В джазе – только юноши
заслуженый артист России Анатолий КРОЛЛ – один из фаворитов русского джаза. В собственные 67 лет он ведет такую интенсивную творческую судьбу, словно бы ему 30.
Командует уже успевшим прославиться оркестром Академии музыки имени Гнесиных «Академик-бэнд», и квартетом «Мы из джаза». Неизменно выступает, выезжает на гастроли.
Кроме этого он есть продюсером и организатором нескольких больших концертов и джазовых фестивалей.
— Как сейчас джаз пользуется спросом в Российской Федерации?
– Определенный джазовый рынок у нас в стране сложился. Фестивали проходят в самых разных городах.
Многие респектабельные люди обожают убивать время в обществе джаза. Но и неприятностей большое количество.
Шоу-бизнес захватил главные каналы телевидения и радио. А джазу в том месте не уделяется никакого внимания, но хорошие музыканты все устроены и занимаются своим делом.
– Финансовый кризис оказал влияние на вашей деятельности?
– Кризиса я практически и не увидел. Русский академия музыки взяла на себя все заботы об «Академик-бэнде», мы замечательно оснащены инструментами, у нас имеется место для репетиций.
Но по джазу в целом кризис, само собой разумеется, ударил. Чтобы удержаться на плаву, нужно быть популярным.
Государственная помощь минимальна.
– Когда-то джаз деятельно развивался, одно направление сменяло второе. Диксиленд, свинг, боп, кул, хардбоп и без того потом.
А за последние лет 30 в джазе не появилось нового направления. Возможно, сам джаз в кризисе?
– Нет, что вы. Легко на данный момент меньше увлекаются лейблами. Но и новая современная джазовая музыка существует.
Второй вопрос, что я ни при каких обстоятельствах не был поклонником авангарда в джазе.
– Как вы относитесь к современной эстраде?
– Если вы имеете в виду шоу-бизнес, то очень отрицательно. Все-таки в базе должны быть владение и искусство средствами, которыми ты создаешь это мастерство.
Вокалист обязан мочь петь, музыкант – играться. А тут предлагается некачественная музыкальная декорация либо, как на данный момент шутят музыканты о концертах под фонограмму, – массовое прослушивание магнитофона. Дело не только в фонограммах.
Самое обидное, что неспешно перестает существовать настоящая музыка. По натуре я не консерватор, но в случае если забрать отечественных песенных классиков – Дунаевского, Соловьева-Седого, Хренникова, Богословского, то по качеству музыки нереально и близко совершить параллель с тем, что делают современные композиторы.
Все упростилось так, что мы уже давно прошли линию ноля и опустились неясно куда.
– Со многими эстрадниками вы дружите, к примеру с Ларисой Равниной, которая пара лет пела в вашем оркестре «Современник».
– С Ларисой мы дружим, но с шоу-бизнесом это никак не связано. Больше того, я вам сообщу, что она сама очень отрицательно относится к тому, что происходит в шоу-бизнесе, не смотря на то, что и вынужденно есть его частью.
Но Лариса отыскала в себе мужество возвратиться в джазовую музыку. Только джазом она заниматься не имеет возможности, по причине того, что у нас вокалистка, поющая лишь джаз, постоянно будет обречена на второплановость. Лариса молодец, она блистательная джазовая певица.
Я слушал ее концерт с пианистом и американским композитором Джорджем Дюком, обладателем семи Грэмми, и осознал, что ее возможности легко бесконечны.
– В вашем известном тульском оркестре игрался Вилли Токарев. Что же объединило вас с этим музыкантом, несущим совсем иную эстетику?
– В первой половине 60-х годов при Тульской филармонии был создан экспериментальный биг-бенд, что дал отечественной эстраде довольно много известных исполнителей. В отечественный коллектив приезжали музыканты из самых различных городов.
Вилли Токарев играл на контрабасе. По окончании того как завершился оговоренный договором период, мы и расстались.
Мы остались в хороших отношениях, много раз позже виделись и в Российской Федерации, и в Америке.
– Что вы думаете о нем как о музыканте?
– Он весьма музыкальный человек. Мне жалко, что его практически только бог ведает таким, какой он в действительности. Бытовые, жанровые песенки совсем исказили в сознании большинства людей его образ. Не смотря на то, что кроме того и в этих его песнях нет никакой пошлости.
Вилли красивый мелодист, я знаю большое количество лирических песен, каковые не так легендарны , но раскрывают Токарева как весьма гениального человека.
– Во второй половине 80-ых годов XX века вы проводили его первые гастроли по окончании его отъезда из России. Что вам запомнилось в данной истории?
– Я был не весьма готов к предложению совершить эти гастроли, но Вилли сам через председателя совета директоров Госконцерта Владимира Панченко внес предложение мне взять на себя музыкальную и художественную организации. Отказаться от этого предложения я не имел возможности.
Для гастролей Токарева мы создали коллектив, в который были привлечены наибольшие силы. К примеру, программу я пригласил вести легендарного конферансье Бориса Сергеевича Брунова. Мы совершили пара десятков концертов в наибольших городах СССР.
Успех был легко фантастический.
– Как вы относитесь к сегодняшней публично?политике?
– С большим любопытством. Но телевидение не есть для меня основным источником информации. По причине того, что в эфир выдают по большей части лакированные новости.
Меня больше интересуют источники информации, каковые будят идея и информируют данные, в которой я могу поучаствовать своим внутренним эмоцией. Так что чаще стараюсь слушать радиостанции, имеющие собственную точку зрения.
К примеру, «Эхо Москвы», с которой меня связывают теснейшие взаимоотношения. Либо «Сити?FM», где у меня имеется превосходные приятели, та же Яночка Поплавская, в передачах которой я уже несколько раз выступал.
Кстати, сравнительно не так давно в «Доводах неделi» была статья «Неприятель страны: кто он?», касающаяся моего бывшего музыканта, поразительно одаренного от природы человека Юрия Финка, что попал в тяжёлую обстановку. Я весьма благодарен вашей газете за то, что она позволила ему высказаться.
Он игрался у меня в оркестре на барабанах и был весьма гениальным музыкантом, но его техническая одаренность взяла верх. Я весьма надеюсь, что объективная оценка происходящего в этом случае восторжествует.
– Вы два раза виделись с Путиным.
– Я виделся не только с Путиным. В 18 лет на даче секретаря Узбекистана Рашидова я учавствовал в концерте для Хрущева. В течение трех часов я был на сцене, сопровождая выступления моих солистов, и следил за тем, что происходило в зале.
Ничего более тягостного в собственной жизни я не испытывал. Мне приходилось замечать сумасшедший праздник еды, на котором объевшийся Никита Сергеевич от нечего делать ножичком гонял по тарелке кусочки шашлыка.
И основное второе – в то время, когда я ловил на себе его взор, то видел, что он наблюдает не на человека, а на какой-то предмет. А в то время, когда мы общались с Путиным, меня поразило в его взоре то, что он наблюдает не через, не поверх, а именно на меня.
Меня это прикоснулось.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
В джазе лишь девушки — \
