Публика не любит скромников
Нереально представить историю русского джаза без колоритной фигуры заслуженый артиста России, саксофониста и бэнд-фаворита Алексея Козлова. При его участии в Москве показались известные джаз-клубы «Молодежное», «Ритм», «Печора» и без того потом.
А созданный им первый у нас джаз-рок?ансамбль «Арсенал» до сих пор есть одним из законодателей и лидеров мод в этом направлении.
— Алексей Семенович, сообщите, напоминает ли вам обстановка в популярных сейчас джазовых клубах ветхие хорошие времена? Как изменилась публика?
И сама воздух?
– К сожалению, быть может и к лучшему, прошлое не вернуть. Тогда, в 60-е, джаз был самой актуальной музыкой, а в СССР – еще и запрещаемой, что придавало ему особенную притягательность.
Исходя из этого в таких столичных заведениях, как кафе «Молодежное», «Синяя» птица «и Аэлита», планировали те, кто по-настоящему разбирался в джазе, ощущал его. Но были и случайные визитёры, которых манила романтика всего запрещенного.
Часть из них неминуемо подпадала под влияние своеобразной джазовой энергетики, и они на всегда становились джазфэнами.
Тогдашняя аудитория, что в клубах, что на концертах, умела слушать джаз. Знатоки отличали выполнение темы от импровизаций. Чутко реагировали на то, как было сыграно каждое соло, не опасались хлопать в ладоши.
Это поддерживало музыкантов. Появлялся определенный контакт с публикой. Любой импровизатор старался сыграть так, дабы ему похлопали в конце его соло. Я именую такое поведение аудитории «адекватной реакцией».
В сегодняшних джаз-клубах воздух совсем другая. От поколения прошлых джазфэнов практически никого не осталось, а вдруг кто еще и жив, то жажды, денег и сил уже не достаточно.
Жажды – вследствие того что они не принимают современные формы джаза либо открыто не обожают все современное. А денег и сил – ясно, поскольку это в далеком прошлом пенсионеры.
– А чем отличается новое поколение ваших слушателей?
– Во-первых, я бываю приятно удивлен, в то время, когда на фоне всепроникающей попсы и неограниченной свободы выбора кто-то из парней проявляет интерес к тому, что они именуют джазом. В отличие от новых неискушенных слушателей кое-какие музыкальные критики да и сами джазмены с узконаправленными вкусами не принимают кое-какие формы джаза.
Они относят их или к рок-, или к поп-музыке. К примеру, фанаты бибопа не признают за джаз такие направления, как «фьюжн», «фанк», E.C.M., New Age, World Music, Hip-Hop, Neo-classical и ряд других.
Для молодых и неискушенных в этих спорах слушателей все ритмичное и связанное с импровизацией – уже джаз. Беда лишь в том, что они не знают, как адекватно реагировать на живое выполнение.
Вероятнее, эти люди опасаются показаться невежливыми и исходя из этого стесняются хлопать в ладоши по окончании соло каждого импровизатора. Культура слушания джаза в Российской Федерации до тех пор пока потеряна.
Но имеется надежда, что со временем она возродится.
– Существует еще одна особенность клубных концертов – «джем-сэйшн».
– Да, лишь в наши дни это стало большой редкостью. Чтобы музыканту, пришедшему на концерт какого-либо ансамбля, сходу, без предварительной репетиции, сыграть с ним, нужно знать как минимум гармонию, тональность и схему композиции.
В прошлые времена, в то время, когда я игрался в «Молодежном», практически любой вечер к нам заявлялись под самый финиш вечера столичные либо приезжие джазмены, трудившиеся в эстрадных коллективах либо биг-бэндах. В том месте, где они игрались, им не позволяли импровизировать, а тут возможно было и себя продемонстрировать, и других послушать.
Но в те времена в широком обиходе были американские джазовые «стандарты», пьесы, узнаваемые каждому мало-мальски грамотному джазмену. Перед выполнением очередного «стандарта» его наименование, по окончании чего фаворит давал отсчет (One, two, one-two-three-four), и пьеса начиналась.
Никто не обсуждал вопросов тональности либо гармонии. Это подразумевалось само собой.
– А из-за чего на данный момент такое нереально?
– Большая часть современных русских джазовых коллективов в далеком прошлом перешли к выполнению собственной, авторской музыки. С первого раза, без предварительной репетиции ни один мастер не возьмется музицировать совместно.
Да и самому коллективу это помешает в исполнении выстроенной программы. Мне с моим «Арсеналом» последние тридцать лет ни при каких обстоятельствах не хотелось учавствовать в «джемах».
Редко мы делали исключение и игрались с приезжими гостями из вторых городов и государств. Но для этого применяли простые «стандарты», каковые постоянно держали в запасе.
– В книге «Козел на саксе» вы пишете, что владеете экстрасенсорными свойствами. В повседневной жизни это как-нибудь проявляется?
Были случаи, в то время, когда мистические свойства приходили вам на помощь?
– Никаким экстрасенсом я себя ни при каких обстоятельствах не считал. Но уверен, что у каждого человека имеются сверхчувственные свойства. Нужно легко их выявить и использовать, никому не причиняя вреда.
А любой артист либо музыкант, выступающий перед громадной аудиторией, легко обязан быть экстрасенсом. Правильнее, гипнотизером. В противном случае успех не придет. Быть легко знатоком и виртуозом гармонии для импровизатора не хватает.
Нужно на протяжении выполнения передать аудитории не только уверенность в себе, но и наслаждение от собственной игры. А это вероятно сделать лишь метафизическим методом, и до тех пор пока это не поддается материалистическому объяснению.
В случае если аудитория почувствует, что солист робок в себе, комплексует либо опасается публики, она, сама того не осознавая, выплеснет отрицательную реакцию – отсутствием аплодисментов либо освистыванием артиста.
Имеется понятие «кролик и удав». На концерте крайне важно, дабы артист ощущал себя удавом. В случае если этого не случится в начале, то публика станет удавом, а артист – зайцем. Публика приходит на концерт, ожидая, что ее проглотит удав, пребывающий на сцене.
В случае если этого не происходит, то разочарованная аудитория сама подсознательно делается удавом. А артист, ощущая это, все больше начинает нервничать, становясь тем самым зайцем.
Исправить обстановку до конца представления практически нереально. Исходя из этого мне хотелось бы дать рекомендацию джазменам – очевидный, но правильный.
В жизни нужно быть как возможно скромнее, а на сцене, на протяжении концерта – предельно наглым. Публика не обожает скромников.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
SINGING IN PUBLIC — VITAS — \
