Секреты закулисной жизни в театре стаса намина
Стас НАМИН стал звездой в начале семидесятых, создав один из первых в стране рок-ансамблей – «Цветы». В начале перестройки им был создан первый в стране свободный продюсерский центр, в который вошли первая русский компания грамзаписи, радиостанция, телекомпания и другое, что положило начало отечественному шоу-бизнесу.
Во второй половине 90-ых годов двадцатого века Намин создал новый театр, что первой же собственной премьерой привлёк внимание столичной публики и занял собственное неповторимое место в театральном сообществе страны. Неожиданное, но вместе с тем органичное сочетание стиля мирового мюзикла с традицией русского драматического мастерства стало визиткой театра на много лет.
Но, не останавливаясь на достигнутом, театр всегда идёт вперёд, удивляя новыми формами современной музыкальной драматургии. Об этом обозревателю «АН» говорит руководитель и основатель театра Стас Намин.
— Ваш театр, официально – драмы и Московский театр музыки, по сути, – первый в Российской Федерации театр мюзиклов. В 2014-м ему исполнилось 15 лет, он появился в Зелёном театре парка Неприятного, у вас, в Центре Стаса Намина – месте, которое и само уже за последнюю четверть века стало историческим, культовым.
Может, с создания вашего Центра и начнём сегодняшнюю беседу?
– Отечественная история в Зелёном театре началась ровно тридцать лет назад. Тогда, в 1985-м, в то время, когда несколько «Цветы» ещё подвергалась преследованиям правительства и по окончании выступления на Глобальном фестивале студентов и молодёжи в Москве на коллегии Министерства культуры СССР нам предъявили очередное обвинение – в этом случае в «антисоветской деятельности».
Затем, конечно, нас мгновенно отовсюду изгнали, и негде было кроме того репетировать.
И именно одновременно с этим я случайно встретил собственного ветхого приятеля, весьма хорошего человека, Павла Юрьевича Киселёва, которого знал ещё с семидесятых, он был тогда директором ДК Бауманского университета – одного из немногих мест в Москве, где проводились концерты «подпольных» советских музыкантов – отечественные, Высоцкого и других. А в восьмидесятых Киселёв был директором парка Неприятного.
Выяснив, что мы были бесприютными, он внес предложение нам мелкую комнатку для репетиций в Зелёном театре, и с 1986-го несколько тут обосновалась. Позже мы неспешно расширялись, создав студию звукозаписи, дизайн-студию а также рок-кафе.
А приблизительно через год, в 1987-м, мы, предоставив собственное оборудование и студию молодым музыкантам, организовали тут продюсерский центр и забрали строение Зелёного театра в аренду.
– Центр Стаса Намина так как стал одной из первых в стране частных организаций, которая начала заниматься развитием нового русского мастерства, собрала подпольных и полуподпольных музыкантов, поэтов, живописцев. Это целая историческая эра в отечественной культуре – первые концерты, фестивали, выставки, показы мод, авангардные перформансы, фильмы Поведайте о нём поподробнее.
– Тогда, в начале перестройки, отечественный Центр, сокращённо Эс?Эн?Си/SNC, следуя известному высказыванию Горбачёва: «Что не не разрещаеться, то не запрещаеться», не имея полноценных юридических документов, собрал под собственной крышей более тридцати ранее запрещённых молодых рок-команд: «Бригада С», «Николай Коперник», «Нюанс», «Ночной проспект», «Калинов мост», «Рондо», «Коррозия металла», «Моральный кодекс», «Альянс», «Лига Блюза», «Мегаполис» и другие. С центром трудились группы «Аукцыон», «Центр», делали первые шаги «Сплин», в том месте я придумал и собрал группу «Парк Неприятного».
Это было созданное без контроля правительства место, где образовывались и без цензуры развивались новые музыкальные группы. Все различные, но занимательные.
Центр бесплатно предоставлял им инструменты и оборудование, репетиционные помещения и студию звукозаписи, организовывал их первые «официальные» концерты. В 1987-м мы совершили рок-фестиваль молодых групп в зале ЦСКА, а уже в 88-м – два международных фестиваля: «Музыканты за мир», куда в первый раз без Госконцерта мы пригласили Мелани (США) и Ховард Джонс (Англия), и столичный интернациональный фестиваль другой музыки, куда пригласили группу «Биг Кантри» (Англия).
Отечественный центр приютил тогда не только музыкантов, у нас собрался фактически целый столичный андеграунд: живописцы, дизайнеры, фотографы, писатели, – мы проводили поэтические вечера с участием Лёши Чуланского и других поэтов, перформансы Кати Рыжиковой, Германа Виноградова, Саши Петлюры с пани Броней. С Борей Юханановым мы сняли ТВ?фильм о столичном андеграунде на исчезающей Тишинке, а с Виктором Гинзбургом сняли фильм у нас в парке – «Нескучный сад».
Позднее Виктор Пелевин начал проводить у нас большое количество времени. Кстати, оформление первого издания его «Generation П» создал Саша Холоденко, в тот момент основной живописец отечественной студии дизайна «Эс-Эн-Си Дизайн».
– Приблизительно тогда же, во второй половине 80-х, к вам стали приезжать и известные гости со всех стран: Арнольд Шварценеггер, Квинси Джонс, Анна Леннокс, музыканты U2 и другие.
– Да, у нас бывали и Питер Гэбриэл, с которым я подружился ещё на протяжении тура по США, и Билли Джоэл, и музыканты Pink Floyd и ZZ на данный момент, и многие другие. Они все общались с отечественными молодыми музыкантами, игрались джемы и т.п.
А в то время, когда мы организовали интернациональный рок-фестиваль мира в Лужниках в 1989-м, все звёзды, принимавшие в нём участие, и отечественные тусовались – обедали и ужинали – в отечественном рок-кафе. Оно, кстати, также стало первым в Москве частным рестораном, открывшись во второй половине 80-ых годов XX века.
В нём начинал собственную карьеру известный ресторатор Аркадий Новиков. Как раз его едой восхищались все – от Шварценеггера, Оззи Осборна и Джона Бон Джови со своей группой до Motley Crue и Pink Floyd.
Фрэнк Заппа, что был моим другом, приезжал неоднократно, общался с отечественными музыкантами а также снял фильм про Центр. Он сравнивал местную воздух тех лет со студией Энди Уорхола в Нью-Йорке.
У нас в Центре Заппа познакомился с Альфредом Шнитке, и мы просидели большое количество часов, обсуждая последние веяния во всемирной музыкальной культуре. А несколько Scorpions, с которой меня связывает долгая дружба, написала собственный хит Wind of Change, вдохновившись духом творческой свободы, царившей в Центре.
– Сейчас понятны слова Александра Калягина: «Вы во многом стали первыми у нас, ни при каких обстоятельствах не останавливаясь на достигнутом. Я совершенно верно знаю, что в первых рядах вас ещё ожидают открытия и броские победы, их новых реализация и рождение идей».
Одной из таких броских побед стало рождение тут, в Центре, нового театра в 1999-м. Какова история его появления?
– Не смотря на то, что в 70-х я и был, что именуется, заядлым театралом и старался не пропустить ни одной премьеры у Любимова на Таганке, у Гали Волчек в «Современнике», в товстоноговском БДТ и у Анатолия Васильева. Но где-то к середине 80-х мой интерес к театру начал таять.
Появилось чувство искусственности, заштампованности, в театре мне стало скучно. В начале восьмидесятых, в то время, когда будущее «Цветов» из-за гонений и постоянных запретов было очень туманно, я решил попытаться себя в кино и закончил Высшие направления режиссёров и сценаристов при Госкино в мастерской Александра Митты (моими преподавателями в том месте были такие очень способные личности, как Паола Волкова и Лев Гумилёв).
Но и тогда о собственном театре я ещё не вспоминал.
У меня имеется древний товарищ Андрей Россинский, у него ещё В первую очередь 70-х была театральная лаборатория, потом ставшая театром «Лаборатория» при Главном управлении культуры. Он-то и внес предложение мне в первоначальный раз идею создания собственного театра на базе его коллектива.
Было это в самом финише 1998-го. В тот момент я отказался, по причине того, что при том количестве проектов, которыми я тогда уже занимался либо ещё лишь задумывал, взять на себя ещё и данный, с необходимостью ответа массы бюрократических и вопросов организационного характера, было легко невозможно.
А чуть больше чем через полгода, в августе 1999-го, я был в Лос-Анджелесе, и мой дорогой друг Майкл Батлер – продюсер легендарной бродвейской фильма и постановки мюзикла Милоша Формана Hair («Волосы») пригласил меня на собственную голливудскую постановку этого спектакля. По окончании двенадцатичасового перелёта я, честно говоря, планировал поспать часок-полтора в чёрном зале, пока на сцене не будет прекращаться воздействие, – в Москве как раз так частенько и бывало.
Но в следствии то, что я заметил, вынудило меня забыть и про сон, и про усталость – это был совсем второй театральный мир, вторая культура, ничего аналогичного я до тех пор не видел. Режиссура, хореография, актёрская игра – в общем, как раз в тот момент мне захотелось самому сделать что-то подобное на столичной сцене.
Сразу же по окончании спектакля я поделился собственными мыслями с Майклом, он одобрил идею и дал согласие оказать помощь с постановкой. Практически через несколько недель, возвратившись в Москву, я позвонил Россинскому и заявил, что согласен.
– И работа закипела?
– Труппу мы начали собирать практически сразу же, с сентября 99-го. Желающих прослушаться было огромное количество, но я осознавал, что актёры с образованием и тем более с опытом работы в советском театре уже «сломаны» совокупностью и их нужно будет переучивать.
Хотелось начать, что именуется, с чистого страницы, исходя из этого я выбирал по большей части непрофессионалов, молодых гениальных ребят, искренних, с жаждой трудиться и хорошими певческими, пластическими и актёрскими данными. Параллельно переводили пьесу на русский язык, придумывали сценографию.
Тогда же, в августе-сентябре, из Америки в Москву по моему приглашению приехали и сам Майкл Батлер, и режиссёр-балетмейстер лос-анджелесской постановки Бо Кроуэлл, и аранжировщик Кристиан Несмит, и пара американских актёров – для того, чтобы оказать помощь отечественной труппе проникнуться духом спектакля, раскрепоститься, обучиться по-новому ощущать и вести себя на сцене. Это были потрясающие два месяца, а опыт, полученный всеми нами за это время, не сравнить с несколькими годами в любом высшем театральном учебном заведении. на данный момент мне самому тяжело в это поверить, но мы успели – 15 ноября 1999-го, как и было заявлено, состоялась премьера нового спектакля – русской версии рок-мюзикла «Волосы» в исполнении российско-американской труппы нового столичного театра, что мы неслучайно назвали Театром драмы и музыки.
Потому, что собственной сцены у нас не было, премьерные пьесы отыграли в Театре эстрады. Реакция была неоднозначной, мнения публики и прессы разнились иногда диаметрально.
Кто-то не имел возможности сдержать восхищения, а кто-то, как это в большинстве случаев не редкость, ударился в критику. Более того, потому, что премьера спектакля совпала по времени с вводом русских армий в Чечню, конечно, нашлись те, кто совершил параллель между двумя этими событиями, и нас обвинили в пацифизме, отсутствии патриотизма, противостоянии общегосударственному политическому настрою В общем, практически повторилась история уникальной бродвейской постановки «Волос» 1969 года, Америка тогда отправляла собственных ребят на войну во Вьетнам.
Но все критики отзывы и эти прессы нисколько не остудили желания и нашего пыла трудиться дальше. Скорее наоборот, мы тогда осознали, что идём в верном направлении.
Сейчас, в то время, когда мы признаны не только тут, но и по окончании гастролей, в Лос-Нью Йорке и-Анджелесе, где отечественную версию назвали одной из лучших в мире, ясно, что труд стольких людей не прошёл бесплатно.
– Творчество – это замечательно, а как получалось решать организационные и бытовые неприятности?
– Да, с помещением была значительная неприятность. В Зелёном театре так как была изначально лишь громадная открытая сцена, предназначенная для летних мероприятий, да да и то все коммуникации, перекрытия, стенки – всё было в запущенном состоянии, капитальный ремонт не проводился практически с момента постройки, с 1957 года.
Сначала, когда Центр тут обосновался, мы без конца всё ремонтировали, поддерживали в рабочем состоянии, заменяли трубы, проводки, коммуникации, реставрировали фасады, чинили кровлю. Всё за собственный счёт, никто не помогал. И из аварийного состояния привели его в рабочее.
Уже тогда мы разрабатывали замыслы реконструкции Зелёного театра в современный мультифункциональный комплекс, чтобы и современный театральный зал тут был, и студии, и мастерские и т.п. В 2000?м отечественному Центру удалось за личные средства выстроить и оборудовать комфортный театральный зал в одном из карманов открытой сцены.
И тогда началась полноценная судьба с новыми и репетициями постановками.
– Вы всё ещё арендуете Зелёный театр?
– У Центра была аренда на 49 лет, но, в то время, когда был создан драмы и Театр музыки, Центр добровольно отказался от прав аренды Зелёного театра в пользу передачи его в своевременное управление театру. В 2002-м отечественный Театр при Главном управлении культуры Москвы взял и переоформил на себя все помещения.
– Правда ли, что при Лужкове Зелёный театр у вас желали забрать?
– Да, иногда такие попытки случались. Вот и сравнительно не так давно была очередная.
К сожалению, окружающяя среда так как неизменно агрессивна.
– Как возможно пробовать закрыть то, что со времён перестройки есть знаком свободной русском культуры!
– Возможно, сейчас свирепствуют иные знаки. У отдельных чиновников-нуворишей интересы и личные амбиции выясняются ответственнее всего, тем более культуры, которая помогает им как прикрытие.
Слава всевышнему, в следствии всех перипетий коллектив театра не пострадал, и его долгий труд не выкинут на улицу. Не смотря на то, что обязан согласиться, в какой-то момент у меня были мысли, что в случае если вправду влияниям города сейчас не требуется то, чем я занимаюсь, – ни театр, ни музыка, ни фестивали и другие культурные проекты, – то мне-то что необходимо?
Может, я бы и уехал куда-нибудь подальше от этих деятелей культуры… К примеру, в Урюпинск.
И в том месте трудился бы нормально – писал музыку, рисовал, фотографировал у меня столько несделанного! Времени всё нет, а тут бы оно и показалось.
– Ну, слава всевышнему, всё сохранилось! За эти пятнадцать лет театр достойно продемонстрировал себя в различных жанрах, а в музыкальных спектаклях, "Наверное," вам равных нет!
Так как большое количество стоят слова классика отечественного мюзикла Геннадия Гладкова: «Всевышний привёл меня в данный театр, и сейчас театр Стаса Намина – мой любимый в Москве. Все собственные существующие и новые проекты я с удовольствием воплощаю именно там».
– Пятнадцать лет назад мы начали с создания мюзиклов, и нам удалось собрать и воспитать неповторимую труппу. Все отечественные актёры «мультифункциональны» – они профессионально поют, причём в различных стилях – это и мировая рок-классика (те же «Волосы», «Христос – суперзвезда», «Битломания»), и авангард («Портрет Дориана Грея», «Жилец вершин»), и хороший водевиль («Пенелопа, либо 2+2» Геннадия Гладкова), и советская классика («Воинов Иван Чонкин»), и русский фольклор («Космос», по рассказам В. Шукшина); замечательно танцуют – кроме этого в различных жанрах – от в полной мере классической хореографии «Дориана Грея» и «Свадьбы Фигаро» до суперсовременной в «Жильце вершин».
Наряду с этим все исполнители – высокопрофессиональные драматические актёры. Скажем, Олег Лицкевич, Валерий Задонский, Костя Муранов, Юля Григорьева, Яна Куц, Вера Зудина да и многие другие трудятся на наибольшем опытном уровне.
Совсем юные – что именуется, «на вырост». Все они поразительно гениальны…
У нас в репертуаре – пьесы не только всевозможных музыкальных жанров, но и трагедии, комедии, драмы, перформансы и т.п.
Роберт де Ниро в театре
Мы всегда экспериментируем, ищем новые театральные формы, новый язык, синтезируем различные жанры. Один из хороших примеров – спектакль «Космос», в котором органично сплелись щемящий и надрывный литературный текст Шукшина, русские деревенские песни, собранные известным фольклористом Сергеем Старостиным, и «наивная» живопись живописца Кати Медведевой.
Ещё одна «экспериментальная» постановка – «Сумасшедший сутки в замке Альмавивы, либо Свадьба Фигаро». Тут мы «скрестили» две истории – вернее, история одна, но поведана она двумя различными авторами в различных жанрах, – словом, хороший водевиль «Сумасшедший сутки, либо Женитьба Фигаро» Бомарше и хорошую оперу «Свадьба Фигаро» Моцарта мы смешали, так сообщить, «в одном флаконе» и назвали это « плюс опера».
Совместно с Русским музеем театр воссоздал легендарную русскую футуристическую оперу начала XX века «Победа над Солнцем» на «заумь» Кручёных, музыку Матюшина со сценографией Малевича и прологом Велимира Хлебникова. Кстати, известный малевичевский «Тёмный квадрат» в первый раз показался как раз в данной постановке 1913 года как элемент декорации.
Малевич же придумал и костюмы для этого спектакля, каковые мы скрупулёзно воссоздали по его эскизам. Это особый проект, что, согласно точки зрения критиков, может оказаться историческим в смысле оживлённого супрематизма, дух которого нам удалось воплотить.
Спектакль «Космос» по рассказам Василия Шукшина
Ещё одним событием стала совсем недавняя отечественная постановка, замыслы которой я вынашивал уже последние года два-три. Это «Жилец вершин», вокально-хореографическая композиция на стихи Велимира Хлебникова и музыку группы «Аукцыон» и Алексея Хвостенко.
Тут сам по себе непростой поэтический и музыкальный материал мы совместили со сложнейшей хореографической партитурой, придуманной отечественным молодым хореографом Катей Горячевой.
Ну и самая свежая отечественная работа – на данный момент идут последние репетиции – это, по отечественному определению, «гротесковая история с музыкой» «В горах моё сердце» по одноимённому рассказу Уильяма Сарояна. Это один из моих любимых писателей, ещё сорок лет назад я защищал по нему диплом на филфаке МГУ.
– Ну вижу, отечественным читателям возможно не тревожиться о том, «что бы взглянуть». И наконец, классический вопрос о замыслах.
Перефразируя Немировича-Данченко, «чем станете удивлять»?
– Когда-то Михаил Ромм одну из глав собственной книги назвал так: «Я иду в малоизвестное». Вот и мы на данный момент отправляемся В том же направлении.
Куда приведёт эта неизведанная тропа – кто же знает? Может оказаться хит, может – «кино не для всех». Одно могу сообщить, скучно не будет! Действительно, отечественные новые пьесы нужно скорее ощущать кожей и принимать на подсознании.
Не смотря на то, что и голова не помешает, пищи для неё также хватает! В следующем году мы планируем, как минимум, две либо три премьеры. Работа идёт каждый день по многу часов, что-то придумываем, обсуждаем, пробуем.
Один из проектов, о которых уже могу сообщить, – это совместная работа с Михаилом Шемякиным, рабочее наименование которой «Нью-Йорк, 80-е. Мы».
В данной работе широко узнаваемый мастер предстаёт в очень неожиданном ракурсе. Михаил собирается выступить не только в качестве живописца, но в основном в качестве мемуариста, по воспоминаниям которого пишется пьеса при его же участии.
А ещё один манок в том, что в данной постановке Михаил в первый раз в жизни выйдет на сцену как актёр… в первый раз в жизни. Интригует?
А следующей будет постановка по роману Виктора Ерофеева «Акимуды» в постановке неоднократного обладателя «Золотой маски» украинско-германского режиссёра Андрея Жолдака… В том месте также имеется собственная «сумасшедшинка»!
Но не буду до тех пор пока раскрывать больше никаких тайн отечественной театральной кухни. Надеюсь, отечественным замыслам удастся осуществиться.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
ДЕТСКАЯ ТЕАТРАЛЬНАЯ СТУДИЯ ПРИ ТЕАТРЕ СТАСА НАМИНА
