Когда душа у нас еще была
Подслушано в холле Иркутского драмтеатра, по окончании одного из пьес нынешнего Вампиловского фестиваля. Переживаниями со своим спутником делится совсем еще девочка, лет двадцать, не больше.
Образ далекий от классики — кеды, молодежная курточка, нарочито небрежная прическа. «Безрадосно, в то время, когда театр преобразовывается не в театр». Нет, она не о конкретном спектакле. В репертуар фестиваля старались не пропускать чересчур свободные трактовки.
Но в данной фразе отголосок той боли, которую не было возможности не подметить и в высказываниях театроведов. Они за круглым столом в Иркутске обсуждали, необходимо ли новому и современным режиссёрам поколению зрителей творчество Александра Вампилова либо оно осталось в том месте, в советской эре.
Жизнь фестиваля современной драматургии имени Александра Вампилова с 17 по 24 сентября разворачивается не только на театральных сценах. Не считая 19 пьес, что привезли в Иркутск труппы из различных городов стран и России зарубежья, в программу фестиваля традиционно включили пара дискуссий.
В прошлый понедельник, 18 сентября, узнаваемые театроведы, литературные и театральные критики, вампиловеды, работники и журналисты Культурного центра Вампилова обсуждали, удается ли сохранить традиции сибирского драматурга и имеется ли его пьесам место в репертуаре современного театра.
Всю сущность вопроса весьма совершенно верно и эмоционально в собственном сообщении обрисовала гостья из Москвы, кандидат искусствоведения Наталья Погосова. Она увидела, что на волне празднования юбилея драматурга в соцсетях отправилась и негативная реакция: мол «достали со своим Вампиловым», «какое количество возможно?», «да что в нем для того чтобы!».
Столичный искусствовед согласилась, что и ее, не обращая внимания на несомненный талант автора, пугает некая идеализация Вампилова. «Мы любим создавать себе кумиров, — увидела Наталья Погосова. — Но мне хотелось бы, дабы Вампилов оставался живым — человеком с его страстями, проблемами надеждами и мечтами, каковые он передавал через собственные произведения».
Если вы наблюдали пьесы (быть может, и фильмы) по пьесам Вампилова, то вам не нужно растолковывать, как проявляется эта человечность, из-за чего храбрецы постановок с самого начала становятся нам близки и понятны, с какой силой мы сопереживаем им, как будто бы родным либо соседям по двору.
«Возможно, при встрече с творчеством Вампилова все ощущают: эта драматургия настоящая, и идет она не от головы, а от сердца», — уверена Наталья Погосова. Она сравнила эти переживания, это настроение с первой любовью.
Не забывайте, как в записных книжках Александра Валентиновича? «Первая любовь — это не первая и не последняя. Это та любовь, в которую мы больше всего положили самих себя, душу, в то время, когда душа у нас еще была».
В вампиловской драматургии эта душа, непременно, имеется. И потому она вызывает у нас, возможно, неосознанную, но эмпатию, отклик. «Я, к примеру, неизменно на двух пьесах плачу. Не могу заявить, что я человек слезливый. Но я плачу на «Старшем Утиной» охоте «и сыне».
Это поразительно трогает», — говорит искусствовед. А зрители нынешнего фестиваля точно видели неподдельные слезы, застывшие в глазах актеров питерского театра им. В.Ф.
Комиссаржевской, в то время, когда труппа выходила на финальный поклон по окончании спектакля «Прошлым летом в Чулимске».
Нужно заявить, что не вся публика дала согласие с финалом, что внесли предложение питерцы. Постановщик выбрал более ранний вариант окончания пьесы, где основная героиня Валентина погибает.
А кто-то счел, что образ любимого Валентины не совсем сходится с вампиловским. Но в том, возможно, и прелесть многогранной, глубокой драматургии, что актёры и разные режиссёры смогут отыскать в ней что-то собственный.
Все мы люди различные и обращаем внимание на различные моменты. Согласно точки зрения Натальи Погосовой, сложились определенные стереотипы в отношении творчества Вампилова, но в действительности он «не до конца не вскрыт и не открыт».
Второй вопрос: весьма интересно ли кому-то в настоящей действительности искать заложенные в вампиловских пьесах смыслы? Не утратили ли они актуальности , поскольку создавались они совсем при втором режиме?
«Мало написал, но пьесы хорошие. Быть может, они весьма своевременные, в том смысле, что на данный момент их уже не осознают», — да, имеется и такое вывод. Наталья Погосова с ним совсем не согласна: «Время от времени говорят, что Вампилов несовременен.
Его храбрецы радуются, что взяли квартиру либо упоминают, что крабы — громадной недостаток. И что? Не в этом же актуальность. Имеется же глубинный суть.
Он совершает актуальным мастерство, которое делается хорошим и трогает душу человека в любую эру, независимо от социально-экономического строя».
В контексте этих размышлений Лана Гарон, узнаваемый театровед, руководитель и критик литературно-драматической части Столичного драмтеатра им. К.С.
Станиславского, отыскала в памяти цитату из чеховских «Трех сестер». «По окончании нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, возможно, шестое чувство и разовьют его, но жизнь останется все та же, жизнь тяжёлая, полная тайн и радостная. И через тысячу лет человек будет так же вздыхать: «Ах, тяжко жить!» — и вместе с тем совершенно верно как же, как сейчас, он будет опасаться и не желать смерти».
За круглым столом была совершена параллель между временем, в то время, когда жил и творил Вампилов, и сегодняшним состоянием общества. Та же Наталья Погосова назвала Александра Валентиновича одним из людей потерянного поколения.
У большинства тогда сместились все совершенства, они утратили ориентиры в жизни. Иными словами, случилось внутреннее опустошение. А что, у нас на данный момент не так? Вопрос риторический.
Принято сказать о потерянном поколении девяностых. И многие до сих пор сих пор также себя отыскать не смогут.
«Дело в том, что мы на данный момент — да не на данный момент, а уже давно (это Вампилов ощущал) — находимся в таковой психоэмоциональной атмосфере, в то время, когда мир от нас отчуждается и мы отчуждаемся от мира», — с сожалением отметила Наталья Погосова и сделала отсыл к эссе Эриха Фромма, которое тот назвал «Человек одинок». Известный социолог писал об отчуждении как участи человека при капитализме.
Под отчуждением он осознавал таковой тип «жизненного опыта», в то время, когда человек делается чужим самому себе, как бы «отстраняется», отделяется от себя, перестает быть центром собственного мира, хозяином собственных поступков, и напротив, эти их последствия и поступки подчиняют его себе, им он повинуется и иногда кроме того превращает их в некоторый культ. «В современном обществе это отчуждение делается практически безграничным. Оно пронизывает отношение человека к его труду, к предметам, которыми он пользуется, распространяется на страну, на окружающих людей, на него самого», — констатировал Фромм, говоря об «обесцвечивании» существования.
Как же тогда не потерять «способности радоваться любви и дружбе, сознавать собственный кратковременность бытия и трагическое одиночество»? Как раз мастерство, настоящее, живое — такое, как Вампиловское — и оказывает помощь сохранить в себе человека, напомнили участники круглого стола в Иркутском драмтеатре.
Но на фоне отчуждения публика пробует заполнить вакуум и ищет в театре, ТВ и в газетах контент, замешанный или на бурных страстях, или на правонарушениях. «С одной стороны, так приучили, с другой — в обществе таковой запрос», — с сожалением увидели критики и искусствоведы. И в театральной среде меньше тех, кто, вопреки тенденциям, держит уровень и равняется на традиции.
Специалисты говорят, что перестройка поставила театры в условия хозрасчета, и режиссеры вынуждены были прежде всего думать о том, как получить, стали «опускаться до толпы, а не тащить ее к себе, как всегда было в традициях русского театра». И эта тенденция, согласно точки зрения многих из участвовавших в иркутской дискуссии критиков, сохраняется.
На вопрос «Чем удивлять будем?» часто отвечают различными «прибабахами», типа освежеванной свиной туши на сцене в «Братьях Карамазовых». «С приходом капитализма изменился предмет удивления, — посетовала Лана Гарон. — Раньше удивление пребывало в поиске новой глубины, душевной и философской сущности. на данный момент оно довольно часто строится на полностью бытовом уровне, довольно часто на грязи — все хуже, физиологичнее и неприятней. Портят Чехова, Достоевского, Толстого.
Это все не на уровне материала. Безрадосно.
Возможно, это ни при каких обстоятельствах не восстановится».
Но кандидат культурологи из города Кемерово Алексей Бураченко настроен оптимистично. Он уверен, что у Вампилова имеется тот задел, что «в какую-то эру станет нужен».
Алексей напомнил, что и Чехов также не сходу стал «мерилом духовного состояния общества». «В то время, когда придет период осознания, Вампилов станет одним из кассовых драматургов, — вычисляет кемеровский гость фестиваля. — Возможно, Вампилов сейчас не репертуарный (не смотря на то, что имеется театры, где поставили все пьесы драматурга, к примеру в Бурятии либо омской «Галерке» — прим. ред.), по причине того, что у нас на данный момент особенные отношения с советским прошлым. Оно или идеализируется, и мы на экранах видим массу сериалов, где весьма красочно продемонстрированы времена СССР.
Или мы к советскому периоду весьма иронически относимся, кроме того с сарказмом пробуем его передернуть. А Вампилов не может быть сыгран ни так, ни так.
И у этого драматурга имеется еще шанс не единожды подняться во главе репертуара. Потому иркутский фестиваль делает ответственное дело, сохраняя Вампилова.
Я бы назвал это периодом накопления материала, что в недалеком будущем понадобится».
Участники круглого стола высказали надежду, что со временем Александр Вампилов твердо поднимется в статус классика, и к нему будут обращаться как классику — аккуратно и без шуток. Хорошую ноту в беседу внесли организаторы фестиваля.
Они отыскали в памяти, что в начале 2000-х они еле находили , чем наполнить программу, и чуть ли не заказывали пьесы по пьесам Вампилова. А в текущем году пришло более ста заявок на участие в фестивале и порядка 70% — пьесы как раз по Вампилову.
Его честность, сердечность и душевное обаяние становятся востребованными.
«И пускай будет фестиваль, пускай будут монументы Вампилову, но принципиально важно, дабы он остался для нас не идолом, а живым человеком, — резюмировала собственную идея Наталья Погосова. — И пускай пьесы по его пьесам вызывают в нас жажду душевного общения, которая объединяет нас с вами и в жизни, и в творчестве».
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Определят ли души погибших друг друга по окончании смерти? Смотрите на Правжизнь ТВ.
