Взять боярскую и махнуть на мадагаскар
В прошлые выходные на канале «Российская Федерация» состоялась премьера фильма «Петр Первый. Завещание».
Картина очевидно заинтриговала многих зрителей.
Телевизионное произведение режиссера Владимира Бортко имеет в источниках роман Даниила Гранина и повествует о последних годах судьбы императора. В то время, когда он, как выяснилось, воспылал поздней страстью к княжне Марии Кантемир а также подумывал о возведении ее на трон.
Ни о романе Гранина, ни о княжне Кантемир зрители знать не знали. А потому маялись проклятым зрительским вопросом – имеет все происходящее на экране хоть какое-то отношение к действительности либо нет?
Я также, что именуется, «без понятия». Но я и не ищу в мастерстве буквального отражения судьбы. В том месте должна быть вторая правда – правда души живописца!
И мне думается, в фильме Бортко она имеется.
Каждый телевизионный фильм состоит на 95% из больших замыслов персонажей, исходя из этого тут подбор актеров – первое дело. И вот тут режиссер «Собачьего сердца» маху не дал – актерский коллектив «Петра Первого» подобран прекрасно.
Само собой разумеется, все пара отдает «Тайнами» и «Гардемаринами дворцовых переворотов» – фильмы Дружининой застолбили тему «века шпаг и париков» в массовой культуре. Но бывают моменты, в особенности в игре Сергея Маковецкого (Меньшиков) и Ирины Розановой (Екатерина), в то время, когда за париками, кринолинами и старомодным красивым цинизмом видна живая душа.
Милая вера Бортко в актерский талант Михаила Боярского дала в данной картине рельефный образ Дмитрия Кантемира. Между Анной Темиревой из «Адмирала» и Марией Кантемир громадной отличия нет.
Но хриплое контральто призовой шатенки Елизаветы Боярской так же, как и прежде пикантно, а ямочки на щеках кроме этого обещают счастье избранным. Об этом и песня!
Бортко желал продемонстрировать в Петре «живого человека». В большинстве случаев под этим режиссёры подразумевают, что их персонаж будет пукать и какать, по причине того, что ничто так не очеловечивает человека, как эти действия.
В действительности Петр в картине более физиологичен, чем совершенный национальный герой Н. Симонова из ветхого фильма Петрова либо радостный сказочный царь А. Петренко из картины Митты про арапа. Но все ж таки это не чрезмерно и оправдано темой фильма – так как обращение и ведется о жизненной, житейской заботе, о болезни, смерти, страстной плотской тяге.
Петр Первый в изображении Александра Балуева предстает больным, утомившимся государственным служащим большого ранга, подорвавшим здоровье на ниве реформ. Шесть раз в час царь валится на пол под душераздирающие крики: «Лекаря!
Лекаря!» Все царское окружение, состоящее их воров и прожжённых циников, заинтересовано в стабильности, а какая тут стабильность, в то время, когда неизвестно, что выбросит Великий – у него вот-вот обязан показаться ребенок от княжны. В противном случае заберёт да назначит наследником братца княжны – Антиоха Кантемира.
Особенно ярится несчастная супруга Екатерина, кинутая царем в сложную женскую пору, – от нее, налитой тёмной бабьей злобой, возможно ожидать чего угодно: предаст, убьет.
Петр уже не «Божья гроза», не сверхчеловек – он просто человек, пребывающий на вершине изнурительного бюрократического страны, состоящего преимущественно из недобросовестных людей. Исходя из этого в его измученной душе зреет один замысел – забрать княжну и махнуть на райский остров Мадагаскар. (Очевидно, завоевав его и присоединив к Российской Федерации, – он же все-таки царь, а не парикмахер.)
Как это ясно! Как человечно!
В действительности, что ни выдумывай, какие конкретно дела ни совершай, человека в итоге окружают пара людей, и как раз от них зависит его жизнь. И в то время, когда приближается неизбежное, «забрать Боярскую и махнуть на Мадагаскар» – вправду совершенный выход.
У большинства современных «Петров-мелких», особенно из свободных государств Европы, все с этим получается. А вот у Петра Великого ничего не вышло – ни с княжной Кантемир, ни с Мадагаскаром.
Так и погиб, бедолага, среди ощерившихся от злобы придворных.
В конце фильма гроб с телом Петра несут по городу Святого Петра, причем за плечами соратников проплывают современные панорамы Санкт-Петербурга. Это, само собой разумеется, возможно счесть художественным приемом.
Но вообще-то целой исторической застройки, не сломанной мансардами, стеклопакетами, новодельными фасадами и другим, в Питере не найти. Так что никаких вторых видов за гробом и быть не имело возможности. Воскресни сейчас Петр Великий – большое количество работы имела возможность бы отыскать его известная палка
Ну что ж, фильм взглянули – кто с интересом, кто с неприятием. Это тяжело назвать победой – но что-то художественное в картине Бортко было. Режиссёр и сам немолод.
И возможно, также думает о неизбежном. Вот из этого и лирическое напряжение в рассказе о «живом человеке».
А что касается истории, то в спорах о ней принципиально важно наблюдать на возможность дел той либо другой личности.
Дело Петра дало огромную, долгую, живую возможность. Фонтаны Петергофа трудятся (и целыми днями, а не полтора часа по выходным, как в Версале у жмотов французов).
Когда растаяли сосули, по городу Петра забегали интересные туристы, из которых, как мы знаем, растет валюта.
Мосты разводят. Флот до сих пор имеется! Кроме того газеты выходят.
И бороды мы по большей части бреем. И кофе выпиваем
Так что попрошу по поводу Петра Алексеевича не выражаться!
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Рынок с мухами и криминальная столица острова|Мадагаскар часть 2| АФРИКА
