Никто не любит софью андреевну

В Театре имени Маяковского (Москва) идут премьерные пьесы называющиеся «Русский роман» (текст Марюса Ивашкявичюса, постановка худрука театра Миндаугаса Карбаускиса). В центре внимания выясняются взаимоотношения Льва Толстого (на сцене не появляется) и его жены Софьи Андреевны (заслуженый артистка России Евгения Симонова).

Любопытное зрелище.

Тема у спектакля муж – и значительная жена, дети и отец. Гениальность, не необходимая в быту, может ли растолковать и оправдать несчастье семьи? Для чего порождать детей, каковые тебе не необходимы? Спустя сто с лишним лет на эти вопросы так же тяжело ответить.

Разве что вопрос с гениями в целом снят – их практически нет. По крайней мере, в том пугающем количестве, в каком они водились раньше в Российской Федерации

То, что сочинил М. Ивашкявичюс, тяжело назвать пьесой – скорее это некая сценическая композиция. В одном последовательности сцен, «из судьбы», фигурируют Софья Андреевна, её сын Лев Львович, Чертков – «не добрый гений» поздних лет Толстого, и другие лица.

В другом последовательности – сцены «из романа», другими словами фрагменты «Анны Карениной», линия Китти и Левина. Плюс два раза ненадолго появляется необычное трио Анна – Каренин – Вронский, представленные в самом обобщённом виде, как «король – женщина – валет».

Причём в сценах «из романа» действующие лица произносят не текст Толстого, а что-то по мотивам его, в духе актуального в наше время на театре тренда «перескажи классика собственными словами».

Но никакого глумления, никакой вульгарности – всё ж таки Карбаускис – ученик Петра Фоменко и очевидно пытается достигнуть хорошей лёгкости, очаровательной лёгкости режиссёрской манеры Фоменко, с простой для мастера примесью умной шалости. Действительно, Фоменко оперировал настоящими текстами Льва Толстого.

В спектакле же «Русский роман» Толстого нет – ни как персонажа, ни как автора. А текст Ивашкявичюса не так уж нехорош, но смахивает на «обратный перевод с литовского» и насыщен туманными философско-символическими красивостями.

Сначала идут сцены с Китти и Левиным (Вера Панфилова, Алексей Дякин), где храбрецы милы и забавны, не более того. Панфилова – очень занимательная юная актриса, колючая, экстравагантная, но в данной роли ей очевидно как-то тесновато.

Во второй половине первого действия проявляется настоящая героиня – Софья Андреевна Толстая в исполнении Е. Симоновой. Она приходит в крестьянскую избу к бабе Аксинье, которую усердно навещал когда-то Лев Толстой.

На разборки приходит. Время не властно над демоном ревности, занявшим её гневливую душу, – она желает осознать, что в данной неуклюжей высоченной крестьянке так манило её таинственного супруга.

Тут-то и начинается театр, а не шаловливое прыганье в серых костюмчиках на фоне стога и колонн сена (живописец С. Бархин). По причине того, что на сцене сходу две незаурядные актрисы.

Бабу Аксинью играется Татьяна Орлова, выдающееся трагикомическое дар которой сейчас делается всё более ясным для зрителя (посмотрите её в спектакле «Бердичев» в той же Маяковке, Орлова в том месте в ключевой роли). Орлова-Аксинья нормально выслушивает психованную барыню, но в душе открыто смеётся над ней.

Софья Андреевна сталкивается с чем-то непонятным, пугающим, словно бы сама умная, вольная, озорная судьба противостоит графине с её мёртвыми моральными нормами. А во втором действии Татьяна Орлова перевоплощается в Черткова, неприятеля семьи, и делается жутковатым женоподобным мужчиной, главой секты «толстовцев».

Существо это, одновременно ущербное, наглое и гомерически забавное, преспокойно выдерживает окропление святой водой и лишь фыркает и пожимает плечами – ничего у вас не окажется, Софья Андреевна! В общем, всякое появление Орловой приводит к оживлению в зале

Евгения Симонова (Софья Толстая) в спектакле «Русский роман». Фото А. Куров / ТАСС

Да, этого не исправишь – все обожают Анну Григорьевну Достоевскую, никто не обожает Софью Андреевну Толстую. Из-за чего – неизвестно.

Также так как преданная, любящая, поделившая с мужем всю жизнь. Но какая-то ужасная тень легла на эту даму, быть может, тень отверженности, которую кинул на неё сам Лев Толстой.

В таких делах какая же имеется справедливость? Евгения Симонова и играется эту печальную «судьбу в тени», полную несправедливость, полное несчастье отверженной жены.

По сути собственной обычная, чистая дама, она измучена и обижена в самых основаниях собственной честной жизни. Спокойна и радостна Софья Андреевна делается лишь за домашним столом уже по окончании смерти мужа – наконец-то всё прекрасно и верно.

Наконец-то вместо Льва Николаевича с его порывами и капризами за столом царит Лев Львович (хорошая работа Алексея Сергеева), обычный красивый неудачник, всю жизнь зря пробовавший обратить на себя внимание отца. Но и это счастье известной вдовы – жалкое, горькое, некрасивое

Сцены, где присутствуют Орлова и Симонова, прочно держат внимание. Сцены же якобы из «Анны Карениной», внимания не держат по несложной обстоятельству – они, по моему точке зрения, совсем лишние. личность и Судьба Софьи Андреевны, да ещё в исполнении таковой актрисы, как Симонова, – по-настоящему увлекательны.

А пересказанные собственными словами отрывки из Толстого – неинтересны. В них артистам нужно что-то демонстрировать, показывать, а ролей настоящих нет.

В образе Анны Карениной, например, зрителю предстаёт хорошая актриса Мириам Сехон, но это всего лишь концертный номер, ненужная вставка. Если бы ещё Сехон читала натуральный монолог Анны – а она говорит что-то символическое «в обратном переводе с литовского».

Вероятно ли поставить «про Толстого» без текста Толстого? Выяснилось, вероятно – но для чего, неясно.

Лучше бы создатель (вовсе не посредственный) сочинил обычную пьесу про Софью Андреевну. Ролей бы хороших побольше написал.

Но они ж все гордые, как Люциферы, – им нужно, чтобы было уникальнее, в противном случае критики не оценят мощи интеллекта.

Но критики и без того вряд ли оценят – в спектакле Карбаускиса, не обращая внимания на замороченность, хватает нежности к Льву Толстому, нет тщетного и наглого режиссёрского «самовыражения» и – ни тени отвращения к «русскому роману». Для того чтобы актуальные режиссёры в этом сезоне не носят.

А недобитым интеллигентам на этом спектакле достаточно приятно – всё-таки что-то культурное на сцене.

Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ

Strangers > КЛОУНОВ НИКТО НЕ Обожает > ИНДИ-ХОРРОР