Трагедия эраста фандорина: кто виноват?
Новая книга Б. Акунина из серии «Приключения Эраста Фандорина» «Планета Вода» (Приключения Эраста Фандорина в ХХ веке), само собой разумеется, возглавляет списки фаворитов продаж. Но большое количество постоянных читателей удручено и разочаровано в первую очередь состоянием любимого храбреца.
Кто же виноват в угасании идеала – создатель?
Фандорина помой-му пристрелили в романе «Тёмный город», где воздействие происходит в 1914 году, а в новой книге читателя отправляют в более ранний период судьбы храбреца – в 1902, 1906 и 1912 годы. Вопрос о том, остался ли он в живых, открыт, и эрастоманы требуют воскрешения храбреца.
Но вероятно ли это?
Эраст Петрович Фандорин был сконструирован писателем как совершенный русский храбрец в декорациях ХIХ столетия русской истории. Умный, прекрасный, добропорядочный, храбрый, деятельный – и наряду с этим беспартийный.
Фандорин сочувствует цивилизации и культуре по большому счету и не делается на сторону ни одной концепции, кроме того религиозной. Прекрасным образом храбрец ожил, стал прелестным, сумел привести «к любови пространства».
Важным событием в формировании кумира стало да и то, что в лучших романах фандоринского цикла шла увлекательная «игра в Россию». По большей части с применением быта и географии ветхой Москвы.
Совершенный храбрец действовал в аппетитных, сочных декорациях практически начисто истреблённого прошлого и тем самым частично воскрешал хотя бы не сильный его запах.
Интеллект интеллектом, но без личных пристрастий литература не рождается, остаётся мёртвой. Было разумеется, что интеллектуал Акунин обожает ветхую Москву со всеми её кривыми переулочками.
Что его сердцу дороги в далеком прошлом снесённые домишки, что он сам с наслаждением бы поселился в какой-нибудь гостинице «Лоскутная» и отправился после этого на бал к губернатору. (А кто бы не отправился-то!) Рационально изобретённую игру озвучивала и подсвечивала самая настоящая иррациональная любовь к немудрёному и довольно часто неказистому русскому быту, кроме того к глине, песку и камням родной земли. Да и сделаться совместно со своим храбрецом человеком-мечтой, бесстрашным, неотразимым, фантастически везучим и упоительно молодым – очень воодушевляющая задача для автора!
А сейчас посмотрим в последнюю книгу. Она складывается из трёх повестей.
В начале «Планеты Воды» мы застаём Фандорина на субмарине – как новый капитан Немо, он загружён в глубь океана (район Антильских островов) и пучину холодного эгоцентризма. Фандорин планирует искать затонувший галеон с золотом, но достаток его очень не прельщает – так, от нечего делать.
Вскользь и очень сильно не затрачиваясь, храбрец разоблачает всемирный заговор одного безумца, но дабы возбудить в нём чувство справедливости, было нужно прибегнуть к ударному средству. Другими словами к маньяку, убивающему двенадцатилетних девочек.
Вторая повесть («Парус одинокий») переносит нас в Париж, где Фандорин на деньги затонувшего галеона снимает шикарный апартамент и мается от скуки. Неожиданно выясняется, что в Российской Федерации, в Заволжском уезде, убита монахиня, которая когда-то (в книге «Особенные поручения») была его возлюбленной.
Фандорин отправляется в дикие леса ужасной России, дабы наказать убийцу, и застаёт в некогда цветущем Заволжском уезде полную деградацию: людей нет, целые мерзавцы. В третьей повести («Куда ж нам плыть?») воздействие переносится в Австрию и Польшу – Фандорин расследует ограбление поезда недалеко от границы империи и выходит в итоге на русских революционеров («Иосифа» и «Володю»), каковые и имеется клиенты грабежа
По всему видно, что образ судьбы писателя кардинально изменился. Переменилось и отношение к «земле». Обожать больше нечего и некого. Храбрец по возрасту начал приближаться к автору и утрачивать волшебные особенности.
Погас чудесный фонарь, остановилась радостная карусель, лопнул шатёр цирка, и разочарованная публика повалила прочь. Как граф Вронский у Толстого неосторожным перемещением сломал пояснице собственной лошадке Фру-Фру, так и Акунин, перетаскивая собственного храбреца в ХХ век, что-то сломал в его устройстве.
Вместо прелестного лица обнаружилась заводная кукла с сломанным механизмом «Тщетно, живописец, ты мнишь, что собственных ты творений создатель!» – вскрикнул один поэт. В то время, когда перед нами мегаобраз, другими словами храбрец-кумир, любимый миллионами, в истории его создания неизменно имеется что-то непостижимое.
Из-за чего Холмс, из-за чего Пуаро? Неизвестно, и сами авторы этого не осознавали.
Это тайна сотрудничества между личным и массовым.
К примеру, и Холмс, и Пуаро, и Фандорин небанальным образом обосновывают величие имперской Англии, с одной стороны, – и имперской России, с другой. Они не прибегают к патриотической риторике (Пуаро по большому счету бельгиец), вдохновенно разоблачают влиятельных подлецов – но всё их существование предъявляет справедливости и торжество правды.
Одинокий гордый человек, выясняется, может жить в совокупности, помогая высшему порядку вещей. Идеал достижим (хотя бы на страницах книг).
Любому индивидууму послано ободряющее, весёлое послание, прямо в его мелкую грустную судьбу: держись, я с тобой! И вот рядом с великими частными сыщиками поднялся отечественный артистический Эраст Петрович со своей седыми висками и японской гимнастикой, хладнокровием в битвах и ласковым сочувствием к униженным и оскорблённым.
Но в случае если Пуаро дожил до последних дней неизменным и, кроме того умирая, разоблачил злодея («Занавес», последний роман), то в судьбу Фандорина вмешался «русский коэффициент». В то время, когда отечественные «лишние люди» (умные, образованные, предъявляющие высокие нравственные требования к совокупности) из гордости покидают совокупность, то их личность, организованная в противостоянии, довольно часто теряет опору. И вступает в собственные права плачевная энтропия
Покинув Москву, Эраст Петрович утратил нить судьбы и превратился в ненужный атом холодной и равнодушной «Вселенной». «Дубовый листок оторвался от ветки родимой» Он сделался безрадостным брюзгой, и в душе его шевелятся разве тени прошлых эмоций. Он стал скучным мужчиной.
Загадочное оживляющее вещество прекратило поступать к нему от музы автора – и неизвестно, имеется ли сейчас эта муза подле писателя.
Потому как, повторяю, не считая гордого интеллекта, для производства литературных чудес необходимо «что-то ещё». Время от времени – совсем простое и немудрёное.
Какая-нибудь в том месте любвишка хоть к чему-нибудь Так что, быть может, Акунин поступил верно, пристрелив Фандорина в романе «Тёмный город» – дабы он не мучился и не мучил читателей.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Акунин Борис — Приключения Эраста Фандорина 01 Азазель
