Сокровища паратетиса. что скрывают от палеонтологов недра северного кавказа
Как мы знаем, Российская Федерация весьма богата остатками древних животных. Но известность приобретают не все заслуживающие этого ископаемые фауны.
В случае если, к примеру, динозавры Шестаково и Шарыпово, морские ящеры Поволжья либо огромные кладбища мамонтов Якутии известны фактически в мире, то Краснодарский край и Кавказ до сих пор остаются этаким «белым пятном» на палеонтологической карте России.
А в это же время данный занимательнейший регион уже многие десятилетия является неисчерпаемым источником новых окаменелостей, разрешающих не только уточнить эволюцию рыб, но и практически посмотреть в прошлое, вернуть экосистемы и климат далеких геологических периодов. С ископаемыми рыбами Кавказа читателей знакомит палеонтолог Национального Дарвиновского музея Ярослав Александрович Попов.
Пара десятков миллионов лет назад на территории, занимаемой на данный момент Краснодарским краем, Карачаево-Черкессией, Кабардино-другими республиками и Балкарией Северного Кавказа, раскинул собственные воды Паратетис – внутриконтинентальный океан, протянувшийся от Альп до Урала а также дальше. Данный неспокойный океан неизменно менял собственную форму, размер а также соленость вод.
Глубина Паратетиса была очень незначительной для морского бассейна таких размеров, и по некоторым подсчетам не превышала 800 м, а в среднем колебалась от 100 до 400 м. И вот в этих сложных географических условиях миллионы лет формировалось неповторимое морское сообщество.
Дабы лучше осознать, с чем имеют дело сегодняшние палеонтологи, изучающие фауну и флору далекого прошлого, необходимо иметь в виду, что окаменелости, в нашем случае, ископаемые рыбы, образуются при неповторимых условиях. Для этого на дне, куда опускаются трупы погибших животных, должны с постоянной и высокой скоростью накапливаться осадки, предохраняющие рыбьи кости от растворения.
Помимо этого, это дно не должно быть заселено всевозможными жителями – падальщиками, детритофагами, грунтоедами и другими существами, чье общество окажется очень губительно для органических остатков. Исходя из этого, кстати, других существ и окаменелости рыб, плавающих в толще воды, находят в большинстве случаев раздельно от ископаемых раковин, домиков морских прочего бентоса и ежей.
Прекрасно бы еще, дабы придонные слои воды подверглись сероводородному заражению – оно вытесняет из воды кислород, разлагающий органику, и консервирует древние кости золотистыми кристалликами пирита.
Давайте начнем отечественное маленькое погружение в воды Паратетиса недалеко от современного города Нальчик. 55 млн. лет назад в том месте еще доживал собственный век мезозойский океан Тетис, а следовательно, его воды владели всеми особенностями, характерными для океана.
Но была и серьёзная изюминка: в интересующее нас время – начало эоцена – температура воды, да и воздуха также,в том месте была существенно выше, чем в прошлом либо будущем. Отличие среднегодовых температур если сравнивать с поздним палеоценом составляла 6-8 градусов Цельсия, а это я вам сообщу, не мало.
Для сравнения, за последние 100 лет среднегодовая температура встала всего на 1-2 градуса, а какое количество шума по поводу Глобального потепления мы уже слышали!
Так вот, данный момент эксперты именуют палеоцен-эоценовым термальным максимумом (PETM), и перепад температур стал причиной смерти множества живых организмов, смене целых сообществ. Отдельные растительные остатки, отысканные в отложениях раннего эоцена, говорят о том, что сейчас в Кабардино-Балкарии был тропический климат.
Об этом же говорят нам и остатки рыб. К примеру, тут находят кривохвосток Gerpegezhus paviai – рыбок из семейства Centriscidae с мощным панцирем и длинным рылом, чьи современные собратья Centriscus cristatus (кривохвосткая длинношипая) обитают только в тропических и субтропических водах.
Присутствие некоторых вторых рыб и двустворчатых моллюсков, и отсутствие холоднолюбивых форм наподобие трескообразной Rhinocephalus, кроме этого показывают на тропические условия. А преобладали в этом старом комплексе ископаемые сельди.
Не обращая внимания на вышеупомянутое заражение придонных массовые заморы и вод фауны в условиях повышенной температуры, сохранились окаменелости тут, само собой разумеется, плохо. Обстоятельство – в избытке различных примесей, насыщавших придонный ил и воду.
В породе, к примеру, прорастали красивые конкреции пирита, довольно часто попадающиеся при полевой работе. Но, не обращая внимания на всю привлекательность этого «золота дураков», для палеоихтиолога пирит – неприятель номер одни.
Он портит костные остатки, облепляет их, замещает и изменяет до неузнаваемости. Исходя из этого в этих слоях ученые собирают каждые остатки фауны, причем кроме того такие ужасные, что на них не польстился бы ни один уважающий себя любитель окаменелостей.
А что же делать, приходиться бороться с событиями! Так как проигнорировать этих рыб легко запрещено, потому, что многие из них до сих пор не известны науке.
Согласно данным А.Ф. Банникова, наибольшего эксперта по ископаемым рыбам России, и, по совместительству, моего научного руководителя, более половины родов рыб, отысканных в отложениях эоцена, являются вымершими, а кое-какие из них по большому счету не имеют аналогов среди современной ихтиофауны.
Фактически ежегодно нам удается отыскать новые, малоизвестные ранее виды. Так что приходится копаться с пиритизированными костями – чего лишь не сделаешь для науки!
Но продолжим отечественный путь через время. Давайте перепрыгнем сходу через 20 млн. лет – вначало олигоценовой эры. Из-за неподходящих условий для создания окаменелостей мы практически ничего не знаем о тех, кто жил тут сейчас.
Но отложения начала олигоцена ожидают нас и в Краснодарском крае, и в Дагестане. Воды Паратетиса в эту эру стали заметно прохладнее, не смотря на то, что и не так, дабы всецело изгнать из этого всех тропических рыб.
Возможно, тогдашний климат соответствовал субтропическому. Об этом говорит нам кривохвостка Aeoliscus heinrichi и Fistularia contermina из семейства Fistulariidae (свистульковые). Но, последняя видится среди находок очень редко. А по большому счету тут так же, как и прежде господствовали сельди.
Бессчётными жителями этих вод были зубастые окунеобразные Palimphyes chadumicum, обладатели долгого тела и поразительно острых «клыков» рыбы-сабли Anenchelum angustum, и маленькие ошибневые рыбы Protobrotula sobijevi. Простыми были и древние родичи скумбрии – Auxides cernegurae.
Все мелководье покрывали частые заросли водорослей, в которых скрывались небольшие рыбки, а по дну перемещались всевозможные моллюски. Особенно характерна для этих мест маленькая гастропода Planorbella, но виделись кроме этого морские ежи, в особенности поразившие всех исследователей – так как на дне же находился сероводород, а ежи весьма чувствительны к чистоте воды.
В один из очень успешных полевых сезонов тут нашли остатки примитивного предка дельфинов. По всей видимости, он был одним из самых древних представителей собственной группы, потому, что в эоцене зубатых китообразных еще не было вовсе.
Но в эоцене-олигоцене жили древние киты, относящиеся к семейству Basilosauridae, отличающиеся весьма необычным строением. В олигоцене Предкавказья известны находки базилозавриды Microzeuglodon.
Самое время было бы показаться тут и первым настоящим усатым китам, но не известно почему их в Русском Предкавказье не находят. Не смотря на то, что в Индийском океане они к тому моменту уже существовали.
Быть может, обстоятельство в резком падении уровня океана в начале олигоцена, поменявшем карту проливов и отрезавшем отчизну усатых китов от отечественного Восточного Паратетиса. Так что они тут покажутся намного позднее, уже в неогене.
Закончим рассказ о превосходном раннеолигоценовом мире неповторимой находкой, сделанной два года назад. В местонахождении на берегу р. Пшеха у хутора Горный Луч был обнаружен практически совершенной сохранности кальмар!В камне отпечатались все его подробности, а также сохранилась биопленка – остатки органических тканей тела животного.
Позднее, в неогене, в Паратетисе появляется масса проблем с соленостью вод.Уровень моря колебался, прибрежные моря то соединялись с океаном, то появились изолированы, циклы осолонения и опреснения сменяли друг друга, что было непросто выдержать несчастным животинам. Как следствие – скудный видовой состав, представленный эврибионтами, талантливыми выживать в широком диапазоне температуры и солёности.
Но со временем комплекс местных организмов все более был похожим современный. В начале миоцена ихтиофауна уже ощущала себя отменно, более того – в Паратетисе начался всплеск видового разнообразия и, по всей видимости, активное видообразование.
Из млекопитающих, действительно, известен только единственный зубастый кит, старый «дельфин» Iniopsis. Он еще не был совершенным пловцом, как его современные собратья, и охотился только на не самую подвижную рыбешку.
В более поздних отложениях мы находим уже множество остатков млекопитающих, пара родов настоящих китов, а вот рыб из этих слоев практически неизвестно. И только в середине млекопитающих фауны и миоцена рыб становятся достаточно богатыми в один момент.
В чем же дело? И те и другие предпочитают однообразные условия – нормально-соленый морской бассейн.
Они и должны были существовать в один момент, потому, что тем же дельфинам необходимо было что-то кушать, а кушают они практически только рыбку.
Обстоятельство, возможно, прячется в изюминках захоронения. Кости млекопитающих и рыб сохраняются при совсем разных событиях, поэтому-то мы и замечали мозаичную, на большом растоянии неполную картину.
Что, в целом, очень характерно и для всей палеонтологической летописи.
В начале позднего миоцена Восточный Паратетис всецело замкнулся, и только иногда соединялся с открытыми водами. О рыбах из этих отложений мы знаем мало.
А к концу миоцена Паратетис и вовсе закончил собственный существование.
Само собой разумеется, кайнозойскими толщами палеонтологические достатки Кавказского региона не исчерпываются. Отложения мезозоя тут, по большей части, морские, что неудивительно – так как тогда Кавказ покрывал громадный Тетис.
В его отложениях находят огромное количество самых различных беспозвоночных – аммонитов, белемнитов, брюхоногих, двустворчатых моллюсков, иглокожих, и, кстати, морских ящеров. Известны, к примеру, меловые родственники варанов – морские ящеры мозазавры, имеется другие древние и ихтиозавры рептилии.
В овраге с меловыми глинами на берегу р. Пшехи я и сам как-то подобрал пара белемнитов, брахиопод и аммонитов.
Александр Федорович Банников, один из наибольших русских экспертов по ископаемым костистым рыбам, каждый год устраивает экспедиции на Кавказ, в Румынию, и в Италию на известное местонахождение Монте-Болька. на данный момент он с несколькими экспертами пробует взять грант, дабы увеличить область изучений. Огромное количество находок, каждый год обнаруживаемые новые виды, новые открытия – все это заставляет нас каждый год отправляться в путь.
И, надеюсь, так не будет прекращаться еще многие годы.
Ну а что касается самые перспективных для изучения местонахождений, то это уже упоминавшийся хутор Горный Луч в Краснодарском крае, и местонахождение у аула Герпегеж в Кабардино-Балкарии, где выходит неповторимый слой пород раннего эоцена, скрывающий неизведанные древние таксоны.
Источник: paleonews.ru
Северный Кавказ | Правила судьбы 100-летнего человека
