Удачи днём и счастья ночью!
Сергей НИКОНЕНКО – известный актёр, режиссёр, заслуженый артист России. самые известные его роли, в большинстве случаев, – это принципиально хорошие, по-хорошему наивные, открытые и простые в общении храбрецы. Таков же и он сам.
— Что ж, Новый год всё ближе
– Приводит к большой озабоченности, как говорят политики, безвкусица в новогоднем оформлении столичных улиц. Это же легко непонимание русской культуры по солидному счёту! Или глупость, или подлость (смеётся).
Закрывают монументы отечественным поэтам какими-то декорациями Нет, все Деды и эти олени Морозы весьма красивые, но для чего их ставят вплотную к нашим достопримечательностям? Мало места, что ли?
Какое они есть в праве закрывать Пушкина, что отечественное всё-всё-всё? То же самое творится с Есениным – загородили его какими-то балаганами, сараями. У монументов смогут видеться влюблённые, к монументам смогут возлагать цветы, у монументов смогут просматривать стихи
– Да, к русской классике вы очень неравнодушны. Все знают вас как артиста, но не все знают, что вы создатель музея Есенина в квартире его первой жены Анны Изрядновой рядом с Арбатом, куда наведывался поэт.
на данный момент она находится в бессрочном безвозмездном пользовании вашего собственного музея. Поведайте об этом сначала. Итак, вы пришли в эту квартиру
– Нет, я не пришёл (смеётся).
– Другими словами?
– Я появился тут, в этом же доме. Не меняю прописку 75 лет.
Все мои ровесники из этого уехали, я один остался В первой половине 90-ых годов двадцатого века в бывшей квартире Изрядновой ночевали бомжи и жгли костры, дабы согреться. Окна были выбиты.
Вход в квартиру с улицы воображал собой помойку. Кто-то выкинул мусор, и пошло-отправилось – агитировать, как говорится, не нужно, сами мусор принесут
Я отправился в Управление охраны монументов Москвы, и в том месте сообщили: «Это любопытно». Создали группу экспертов, которая через год признала квартиру монументом культуры и истории.
Появилась необходимость выяснить хозяина, и обнаружились криминальные дела: глава местной милиции и глава ДЕЗа реализовали квартиру два раза – двум различным клиентам (этих глав позже делали выводы и послали в места не столь отдалённые). Мне повезло: государственный служащий, управлявший муниципальным имуществом, был любителем Есенина.
Он пригласил меня и этих двух клиентов к себе на приём. Прихожу я и вижу двух громил, этаких «бычков» в однообразных тёмных пальто, как будто бы они из одного детдома.
Кроме того через эти пальто было видно, какие конкретно они качки. И взоры такие тяжёлые А государственный служащий – он, кстати, шепелявил – говорит им: «Сейцас вы мне пицете заявления, цто отказываетесь от данной квартиры, и тогда я буду вам помогать в получении аналогичного жилья!
Осознали меня?! Садитесь и пиците!» Представьте себе: мелкий государственный служащий, совсем низкого статуса!
Они тут же послушались и подписали бумаги.
В префектуре ЦАО Москвы мне сообщили: «Сергей Петрович, дался вам данный музей! Поберегите собственное здоровье!
Всё равняется у вас ничего не окажется!» Но, как видите, кое-что оказалось, и до тех пор пока ещё я не так уж и болен, в собственные 75 лет выдерживаю сольный концерт, два часа на ногах (смеётся). И кстати, Лужков помог нам вернуть квартиру.
– Знаю, вы не любите этим хвастаться, но музей существует за ваш счёт. К примеру, вон ту скульптурную композицию вы купили за 700 тысяч рублей. На одни лишь услуги ЖКХ и сигнализацию вы тратите «пятнашку» в месяц
– А откуда ещё взяться средствам для музея? Время от времени я иду на бартер. К примеру, сравнительно не так давно мы сделали ремонт – за это я рассчитался бесплатным концертом. Одновременно с этим нельзя сказать, что у нас нет помощи в столичном департаменте культуры.
К примеру, нам помогли в важной битве за данный двор. Неповторимое место! Тут не только бывал Есенин, но и жил Пушкин, появился и жил Андрей Белый, останавливался Блок, трудился историк Сергей Соловьёв, к нему ко мне приходил Лев Толстой, и Ожегов тут же, и Чайковский останавливался у брата Модеста.
Лет пять – семь назад за данный двор было нужно побороться. Застройщики желали снести вон тот дом и пристроить к нашему дому хайтековское, как на данный момент говорят, строение из железа и стекла, совсем не в духе Арбата…
Возможно ли представить, дабы во Франции был на грани дворик, где в прошлом жили – давайте назовём равноценные силы – Беранже, Мольер, Бальзак и Бодлер?!
В то время, когда мы победили сражение за двор, то застройщик, полный жёлчи и злости, разметал ковшом исторический дом – усадьбу Лопаткиной. Мне весьма хочется вернуть его.
Тут имели возможность бы быть кафе поэтов, музей Арбата, библиотека. А больше всего мне бы хотелось открыть тут многопрофильную детскую школу: художественное слово, вокал, киностудия и изобразительное искусство. Это не требует громадных денег, но какая будет отдача!
Понимаете, с двухтысячных годов я выступаю перед школьниками Москвы, выступил уже более чем в 80 школах, причём бесплатно, – и лишь в трёх из них я заметил запущенных детей, которым ничего не нужно, каковые словно бы бы что-то покурили, и не табачные изделия Лишь три такие школы из 80! Остальные – превосходные!
– Музей для вас – вложение средств?
– Нет, я подарю музей Москве. Город желает его принять, но не желает бороться за реконструкцию дворика.
– Второй русский автор, для наследия которого вы очень многое делаете, – это Шукшин. Я имею в виду ваши фильмы по мотивам его произведений. Хочется отыскать в памяти комедию «А поутру они проснулись» про вытрезвитель
– Да, на данный момент она станет актуальна в связи с новогодними каникулами.
– Тяжёлое для русского человека время, не правда ли?
– Ещё бы! семь дней отдыхать, а позже семь дней похмеляться Вправду, каникулы через чур большие. Я не против отпуска – он нужен человеку. Но отпуск необходимо проводить с увлечением. Отпуск оптимален, в то время, когда занимаешься детьми.
Как же мне в юные годы нравилось посещать ёлки! Тётя Нюра, папина сестра, доставала билеты. На ёлке в Колонном зале я не был ни разу, но бывал на стадионе «Динамо», на площади Журавлёва, в Доме железнодорожников. Три ёлки за каникулы – это счастье!
Подарки, печенье, конфеты Но, летние каникулы я обожал не меньше. Самое радостное время было то, которое я проводил в деревне, в Смоленской области. Мне кроме того сандалии были не необходимы – так я привык ходить босиком, как ходили деревенские.
Прямо по стерне ходили – подошва затвердевала и ничего не ощущала А лошади! Пойти с лошадями в ночное – какое это наслаждение!
Разжечь костёр, наловить в Днепре окушков, плотвичек, прихватить с собой картошки, огурцов, спичечный коробок соли, сварить уху, стреножить лошадей – пускай пасутся И без того мы сидим до утра, сами себе хозяева. Деревня в воспитательном замысле – красивый механизм, затачивающий.
Была, по крайней мере. Косить нас, детей, не пускали, но собирать сено в копны и стоговать – пожалуйста.
Верхом на лошади, без седла, задница вся сбита, на ней две мозоли от лошадиного хребта, как пятаки, и никакого внимания на это не обращаешь (смеётся).
– Опять разверну отечественный разговор к новогоднему угару. Князю Владимиру приписывается фраза: «Радость Руси имеется питие, без пития Руси не быти!» Прекрасно, что её не выгравировали на монументе
– Могу подписаться под данной фразой, без пития Руси не быти. Не хорошо, что нет культуры пития. У каждого собственная мера.
Мой папа Пётр Никанорович, участник боевых действий, трудился на таковой работе, где приходилось большое количество выпивать. Он руководил охото-рыбацкой секцией «Динамо», выписывал путёвки, и любой вычислял честью выпить с ним за радостную охоту.
И я ни разу не видел отца пьяным! «Дабы в метро не разрешили войти, дабы качаться – это непотребство!» – сказал папа. Те, кто занимал эту должность по окончании него, больше двух лет не выдерживали.
– Ваш храбрец в картине «А поутру они проснулись» – слесарь-сантехник, вычисляющий себя врачевателем душ людских.
– В то время, когда Михаил Пуговкин, отечественный превосходный артист, превосходный комик, взял предложение от киностудии Довженко поучаствовать в пробах на роль слесаря-пьяницы, я послал на студию весточку: «Могу поработать у вас консультантом» (смеётся).
– А в жизни вы любите посиделки с приятелями?
– Эх Понимаете, иных уж нет, а те далече. Нет Александра Абдулова, любое общение с которым было как праздник. Он и сам был человек-праздник. Немыслимый заводила! Без друзей он жить не имел возможности и принимал дружбу как понятие круглосуточное.
По юности мне и с Василием Макаровичем Шукшиным доводилось убивать время, и с Беллой Ахмадулиной, и с Никитой Михалковым. В то время, когда он у меня жил, моя помещение в коммуналке превратилась в филиал Щукинского училища: все студенты знали, куда пойти вечерком, где возможно выпить-закусить – да у Серёжи Никоненко!
– Вы бывали Дедом Морозом?
– Дедом Морозом – ни при каких обстоятельствах. Но первая моя роль – это Снегурочка. Школа, где я обучался, была мужская.
Деда Мороза игрался старшеклассник с грузинской фамилией (потом, кстати, узнаваемый инакомыслящий), а Снегурочкой забрали меня, второклассника. Сшили мелкую шубку, отороченную. Из ваты, очевидно.
Надели парик с косичками, накрасили мне ресницы, нарумянили щёки. Все мамы, каковые пришли на праздник, восхищались: «Откуда такую девочку забрали?!» Как мне это нравилось!
Они все ошибались, а я-то знал правду!
– Вижу, вы посматриваете на часы. Будем закругляться.
– Закончу отечественную беседу финальной фразой из картины «Журналист», где я сыграл 50 лет назад. В первый раз я услышал её от сценариста и режиссёра фильма Сергея Герасимова на лекции а также записал себе, а позже он положил её в сценарий. Она звучит так: «Отправимся потом совершенствовать мир на базе собственных несовершенств!»
сотрудников и Читателей «Доводов семь дней» – с Новым годом! Хочу удачи днём и счастья ночью!
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
дуа на успех 2017
