Чтение без почтения
Запомнилась она на долгое время уже тем, что вовнутрь павильона возможно было и не заходить, а, прихватив тележку, крупно отовариться у входа. Тут некогда блистательное издательство «Вагриус» распродавало целый ассортимент.
За бесценок.
Шесть книг — 300 рублей, а какие конкретно книги! Отборная современная проза, красивая серия мемуаров «Мой ХХ век».
Жадными загребущими руками я хватала прекрасные, в дорогих суперобложках, книги: воспоминания о А. Тарковском, записки поэта Б. Слуцкого, автобиографию Редьярда Киплинга…другими словами на всю зиму запаслась. «Вагриус», само собой разумеется, жалко, но кризис не тетка.
Полистав Киплинга, задумалась. поэт и Великий воин, воплощенная мужественность, очень способный идеолог Англии, Киплинг как идеал на русской земле недостижим. Если бы на работе у советской империи было хоть что-нибудь похожее, она бы не сгинула так бесславно.
Но вместо умных, честных, бескомпромиссных, ослепительно гениальных людей у советской империи, в особенности на ее закате, в идеологах были по большей части интеллигенты-перерожденцы. Циничные, вялые эгоисты, они и сами-то не верили в унылый абсурд, что придумывали для народа.
Империя вспомнилась мне не просто так. Над книжными прилавками в текущем году веял пара новый дух.
Ушли в клозет воспоминания олигархов о том, как они раздраконили отчизну, замолк щебет их содержанок, как-то съежились политики. Но в явном изобилии имелись произведения православного и славянофильского толка как прошлого, так и настоящего.
И складывалось чувство, что где-то на большом растоянии, пока еще за горами, но рокочет что-то угрюмо-важное, воинственно-патриотическое. Какой-то Святогор, вооруженный богатырской палицей, движется на подлый мир потребления!
Кстати, на стенде КПРФ я приобрела репринт газеты «Правда» за 8 ноября 1941 года (10 рублей). В ней на последней странице — любопытное сообщение: «Заявление Рузвельта о займе СССР».
Речь заходит о беспроцентном займе в 1 миллиард долларов (с покрытием русским сырьем в течение 10 лет, через 5 лет по окончании окончания войны). В этот самый момент у меня вопрос появился: мы негодуем, и справедливо, в то время, когда скрывают роль СССР во Второй мировой.
А ведь и мы кое-что скрываем: вот я в первый раз прочла об этом займе, ни в одном фильме и ни в одном книжке о нем ни слова нет. Был заем-то?
Отдали?
Портреты классиков, подвешенные к потолку павильона, легко колыхались на сквозняках, украшая проходы между последовательностями лотков. Любой проход именовался аллеей — аллея Бродского, аллея Толстого…
В это же время произведений Льва Толстого я что-то в наше время на ярмарке не отыскала. К чему бы это?
Кризис кризисом, а граф при чем?
Не было на ярмарке и известных иноземных писателей, не книг, а личностей я имею в виду. Не считая польского писателя Януша Вишневского, автора романа «Одиночество в сети».
Эта похабная книга, открыто рассчитанная на теток, мечтающих о романтическом сексе, имеет в Российской Федерации успех. Дело в том, что отечественные писатели за редким исключением весьма уж вульгарно, чисто физиологически, трактуют половые вопросы.
А у Вишневского все-таки какой-то антураж — исповеди по переписке, ночные поезда от Берлина до Варшавы, гостиницы Лондона и рестораны Ниццы, таинственные дамы, радующиеся в полумраке, мужчины, тоскующие о понимании… ну, натурально, отечественная публика и купилась на эту туфту. О, Европа!
Ах, культура! Окрыленный русской любовью польский автор сейчас практически не вылезает из гостеприимных руин проклятой империи.
Простое оживление царило около стенда с книгами из серии «Жизнь превосходных людей». Оказалось, что какой бы то ни было отбор превосходных людей у данной серии в далеком прошлом закончился.
По крайней мере, заметив рядом книги «Виктор Король» и «Авилов Артур», изумленно вздрагиваешь: мифический покойный и британский король актер очевидно уравнены в правах на замечательность разумом более могучим, чем отечественный!
Я купила из данной серии новинку — книгу «Феллини». Это сборник интервью, каковые забрал у Феллини в различные годы журналист К. Константини.
Первая тревога овладела мной, в то время, когда я в выходных данных прочла, что это «перевод с французского», к тому же двух переводчиков. светло: попалась книга на французском, забрали да и перевели на несколько быстренько, а что Феллини сказал на пара втором языке, так это кто сейчас отыщет в памяти. Дальше — больше: переводчики нисколько не посчитались с принятым в Российской Федерации написанием названий и имён.
И фильм Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии» стал «Тайным шармом буржуазии», британский режиссер Питер Гринуэй — Питером Гринэвеем, а пьеса Поля Клоделя «Благовещение» по большому счету превратилась в «Новости для Марии». И это при том, что у книги, как указано, имеется «научный редактор»!
С интересом отнеслась публика к представленной на ярмарке книге стихов Юрия Шевчука «Сольник», куда вошли и тексты песен, и малоизвестные произведения певца. Но, как и книгу, скажем, Дианы Арбениной, данный томик возможно просматривать, лишь отыскав в памяти, как авторы сами поют собственные тексты.
У Шевчука много успешных строчков. «Эй, Ленинград, Санкт-Петербург, Петроградище, Марсово пастбище, зимнее кладбище, отпрыск России, на маму непохожий, бледный, худой, евроглазый прохожий!» — но просматриваешь и в мыслях прокручиваешь в голове мнимый напористый голос автора. Так не лучше ли легко его слушать настоящего?
А для души я приобрела два томика рассказов прекрасного писателя Юрия Казакова (издательство «Русский мир»). То, что Казаков пишет лучше всех и его лишенные всякой идеологии рассказы будут жить продолжительно, коллеги по цеху знали еще в 60-е годы.
Знали — и оттирали, оттесняли писателя на обочину, где он и погиб в одиночестве, пустоте и молчании. Остались рассказы, кристаллы чистого мастерства, дивная проза, которую возможно выпивать мелкими глоточками, как хорошее вино.
И от отечественного времени также кто-нибудь останется, но затрудняюсь вам сообщить с уверенностью, кто как раз. Совершенно верно, что не Януш Вишневский.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Plastic Pollution: How Humans are Turning the World into Plastic
