Русский театр ждёт судьба вишнёвого сада?
Премьерными пьесами по пьесе Чехова «Вишнёвый сад» заканчивает сезон Небольшой театр – Театр Европы под управлением Льва Додина. В основных ролях звёзды театра – Ксения Раппопорт, Елизавета Боярская, Данила Козловский, Игорь Черневич.
Громадное эстетическое удовольствие от изысканного зрелища пронизывает, но, тревожная идея: а не ожидает ли русский театр та же горестная участь, что и чеховский «вишнёвый сад»?
Чехов писал «Вишнёвый сад» в Ялте, в 1902–1903 годах, тяжело больным, покинутым в одиночестве и женой, и сестрой (те жили в Москве). Полуграмотная мамаша (книг Антоши она не просматривала вовсе) на несколько с кухаркой кроме того не могли приготовить для больного нужные тому диетические блюда.
Великий преобразователь судьбы, сам сотворивший много садов, кашлял кровью и погибал открыто и мужественно. Явная и тайная лирическая скорбь «Вишнёвого сада» как будто бы закодировала это состояние чеховской смерти – мужественной смерти, с прощальной ухмылкой на устах: завершая комедию судьбы, я и пишу «комедию»!
Явная и тайная скорбь пронизывает и необычный, уникальный и необычный спектакль Льва Додина. Он так как в этом произведении собственном был храбрее иных мнимых новаторов – пьеса идёт далеко не в каноническом варианте, изъяты кое-какие действующие лица, перемонтированы реплики.
Но, как сказал Достоевский, талант – это свойство сделать прекрасно в том месте, где посредственность сделает дурно. Нет ни тени вульгарности, пошлости, агрессивного издевательства над автором.
Додину нужно «уярчить идея», сделать необходимые выговоры, наладить собственную композицию, совершить нестандартные, незаштампованные решения. И он это делает аккуратно и в альянсе с автором.
Кроме того, возможно сообщить, в созвучии.
Так как чеховская скорбь сейчас рифмуется с печалью о судьбе театра, которому дана вся жизнь режиссёра Додина. Сложного и узкого театра, питающегося культурой и выращенного из актёрских душ и тел, с маниакальной тщательностью преданного собственному делу садовника.
Актёры в новом «Вишнёвом саде» играются не на сцене, она закрыта экраном, на котором показывают любительский фильм-хронику о «вишнёвом саде». Два действия идут на узкой полосе перед сценой (снят 1 последовательность) и в центральном проходе, где поставлен бильярд.
Так что зритель может заметить «крупным планом» лица артистов, переливы эмоций, игру чувств, оттенки мимики. Что сообщить!
Таковой труппы нет нигде в мире. Творческий коллектив Малого драматического – это также собственного рода «вишнёвый сад», поразительная сокровище, но не занесён ли и над ним топор палача?
В частности так трактован храбрец пьесы – воротила Лопахин – как палач, истребитель, хищник.
Лопахин в исполнении Данилы Козловского (на сегодня это его лучшая роль в театре), хозяин судьбы, приобретший и срубивший сад, – возможно, самый несложный и цельный Лопахин во всей истории постановки пьесы. Он, совсем лишённый страданий и сомнений, кроме того несложнее лакея Яши.
Азарт победы, бьющий горячим источником из этого румяного чернобородого парня, электризует пространство, и сам он мчится по залу, выбегает из него, продолжая пляску уже где-то в том месте, в фойе, упоительную, лихую, ужасную и забавную пляску победителя. Храбреца собственного времени. «Я приобрел!!» Данный большой и сильный хищник красив, как ягуар, головокружительно обаятелен и вовсе не зол.
Он всего лишь второй природы, чем ласковые хозяева вишнёвого сада. Он из тех чёрных глубин, откуда на сушу выползли рыбы на собственных зачаточных ножках и развились позже в самое страшное животное на земле – «человекообразное».
А вишнёвые сестра и брат ниоткуда не выползали, они не сильный и чувствительные. Милый, ребячливый Гаев (И.
Черневич) топает по дому в громадных валенках, живёт в собственном комфортном инфантильном мире и кушает анчоусы, облизывая пальцы, в то время, когда над головой «грохочут громы». Прелестная парижанка Раневская (К.
Раппопорт), с мягкой и больной душой, само собой разумеется, живёт и дышит любовью, «этим мерзавцем», что шлёт издали весточки. В жадных взорах Лопахина на Раневскую светло читается: ты так как также шикарное животное, иди ко мне!
Но чернокудрая красивая женщина с всегда заплаканными глазами выбрала участь жертвы, а не палача. Она предпочитает обожать и плакать, а не смеяться, как русалка, и портить вторых.
Под топор палача идёт не Раневская, а Варя, её приёмная дочь (Е. Боярская). Эту роль довольно часто игрались прекрасно, но ни при каких обстоятельствах не было ясно, отчего деловитую девушку-хозяйку, с приглушённой женственностью, сватают за Лопахина.
Для чего ему домработница? В спектакле Льва Додина совсем другой поворот: Варя-Боярская, хоть и ходит в домашней кофте и с платочком на голове, изумительно хороша собой и томительно, всем существом жаждет Лопахина.
Расцветает от мельчайшей надежды, меркнет от разочарований. Хищник воспользуется её эмоцией, заведя за экран на сцене, откуда Варя возвратится уже «без платочка» и холодно-вежливо спросит: «Вы куда же сейчас?» И упадёт жизнь, померкнет счастье, и женщина на глазах превратится в несчастную кинутую даму.
На прощание, практически выдворяя помещиков из дома, Лопахин сунет им коробку с киноплёнкой-хроникой про сад: смотрите, бедолаги, на досуге, плачьте, шмыгайте носом, больше вы ни на что неспособны.
Да, неспособны – на жестокость, на предательство, на звериный эгоизм. Возможно, то, что мы именуем «человечность», – это путь смерти, и воет сирена, и храбрецы в финале выходят в белых одеждах
Вот и настоящая культура неспособна на бесстыжую саморекламу, на мошенничество, на организацию бандитских шаек. Сейчас отовсюду высовываются рыла ужаснее красивой физиономии торговца Лопахина и жадно рыча, хотят отгрызть побольше пространства у русского репертуарного театра, дабы заполнить его кривляньем, грязью, глумлением над мастерством.
Чехову вилы в бок, Шекспир наизнанку, Достоевский навыворот, в противном случае и вовсе Ничто, пустота, запись бесед сетевых идиотов под ярлыком «современной драмы». Торжество профессионализма додинского театра для мошенников непереносимо, и лишь высочайший авторитет режиссёра удерживает (либо уже не удерживает?) новых «бесов» от травли.
Но бесплодны их корчи. Зрителям, каковые бегут с букетами на премьеры МДТ и сидят в радости и счастье, битком набивая зал, нужен их любимый заветный театр, а не злобные, посредственные и тщетные «проэкты».
Где уже не отыщешь ни единого яркого и красивого людской лица, которым возможно было бы наслаждаться.
Так любите собственный театр как возможно больше, обожайте его, держитесь за него, бейтесь и сражайтесь за то, что любите, – и топор палача не коснётся отечественного «вишнёвого сада», а обрушится на него же самого.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
ПРЕМЬЕРА! “Вишнёвый сад” сейчас на сцене донецкой муздрамы! 24.03.2018, \
