Капитан грез
КАПИТАН был гений. Универсальный и, как водится, необычный. Из тех, что закатай их под асфальт, — пробьются и оттуда.
Как травы, как холодный гриб, как Ломоносов и Кулибин. Дирижируя «Поп-механикой», Капитан смешивал сценические жанры и музыкальные стили, политические доктрины и исторические эпохи, симфонические и военно-духовые оркестры, поэтов и джазменов-авангардистов, рок-н-ролл и балерин в пачках в одну прекрасную яичницу.
Он то семенил по сцене на цыпочках, то ложился на пояснице и дирижировал ногами, то играл на рояле Шопена, то заползал под инструмент и рычал оттуда в микрофон.
В Швеции Курехин для разминки поразил викингов, изнуренных безмятежной судьбой, дикарской практикой горлового пения. После этого вывел к рампе приму из Стокгольмской оперы и в середине ее сольного номера запустил на сцену свору гогочущих гусей.
Как акт солидарности с питерским зоопарком, Курехин организовал уличное действо «Верблюд на Харлее». Для этого он позвал из Англии ветхого рокера Дэвида Мейсона, пригласил пара байкеров на «харлей-дэвидсонах» и одного унылого верблюда из подшефного зверинца.
На Думской улице возвели сцену, около которой в компании корабля пустыни целый сутки выпивала младший комсостав и богема муниципальный администрации. Над Гостиным Двором запустили воздушный шар с портретом верблюда, а по окончании до ночи на целый центр плакали мотоциклы, шумела «Поп-механика» и молодечески бренчал пожилой англичанин.
После этого была театральная постановка — «Колобок». Курехин выполнял роль Колобка.
На протяжении его финального ужасного монолога на сцену въехал экскаватор и уничтожил все декорации. А в один раз Капитан внес предложение М. Ростроповичу выступить в Кремлевском дворце дуэтом, но лишь Ростропович обязан играть на рояле, а он, Курехин, на виолончели.
Ростропович сдрейфил.
Продолжать список его великолепных сумасбродств и артистических подвигов бессмысленно а также вредно. Слова все равно не смогут выразить всю полноту действительности.
Слова обкрадывают действительность, как фотография, которая, копируя мир, тут же лямзит у него третье измерение…
Курехин неутомимо дурачил всех, начиная с собственных музыкантов и завороженных слушателей и заканчивая государственный служащими всевозможных худсоветов и массмедиа. А в один раз он неподражаемо разыграл целый СССР, всю обмякшую, еще не до конца освободившуюся от гипнотического сна страну.
Для тех, кто не помнит: в 1991 г. по питерскому каналу, что в те времена был федеральным, Капитан в образе большого ученого (в этот самый момент ему умело подыграл Сергей Шолохов), с применением наглядных средств, демонстрирующих сходство броневика с грибницей, поведал телезрителям о сенсационном открытии. Владимир Ильич Ленин, выясняется, был гриб.
Как раз так: пролетарской революцией руководил галлюциноген, что заставил галлюцинировать сперва вершину коммунистической партии, а после этого и всех остальных. В столь непривычную для советского эфира шутку поверили миллионы — от учеников спецшкол до набожных старух, от партийных работников со стажем до Аллы Пугачевой (по ее собственному признанию).
Глядя на его уморительные проделки, складывалось необычное чувство: с одной стороны, Курехина обуревала невыносимая жажда деятельности, с другой — он любой раз все обставлял так, дабы никто не смог поразмыслить, словно бы он что-то делает действительно. Он вел себя вечно отважно, но наряду с этим ни при каких обстоятельствах не выскальзывал за рамки некоей радостной игры.
Как смелый Колобок, он нарывался, но всегда уходил и от бабушки, и от дедушки.
Он замечательно знал, что основное в жизни не состязание настоящей силы, а состязание мечт, война соблазнов и иллюзий — чья мечта окажется обольстительнее, тот победит. Он производил альбомы, открывал издательства, планировал телепередачи и театральные пьесы, выступал с сольными фортепьянными концертами, планировал ставить в Санкт-Петербурге гигантский монумент воробью, писал музыку для кино и снимался в нем.
Наглые и немыслимые идеи Курехина имели свойство воплощаться — несомненно, он был человеком успеха, легким и красивым в действии. Моцартианский тип.
Как раз к таким спускаются с небес ангелы и драконы.
В начале девяностых Капитан увлекся политикой, решив вывести «Поп-механику» на новое поле. Ему нравилось сильное государство, по причине того, что сильное государство — прекрасное страну.
Он желал принимать участие в создании страны невиданного типа, главные люди в котором были бы легкими, умными, узкими, играющими. Политика будет прекрасной игрой.
Политика — это умение красиво обыгрывать. Он сказал, что неумно было отправлять в Чечню войска — чеченцев необходимо было легко красиво обхитрить. Легко обмануть.
В итоге, для аналогичных вещей человеку и дан ум. Так сказал Курехин.
Но, он большое количество чего сказал. Он как будто бы сам с собой состязался в мечтах.
Умело и изобретательно. Играясь. Он сказал так, что приучил себе не верить.
Все слушали его с жадным вниманием, как сладкоголосую райскую птицу, заставляющую забыть скорби почвы, слушали — и не верили ни единому слову. Кирпич настиг Капитана именно на этом витке его судьбы…
Он погиб 9 июля 1996 г., ему было сорок два. Отпевали Капитана в церкви Спаса Нерукотворного на Конюшенной площади, где когда-то отпевали Пушкина.
Похоронили на негромком загородном кладбище в Комарово. Пустота на том месте, где был Курехин, не исчезает и поныне, иногда думается — она лишь растет.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Счастье и Цианид — Мечты Спама
