Собачья актерская жизнь
На комфортной кухне известной актрисы Валентины Шарыкиной пять мисок для псов, каковые на данный момент за городом. В вазочке на столе малина с сахаром, но сама хозяйка к ней не притрагивается. Она не ест по окончании шести, бережет фигуру.
Ей так же, как и прежде имеется что беречь. К тому же новый театральный сезон раскрывается премьерой, в которой у нее одна из основных ролей.
– ВАЛЕНТИНА Дмитриевна, в Театре Сатиры премьера спектакля Виктора Шерлинга «Тёмная уздечка на белой кобылице». Кого вы в том месте играетесь?
– Это не совсем простая вещь. В спектакле большое количество музыки, танцев, перемещения. Стихи к постановке написали Максим и Илья Резники – сын и отец. У моей героини Ханы семеро детей, и любой ценой она желает им благополучия.
Ну что в том месте лгать, каждая мать желает одеть, обуть, вкусно накормить детей, удачно выдать замуж собственную дочь. Это естественные человеческие жажды.
И они общенациональны.
– Вы не исключение?
– Я несостоявшаяся мама. Но по этому поводу особенно мучиться себе не разрешаю. Бессмысленно. Дома у нас живет радостная компания: пять псов и кошка. Материнское начало во мне, по-видимому, весьма сильное.
Но любовь уходит на хвостики. Но в ролях достается. Тогда я уже не скрываю собственных эмоций.
Хотя бы на сцене.
– Ваш супруг имеет отношение к мастерству?
– Нет, он ученый, национальный лауреат. Был ведущим экспертом в Газпроме. Супруг отлично рисует, а я обожаю живопись. Ощущаю ее сердцем, а руки крюки.
Прямую линию совершить не могу, и кривую также. На людей, каковые это могут, я наблюдаю с громадным уважением. Театр для мужа – это лишь ветхий МХАТ, другое – не театр.
Мы с ним два различных сосуда. Темперамент у него, как у всех творческих людей, не презент, но в то время, когда он садится рисовать, я его обожаю.
Это не первый мой брак. В прошлом я была замужем за актером, но у нас с ним семьи не получилось.
А с нынешним мужем уже до серебряной свадьбы дожили.
– А как вы с ним познакомились?
– Под фонарем! Я из театра шла, с репетиции.
Дело было в марте, рано стемнело, мне и без того страшновато, ко всему прочему кто-то за спиной топает и топает. Я очень сильно испугалась.
И решила: вот на данный момент добегу до первого попавшегося фонаря — в случае если добегу, само собой разумеется! — и что-нибудь придумаю. Добежала, посмотрела назад и грозно задаю вопросы: «Что вам от меня нужно?!» А под шапкой — испуганный очкарик. Говорит: «Познакомиться!»
– Ему продолжительно было нужно получать взаимности?
– Не весьма, но влюблен был в меня и по окончании свадьбы по уши. Ни при каких обстоятельствах не забуду, как он в один раз позвонил мне с работы и со страхом задал вопрос: «Что мне делать?
Я становлюсь дураком! Я так тебя обожаю, что глупею легко на глазах».
– Вам всегда было легко? Вы сыграли в «Сатире» столько красивых ролей и до сих пор являетесь одной из прим.
– Первое время меня невзлюбило старшее поколение. Имели возможность и локтем со сцены вытолкнуть. Так было на протяжении репетиции Пиранделло. Либо шипели звучно на целый зал, сидя рядом с режиссером: «Боже мой!
Как же она ходит, это же уж-жасно!» Позже ко мне привыкли и прекратили цепляться. Нужно было появиться с зубами и мочь кусать. Вот у меня дома пять собачек.
Они целуются, обнимаются, играются, позже что-то не так – гав-гав-гав!.. Это отечественная актерская судьба. Я – не собачка
– Вы получали образование одной группе с Андреем Мироновым. Это так как он привел вас в Театр Сатиры?
– На четвертом курсе Андрюша подготавливался к показу в «Сатире», а я — в «Современнике», и меня помой-му в том направлении брали. Но незадолго до у Андрея заболела партнерша, и он попросил меня ввестись в два собственных отрывочка.
В следствии мы оба попали в Театр Сатиры. Помой-му все нечаянно вышло, но в моей жизни Андрей сыграл большую роль.
– А какую как раз?
– Быть может, по причине того, что я приехала из Иркутска, сначала была страшно зажата. Мне оттуда казалось, что в Москве живут лишь самые лучшие люди на земле.
И вот я поступила в училище и была на курсе, боже мой, с сыном Мироновой и Менакера!
– Страшно было?
– Еще как! Исходя из этого на второй курс меня перевели условно с троечкой по мастерству.
Андрюшка был старостой, и ему поручили меня подтянуть. Мы с ним сыграли «Таинственную натуру» Чехова и имели сокрушительный успех. По окончании мы игрались в нескольких спектаклях — «Проделки Скапена» и «Дон Жуан, либо Любовь к геометрии».
А позже случилась забавная, как мне сейчас думается, история. Но тогда я из-за нее кроме того плакала в подушку.
– Было почему?
– Мне дали роль Сюзанны в «Женитьбе Фигаро». Мечта любой актрисы!
Весь год я ее репетировала. А у Андрея сейчас разгорелся совсем безумный роман с Таней Егоровой, и он желал, дабы игралась она, а не я. Он начал делать мне замечания, придирался. не забываю, как-то сообщил: «Разве ты не осознаёшь, что у Сюзанны должны быть тёмные глаза?» Но у меня они именно темно-карие!
Я начала дёргаться на репетициях, но в чем дело, никому не сказала, дабы не подставлять Андрея и Таню. И в итоге Сюзанну у меня забрали.
– У вас осталась обида на Егорову и Миронова?
– Андрея я обожаю до сих пор и вспоминаю только с благодарностью и теплотой. А Таня, кстати, Сюзанну так и не взяла.
Она показывалась Плучеку, но не понравилась ему. Придя из училища, Таня сыграла роль в спектакле «Над пропастью во ржи», а позже что-то у нее не заладилось.
Как актриса эпизода Таня прекрасно трудилась, а вот на главные роли у нее, по-моему, голоса не хватало. Не буду вдаваться в подробности, она сама довольно много о себе поведала, причем как нужного, так и всякой ерунды.
– Вы снялись в фильме «Старшая сестра» еще студенткой. Позже были «Дети Ванюшина», «Июльский ливень»…
Культовые картины, но их могло быть значительно больше.
– Возможно, кинематограф не обожает заезженных лиц. Мне весьма помешал «Кабачок «13 стульев».
Самой известной моей ролью стала буфетчица пани Зося. Красивая и недалекая.
– Актер должен быть эротичным?
– Актриса? В обязательном порядке! И мужик должен быть мужиком на сцене. А на данный момент это редко встретишь. Это крайне важно для театра, для кино: самец – самка.
В природе это имеется и весьма ярко. Значит, должно быть и на сцене либо на экране.
Но без пошлости. А вот нивелирование, в то время, когда не то юноша, не то женщина – это трагедия. Кстати, в лучших советских фильмах все как на ладони.
Дама в том месте дама, а мужчина – мужчина.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Собачья судьба — Русский Трейлер (2017)
