слов песни: «Я наблюдаю на Москву через призму поэзии, через призму музыки, призму любви, просто так на Москву наблюдать безтолку, просто так ничего не заметите вы…» – посоветовал! Подсказки для нас неизменно в чьем-то творчестве: как жить и что делать?
И в силе духа тех, кто живет рядом и пишет то, что мы цитируем. Как сообщил кто-то из великих соотечественников: «Как прекрасно сознавать, что имеется люди лучше меня!» Ну само собой разумеется, их творчество и люди – вот что прославляет столицы мира прежде всего, да и не только столицы.
Так вот, я проверила лично и утверждаю: Нью-Сан и Йорк-Франциско, Лондон и Париж сами по себе – это лишь холодные витрины, в которых отражаются исторические монументы, пока в них не проникнешься судьбой какого-нибудь Мишеля либо Микки.
Нью-Йорк – интернациональный Вавилон, успех эмигрантов, каковые по определению – борцы с судьбой. Париж – культ индивидуальности, выговор на интеллекте, на самости. А Москва?
Попытаюсь ответить так: это характеры, закаленные в борьбе с событиями, при всех поворотах и режимах истории. И творчество – как выход.
Сопротивление обнажённому прагматизму без души и эстетики.
Так смотрите, сколько их – творческих сопротивленцев – живет в отечественном городе! Театр-студия Фоменко, театр Практика, театр-лаборатория Анатолия Васильева (уже с его учениками), Дом фотографии под руководством Ольги Свибловой… Обвал выставок этим летом – в ЦДХ на Крымском, в Манеже, в Воротниковском переулке, в Доме Нащокина и потом, и потом.
А какое количество их сидит в мастерских и по углам квартир… это же улей сопротивленцев, поднявших вверх собственные кисти, ноутбуки и виолончели! Они нас спасут, они растолкуют нам смысл и красоту отечественного времени, чуть позднее.
Мы все осознаем, в то время, когда будем изучать в энциклопедиях формулу либо идею, высказанную до тех пор пока еще безликим пешеходом (либо смурным водителем), что глотает выхлопные газы на Тверской вместе с нами.
Прислушайтесь: на призыв «SOS!» в удушающей пробке будней – устремлены ответные сигналы спасения, в форме необычной азбуки Морзе – на языке мастерства. Москва – это беспрецедентное скопление гениальных, свободных, свободных, мыслящих, творящих людей.
И само собой разумеется, лучше все-таки при жизни услышать и осознать друг друга. Так имели возможность услышать раньше и поэта Дмитрия Пригова, и актера Мишу Кононова, которых пару дней назад похоронили.
Так имели возможность услышать в свое время живописца Павла Филонова, архитектора Константина Мельникова, певца Мурата Насырова. Лучше все-таки при жизни осознать и объединиться в гимне красоте – как внешней, так и внутренней.
Может, измеряя все будущие перестройки законами красоты и истины, мы наконец прекратим уничтожать то, что для нас полезно и дорого. Тогда и возгордимся, и возрадуемся.
А до тех пор пока отечественный гимн будет звучать под сопровождение клаксонов и отбойного молотка автомобилей. Ну что ж, это еще радостнее!
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Юрий Колесников — Я наблюдаю на Москву
