Учиться не перестаем
Во всем была какая-то неправда
В.М.: Андрей, ты разбирал песенные удачи либо провалы ВИА 60- 70-х годов. Пробовал ли приспособить западные приемы, как делал Леонид Бергер?
Честно говоря, для меня это было жутко.
А.М.: Пологаю, что это вопрос вкуса. Мы, само собой разумеется, обучались, но обучались инструментальной игре. Оказалась, например, новая пластинка Сантаны.
В ней было большое количество нового для нас.
Ю.В.: А как ты принимал казенный певческий стиль того времени? Как довиашный, так и виашный.
А.М.: Во всем этом была какая-то неправда, которую я, как еще слабый организм, отлично ощущал и отторгал.
Ю.В.: Тогда, в начале 70х, пробовал ли ты представить себе, фантазировал ли, каким будет «Рок на русском» либо каким он имел возможность бы быть при отсутствии «совка»?
А.М.: Никак не воображал. Мне казалось, что «совок» будет продолжается всегда, и мы до его финиша не доживем.
86 год для меня был идеальной неожиданностью.
В.М.: В 80 году, попав на ваш концерт, я внезапно осознал, что вы сделали то, что мы, ушедшие из подпольного биг-бита в ВИА, уже вычисляли неосуществимым. Четыре человека делали собственную музыку в течении целого концерта, и это не было скучно.
Хотелось слушать. Чувствовал ли ты, что стал примером для подражания, знаменем андеграунда?
А.М.: Нет, нет не чувствовал…
В.М.: Совершенно верно? Не кокетничаешь?
А.М.: Нет.
В.М.: А в то время, когда писали песни, пробовали просчитать реакцию публики либо представить, какой будет резонанс?
А.М.: Нет.
Ю.В.: Другими словами вы писали, дабы нравилось вам, не пробуя угодить публике?
А.М.: Я тебе больше сообщу: до сих пор не могу угодить. К примеру, мы записываем какую-то пластинку. Начинаем думать — на какую песню видеоклип снять, что дать на радио.
И мы частенько ошибаемся: думается, что нравится вот эта песня, а по прошествии трех месяцев узнается, что народ выбирает совсем другую.
Как в кино
Ю.В.: А как ты оцениваешь понятие «формат», которым орудуют все теле -и радиоканалы?
А.М.: Скверно отношусь. Все, что имеет какое-или отношение к мастерству, так или иначе ни в какой формат не вписывается. А из рамок вываливается. Все это превратилось в таковой громадный «ресторан» — тут у нас стол холодных блюд, тут стол тёплых блюд, тут десерты…
Радиостанции так все это и преподносят.
Ю.В.: …у меня такая строки имеется: «… как услышу про формат, из меня мчится мат».
В.М.: Андрей, в то время, когда тебя пригласили сняться в фильме «Душа», ты, возможно, знал, что Стефанович (в то время супруг Аллы Пугачевой) — фигура достаточно одиозная. В значительной мере он придумал для Аллы Пугачевой всю ее предстоящую линию поведения, в то время, когда необходимо вести себя так, дабы всегда вызывать и поддерживать интерес к себе.
Не появлялась у тебя тогда идея, что ты имел возможность вляпаться во всю эту попсятину? И еще один вопрос: в то время, когда ты отдавал собственные песни для выполнения Софии Ротару, как ты переживал и как она справилась, на твой взор?
А.М.: Во-первых, мы были вечно наивными. То, что делала тогда Алла Борисовна, мне нравилось.
А Стефанович… я совсем тогда не знал, что он муж и кинорежиссёр Аллы Борисовны…
В.М.: …к тому времени уже, возможно, бывший…
А.М.: …нет, в том то и дело — это он внес предложение нам сниматься с ней, и она должна была петь отечественные песни! Мы должны были быть композиторами фильма! В первый раз в жизни написать музыку для музыкального фильма!
Об этом и грезить не приходилось!
В.М.: А тебя не разламывало то, что твоя популярность, которая была столь громадна, и всеобщая любовь к вам будут использованы для раскрутки фильма?
А.М.: Ты знаешь, народная любовь по отношению к нам многократно усилилась.
Что касается Софии Ротару. В первоначальный сутки, в то время, когда стало известно, что Стефанович с Аллой Борисовной совсем разосрались, а фильм уже запущен, Стефанович поступил весьма легко: «А какая у нас вторая по популярности певица? — задал вопрос он. — Ротару?
Давай ее ко мне!» И все мои попытки растолковать ему, что эта певица из другого жанра, с другим темпераментом и другими данными, были неудачными. И я поразмыслил, поскольку он же режиссер, он, возможно, лучше меня знает, он же несёт ответственность за уровень качества того, что делает!
В.М.: Возможно, по окончании первого фильма «крышу снесло». Поразмыслили — пускай будет так, как идет?
А.М.: Нет, мы страшно спорили. Михаил Боярский не желал петь отечественные песни. Он сказал: «Пускай они поют, у них лучше получается петь их песни». Но худсовет «Мосфильма» сообщил: «Или вы вводите Боярского как главного храбреца, или мы фильм закрываем».
Это условие было поставлено сверху. Я тогда говорю: «Миш, нужно кино выручать!» И он старался, хрипел для чего-то…
Это был весьма хороший опыт, и я совсем не жалею о том, что все случилось как раз так.
У Битлов было то же самое
В.М.: А вот отыщем в памяти о таком понятии: «группизм». В то время, когда Битлы пришли к Джорджу Мартину, он у них задал вопрос: «Кто у вас фронтмен — Леннон либо Маккартни?»
У вас сложилось исторически, что фронтменом являешься ты. Как вы соответствовали понятию «несколько»?
А.М.: Полностью соответствовали. Не зная того, что у Битлов было такое же правило, мы руководствовались правом veto.
В случае если мы делаем песню и кому-то из участников команды не нравится, как мы ее делаем, то песня доводится до того состояния, в то время, когда она устраивает всех. Я поразился, в то время, когда выяснил, что у Битлов было то же самое.
А что касается фронтмена, так это случилось из-за того, что значительно больше было моих песен. Сперва они были все мои, а позже, спустя уже лет пятнадцать, Евгений Моргулис, Александр Кутиков стали писать.
Но их песен было меньше по количеству.
В.М.: С детства ты был твёрдый человек либо «где»?
А.М.: Это неизменно известный со стороны.
В.М.: Это отмазка. Нам легко весьма интересно посмотреть на те события с позиций нынешнего знания и нынешнего возраста судьбы.
Как все же ты себя оцениваешь?
А.М.: Ну в каких-то вещах, возможно, да. Мы довольно часто дико спорили а также ругались.
Но я пробовал убедить и отстоять собственную точку зрения, остальные — собственную. Время от времени меня убеждали в том, что мой вариант не лучший, но это касалось по большей части аранжировок.
Тексты никто не оспаривал.
Ю.В.: Примечательно, что «группизм», коллегиальность, право veto — все это было чуждо «казенным» ВИА. И этим вы выгодно от них отличались.
Занятно, что через любой ВИА за 20-летний период прошло человек по 70. И все больше были похожим спортивные клубы, чем на содружества музыкантов.
А.М.: …либо все они похожи на фабрику: имеется бренд, а рабочие смогут изменяться.
В.М.: Андрей, а в то время, когда для тебя кончился период обучения, подражания, школы… В то время, когда ты почувствовал, что владеешь своим творческим клеймом?
А.М.: Пологаю, что году в 77-м. Не смотря на то, что мы так как обучаться не перестаем…
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
БОРИСЬ С КЛИПОВЫМ МЫШЛЕНИЕМ!
