От простого опера до принца датского
Михаил ТРУХИН – не просто знаменитый актёр. Он покорил актёрскую вершину, сыграв Гамлета в известном МХТ имени Чехова. Не считая Принца Датского у Михаила много и других значимых ролей.
Выпускник Ленинградского национального университета театра, кинематографии и музыки в далеком прошлом и удачно снимается в кино. В начале 2017 года заслуженный артист России не только поделился творческими замыслами, но и коснулся вторых тем: о деньгах и друзьях в мастерстве, об наследственных болячках и опасностях Интернета общества.
— Михаил, отечественный первый вопрос о делах радостных. Вы только что снялись в комедии «Везучий случай!» Для вас комедия – достаточно редкий жанр
– Да, в кино мне меньше везло с комедийными историями, а вот в театре довольно часто балуюсь подобным жанром. Да и «Везучий случай!» не просто забавный фильм, он про нас всех, про сегодняшнюю судьбу простых людей, их отношение к приятелям, жёнам, деньгам.
В то время, когда просматривал сценарий, сходу подчернул, что он весьма лиричный, хороший, домашний, наполнен качественным юмором.
Большое количество было и трюковых сцен. Одну из них снимали с дрона. Нас, актёров, посадили в открытую «Газель», нацепили страховочные пояса и тросами приковали к кузову.
Ноги были прихвачены особыми креплениями, как у сноубордистов. Изготовление были важные, поскольку шофер был «навеселе».
И в кузове виляющей автомобили также все «навеселе». Мужики плясали от эйфории – их лотерейный билет победил. Но было скорее страшно, чем смешно
– Мучить актёров в обязательном порядке? Не было возможности дублёров пригласить?
– Беспилотник с камерой пролетал достаточно близко. Необходимы были как раз отечественные лица.
А на площадке я целиком и полностью доверялся каскадёрам, по причине того, что за выполнение трюков отвечала команда под управлением специалиста с мировым именем – Виктора Иванова. В его послужном перечне работа с масштабными русскими и зарубежными проектами: «Сталинград», «Наилучший сутки», «Неестественный разум», «Ультиматум Борна» и другие.
– В новогодние каникулы народ в сотый раз взглянул фильмы Рязанова, Гайдая, Данелии и смеялся до колик. Из-за чего их комедии до сих пор приводят к искреннему смеху, а современные – только кислую ухмылку?
– Время сейчас второе. Во все дома кроме того не пришёл, а ворвался Интернет.
Мир людей стал циничным. А с ним циничными стали шутки.
Мне по большому счету думается, что это чудо XXI века, вытесняя другие ценности, способно погубить сегодняшнюю цивилизацию. Все живут со собственными айфонами и смартфонами, а не с мужьями и жёнами, детьми и родителями.
Интернет – это ещё тот ящик Пандоры. И мы открываем его всё больше и больше!
В том месте возможно выудить любую данные на любой извращённый вкус.
– Собственных детей ограничиваете в общении с Всемирный паутиной?
– Детей ограничиваю конкретно. Моя 7-летняя Соня практически не наблюдает ни телевизор, ни Интернет. Просматривает книги.
Развивать личность нужно не только тестами и интернет-таблицами, но созерцанием окружающего мира, ощупывая его руками. И не дай всевышний, в случае если тактильные ощущения ограничатся лишь прикосновениями к клавиатуре либо монитору.
– Мы разговариваем в театральной гримёрке, и без актуального театрального вопроса не обойтись. Что вы сообщите по поводу дискуссии Константина Райкина с Министерством культуры?
По каким параметрам, на ваш взор, государство должно определять, сколько и каким театрам давать денег?
– Деньги необходимо выделять любым театрам. Так как театр – живой организм. Он время от времени болеет, в том месте случаются кризисы, кроме того форс-мажоры. Не давать деньги на культуру – правонарушение. Да, основной критерий –успешность.
И в случае если на спектакль не приходит зритель, он снимается с репертуара. А дабы его вернуть, вероятны различные рецепты.
Та же помощь собратьев по цеху, их советы, сотрудничество. Но деньги всё равняется давать нужно!
– В споре был затронут вопрос о цензуре. Вы сталкивались в собственной жизни с запретами сверху, разнообразные указивками?
– Не припомню чего-то для того чтобы, дабы пришли и запретили. Мне думается, в этом большое количество надуманного.
Раздувается из мухи слон и трудится на чью-то раскрутку. Да и имеется ли у нас по большому счету цензура?
Какая же это цензура, в то время, когда ряженые казаки с шашками врываются на спектакль либо выставку и диктуют громадным живописцам, что им делать и что нет.
– В ЛГИТМиК у вас был неповторимый курс Вениамина Михайловича Фильштинского: Михаил Пореченков, Константин Хабенский, Ксения Раппопорт, Вилле Хаапасало… Имеется такое, что однокурсники «тянут» собственных – в театры, пьесы, фильмы?
– В отечественной компании нет таковой необходимости. Любой занимается своим делом. Но, я, возможно, неслучайно попал в Художественный театр.
Быть может, парни – Хабенский и Пореченков, уже трудившиеся в том месте, приложили к событию собственную руку. Но реально меня позвала помощница Олега Павловича Табакова Ольга Семёновна Хенкина.
А предложение роли Гамлета поступило лично от режиссёра Юрия Бутусова.
– Возможно заявить, что, снимаясь много лет в криминальных сериалах, вы понимаете правоохранительную совокупность изнутри?
– на данный момент, пожалуй, не знаю. Совокупность весьма изменилась. В извечной борьбе «бобра с ослом» победило бабло.
Уровень коррупции сейчас, само собой разумеется, зашкаливает и не только в каких-то органах, а по большому счету везде – во всём больном организме Пара поколений жили с заболеванием взяткодательства. Многое, что касается социальной сферы, подогревалось какими-то «заносами» Лечить болезнь терапевтически продолжительно и тяжело.
А на хирургию вряд ли сейчас кто отважится.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
The best voice in the world. Dimash Kudaibergenov — Opera 2 (2017)
