Забавы современной литературы
2 июня в Белом зале гостиницы «Астория» (Петербург) состоялась очередная церемония вручения русском литературной премии «Национальный бестселлер». Фаворитом «маленького перечня» считался роман Максима Кантора «Красный свет», но рок сулил иное
В первых числах Июня, в очень жаркое время, под вечер (что за хороший роман начинается данной фразой, о бывшие пионеры?) уже тринадцать лет подряд, опытные писатели, издатели, журналисты и редакторы собираются на вручение «Нацбеста». И выслушивают разглагольствования ведущего церемонии Артемия Троицкого.
Пытка продолжается около часа.
Из-за чего небритый человек малоизвестного рода занятий продолжительно и высокомерно говорит нам о прочтённом, установить не удалось. Сейчас Троицкий в обязательном порядке упоминает, что он «был на Болотной».
Это особенно мило в свете того, что в Санкт-Петербурге никто по большому счету не знает, где это.
В этом случае Троицкий продолжительно ругал Максима Кантора за то, что он в собственном романе «Красный свет»: во-первых, карикатурно, грубо, с презрением и нелюбовью вывел оппозиционную интеллигенцию; во-вторых, среди персонажей нет сатирического изображения столь большой либеральной величины, как сам Артемий Троицкий.
При виде для того чтобы «титанического самоуважения» на ровном месте невольно согласишься с Кантором. Его нагруженный идейностью роман не неоспорим, но же Максим Кантор овладел по крайней мере двумя профессиями – он превосходный живописец (напоминает иногда Хаима Сутина) и трудолюбивый писатель.
С какой стати ему выслушивать умственно ограниченного любителя?
«Красный свет» – полифоническое произведение об идеалах и идеях ХХ века, о фашизме и коммунизме в первую очередь. Либералы взяли по мордам у него, в сущности, по инерции, его тревожат вещи более ответственные.
Ужасную судьбу социализма Кантор переживает как собственную личную драму. Утверждающим, что фашизм и коммунизм одно да и то же, и так те, кто сжигал иудеев, равны тем, кто их освобождал, – Кантор даёт гневную отповедь.
Создатель смело ныряет в мутные волны истории, выныривая то в нацистской Германии, то в русском 37-м году, то в битвах подо Ржевом, то в сталинском Кремле – и с мельчайшим наслаждением в современной Москве. Линии повествования путаются и рвутся, бессчётные и довольно часто бесцветные персонажи ускользают из памяти, но пафос только образованного и страдающего за Отечество не поэта, но гражданина своим накалом выручает дело.
Ума у Кантора палата. Не хорошо лишь, что, громя «интеллигенцию» за чесание и предательство народа пяток олигархам, Кантор не уточнил, что имеет в виду некую часть элитарной столичной тусовки.
А не докторов, инженеров, прочих краеведов и «учителей», каковые никого не предавали и никаких олигархов в глаза не видели. Но это столичное сознание – им всерьёз думается, что лишь они и их окружение и имеется интеллигенция, остальные веники вяжут.
Жюри «Нацбеста» разошлось во мнениях – и Максим Кантор взял лишь два голоса. И два голоса – загадочный создатель, пишущий под псевдонимом Фигль-Мигль, за роман «медведи и Волки».
Это третье произведение Фигля-Мигля (ещё в свет вышли книги «Щастье» и «Ты так обожаешь эти фильмы»). Фигль-Мигль пишет в жанре «смысловых галлюцинаций», различить жизнь самого автора за вязью слов и прихотливой рябью, нереально. «медведи и Волки» – изысканная фантомная литература, что именуется, «на любителя».
Рассказ ведётся о призрачной жизни на берегах Невы, в то время, когда левый берег, Город, отделился от правобережных «провинций» – Охты, Финбана, Автово, Васильевского острова и Петроградской стороны. Цивилизации уже нет, кругом Джунгли и китайцы.
На Охте завёлся честолюбивый диктатор, но по большому счету миром правят сильные дегенеративно-интеллектуальные мужчины – милиционеры, преступники, снайперы, торговцы, контрабандисты. Персонажи романа, Разноглазый, Фиговидец, Грёма, Сахарок, Канцлер, Муха и т.д., двигаются по страшному и туманному пространству, попадая в разные приключения и обмениваясь афоризмами.
Примечательно полное отсутствие в книге юмора и любви – при постоянном присутствии холодной и мучительной иронии.
По результатам голосования не побеждал никто, и тогда (таков регламент премии) собственный голос подал почётный глава жюри. А им в текущем году был новый спонсор премии, директор канала, круглосуточно показывающего американские мультфильмы.
Он предпочёл Фигля-Мигля.
И вот – свершилось! По залу прокатился воодушевлённый ропот. На сцену выбежала длинноволосая дама модерновом стиле, лет сорока. «Помогаю Отечеству!» – заявила она и после этого начала выкрикивать: «Идиотский! Глупый!
Безвкусный!» Кое-какие уже было поразмыслили, что Фигль-Мигль от собственного лигалайза пара тронулся умом, но нет. Фигль-Мигль эпитеты, которыми критики награждали её псевдоним.
Итак, Фигль-Мигль был дамой (говорят – филолог, по имени Екатерина), причём избавившейся от всяких родовых линия «женской литературы». В её романе нет по большому счету женских персонажей и женской тематики, мелькает в конце какая-то Лиза, ни для чего не необходимая, так и ту сходу убивают. (Мужчины как-то великодушнее – до тех пор пока что допускают и дам в собственные творческие миры.)
Бестселлером «медведи и Волки» вряд ли станут, книгу просматривать тяжело, вас как словно бы укачивает на её надменных серебристых слово-волнах, сюжет невнятен, призрачные храбрецы видимы как будто бы с далека и никакого сочувствия не вызывают. Но это, само собой разумеется, литература, не макулатура.
Написано человеком, искушённым в словесности и не скрывающим это.
«– Ну-ка, протяните руку. Что вы ощущаете?
– Э – сообщил я. – Ну, воздушное пространство.
– Это не воздушное пространство, любезный! Не воздушное пространство!
Это воздушное пространство культуры.
– А! – сообщил я». (Из романа Фигля-Мигля.)
Вот что-то такое возможно сообщить и об этом произведении автора – хоть клубятся туманы и напускают «смысловые галлюцинации», воздушное пространство культуры (ужасной, безжалостной, петербуржской) очевиден.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Лекция «Современная русская литература: что просматривать?»
