Куда бежать от своего времени?
Характерной чертой отечественного времени возможно назвать его практически полную мастера искусств – и эстетическую непригодность, и публика предпочитают сбегать от этого времени куда угодно. В большинстве случаев, бегут не в будущее (кого сейчас одурачишь сказками про туманность Андромеды?
Чует сердце, что будущее окажется ещё противнее настоящего). Бегут в прошлое, далёкое либо близкое.
Но удаётся ли данный отчаянный побег?
Современность на экранах представлена, в большинстве случаев, или дебильными комедиями, или криминальными сериалами: сериалы эти бывают кроме того и хороши, но криминал как постоянная база кино- и тележизни в итоге изматывает человека. Тут, чего хорошего, привыкнешь к лексике типа «стрелял специалист» – словно бы в действительности имеется такая профессия – убивать людей.
А «про дружбу и любовь» в современных реалиях получается редко. Сами эти реалии (сотовые телефоны, соцсети и т.п.) какие-то похабные и антихудожественные.
Исходя из этого ясно перемещение огорчённой души режиссёра Валерия Тодоровского, предпринявшего попытку игры в «оттепель», в события 1961 года.
«Оттепель» – фильм броский и занимательный, но только в сравнении с простой телепродукцией. Для художественного кино он чересчур долгий, роли растянуты, воздействие буксует в мелодраматических штампах (из которых самый неприятный – неожиданная беременность).
Для Тодоровского, «актёрского режиссёра», до странности мало актёрских успехов. Фактически, их две: свирепый Михаил Ефремов (Кривицкий) и трагически красивая Яна Сексте (оператор Люся).
Но гармоничного осуществления плана и не могло быть.
Это, само собой разумеется, менее всего историческая реконструкция. Вот киногерой, оператор Виктор Хрусталёв, идёт с дочерью в лес за корягами, по причине того, что у неё «урок флористики».
Какая ещё империалистическая флористика возможно в первой половине 60-ых годов XX века в стране, где полновластно царила честная советская ботаника? Двое персонажей (папа Хрусталёва и режиссёр Кривицкий), пожилые мужчины, женаты на молодых – многовато для того времени, не было такое принято за норму, что, само собой разумеется, тяжело себе представить сейчас.
Но сущность не в несуразностях и отдельных оговорках. «Оттепель» – игра со временем, а не его воскрешение, и говорит она нам не столько про состояние общества в год полёта Гагарина, сколько про мечты и идеалы собственных создателей.
Стройные девушки в сложных причёсках из натуральных волос и приталенных и расклешённых книзу платьях в цветочек, горошек и клеточку колоннами маршируют по умытой вечным дождём Москве. Эти милые, улыбчивые, дивные создания обожают мужчин безвозмездно и бесплатно.
Им не придёт в голову по окончании двухлетних встреч потребовать денег на зимнюю шапку. Им нужна «лишь любовь».
Вот в отыскивании чего Валерий Тодоровский окунулся в 1961 год – ему и нужна «лишь любовь», а всё другое (Хрущёв, кукуруза, руководство, следователи) – это так, досадный и не через чур удачно выполненный фон. Тодоровский по большому счету аполитичен, как все обычные люди.
Помимо этого, в «Оттепели», в полном соответствии с кодексом времени, персонажи преспокойно выпивают и курят – вдоволь, в охотку, где угодно, без санкции «министра художественной необходимости». Да, в первой половине 60-ых годов XX века, ощерясь ракетами и освоив космос, Страна Советов лихо затягивалась и дымила, наливала, чокалась и выпивала.
Так что сейчас в отыскивании творческой свободы режиссёры будут легко вынуждены бежать от собственного времени с его тупым ханжеством – и коммунистический период русской истории предоставит им надёжное убежище. Тогда у нас были неприятели увлекательнее табака.
Но возможно сделать костюм и грим, подобрать интерьеры, а что делать с атмосферой действия и психофизикой актёров? По моему ощущению, в «Оттепели» «воздушное пространство времени» не пойман категорически.
Не только вследствие того что очень сильно понижен уровень интеллекта юный творческой интеллигенции того времени – так как она вправду жила и дышала культурой, умными беседами. (Возможно, сейчас всякое «умное» проходит твёрдые фильтры, дабы не злить деградирующее население.) Мне показалось, что атмосфера действия и психофизика актёров воспроизводят скорее реалии юности самого режиссёра, а это начало 80-х годов.
По причине того, что люди фильма довольно часто злы и одиноки, по причине того, что нет общности, лёгкости душевного отклика, нет надежды и звонкости, нет молодого мира, в котором бьётся пульс общего энтузиазма. А как взглянуть в недобрые глаза храбреца фильма, «дремлющего красавца» – оператора Хрусталёва, так очевидно: под шестидесятые загримированы восьмидесятые.
Это так как кто у нас? Это храбрец «Полётов во сне и наяву» (1984) в исполнении Олега Янковского. Вот он, сам себя не осознающий объект женского жажды. Ожесточённый, наглый, несчастный, обаятельный, кошмарный, пленительный.
Само собой разумеется, Тодоровскому и нужен был Янковский времени «Мюнхгаузена» и «Полётов», но Янковского с нами нет, исходя из этого «за Янковского» играется актёр Евгений Цыганов.
И получается да ничего не получается. Цыганов с его заколдованными сонными глазами никак не имеет возможности вырваться из плена собственного времени, где такие вот пресыщенные, залюбленные особи мужского пола в условиях острого мужского недостатка вызывают бури ненужных им страстей.
Сейчас, дабы привлечь женское желание, им кроме того не требуется шевелиться и высекать искру из глаза, сойдёт и без того. В 80-е шевелиться всё-таки было ещё необходимо, а про 60-е по большому счету умолчим.
Актуальные мужчины того времени были блистательны и прекрасны – причём во всём мире. И глаза их горели неугасимым огнём.
Итак, вот побег из собственного времени – спрашивается, на большом растоянии ли убежали? Поиграли хорошо, от души, а также сняли уморительный «фильм в фильма», тот самый, над съёмками которого и бьются храбрецы «Оттепели». (Это «бригадир и Девушка» – мнимая советская музкомедия.) Разыскали убедительные машины, милые ветхие магнитофоны а также диаскоп (приятель всех детей 60-х!).
Нарядили прекрасных актрис в платья из брошюр и модных журналов 50–60-х (девушки тех лет редко так наряжались в быту, предпочитая скромные блузки-юбки). Навертели причёсок
А воздушное пространство времени не нашли. И храбреца не нашли.
Возможно, его и не было в природе, в противном случае Тодоровский, режиссёр с хищным глазом на актёров, его бы обязательно разыскал.
Попытайтесь сами: если не Цыганов, то кто? Назовите актёра 37–42 лет на эту роль.
Для того чтобы же обаяния и масштаба, как Олег Даль либо Олег Янковский, талантливого играться «объект жажды» в мелодраме.
Я, например, не считая Хабенского, никого не отыскала в памяти. Да, с таким скудным багажом храбрецов от собственного времени далеко не убежишь
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Змеи в саду — как быть и куда бежать?!! ТопСад.TopSad.
