Никита михалков как русский вагнер
Фильм «Утомленные солнцем – 2: Предстояние» движется навстречу первым зрителям. 17 апреля – премьера в Кремле. 22 апреля «Предстояние» выходит в прокат.
Вашему критику удалось взглянуть фильм на особом просмотре.
Товарищ Сталин, толстый, рябой, с ужасными хищными глазами (М. Суханов) совместно со своим окружением прохлаждается на берегу пруда. Среди гротескных лиц – и командир дивизии товарищ Котов (Н.
Михалков), приготовивший для вождя сюрприз: громадный торт с шоколадным профилем Отца народов. Кто желает резать товарища Сталина?
Никто не желает? И командир дивизии Котов яростным сладострастным перемещением погружает голову Отца прямо в глубь лакейского торта Сирена. Подъем.
22 июня 1941 года, товарищ Котов, и вы не в кошмарном сне, а в советской территории…
В то время, когда над головой сбежавших из территории Котова и Вани (Д. Дюжев) пронесутся германские самолеты, товарищ командир дивизии веско сообщит: «Это война, Ваня. Это единственное отечественное спасение».
Так начинается «Предстояние» – фильм, сделанный на пределе возможностей отечественного кинематографа. Кроме того меня, человека непочтительного, данный титанический труд совсем выбил из бытового мироощущения и загрузил в некий трепет.
Но тем, кто полюбил хорошую картину Михалкова «Утомленные солнцем», непросто будет сходу погрузиться в грандиозную ужасную воздух ее продолжения. Это не совсем продолжение.
Между действием «Утомленных Утомлённых» солнцем «и солнцем – 2» проходит помой-му пять лет, но между съемками прошло куда больше, исходя из этого одни персонажи стали существенно старше, а вторых по большому счету выполняют новые артисты.
Но это тот случай, в то время, когда художественная условность не только допустима, но и оправдана. Мы вступаем в время и пространство исторической катастрофе, подавляющей все драмы личной судьбе.
Люди взрослеют не от прожитых лет, а от жизненных опробований, исходя из этого на войне – главном опробовании народа – так быстро и страшно взрослеют кроме того малые дети.
Все, за что цеплялись люди в мирной судьбе, растоптано. Люстра венецианского стекла, о которой так хлопотала расфуфыренная дамочка на барже (М. Шукшина), будет в осколках валяться на берегу. А деньги, каковые везет рачительный бухгалтер (А.
Петренко), фантасмагорическим дождем осыплют много людей, в панике мечущихся у переправы. Из всего, что было дорого миру, на войне останется лишь кошмар за родных людей и любовь к ним.
Неоднократно командир дивизии Котов отыщет в памяти радостную негромкую речку, по которой он плыл с дочкой. в наше время дочь и отец разлучены, но так же, как и прежде обожают друг друга. В мифологическом пространстве фильма именно это сохраняет им жизнь. Надя (Н.
Михалкова) не отреклась от отца, как ее уже полностью утратившая вид человеческий подруга по пионерлагерю (А. Миримская).
Отречься от отца – значит, отречься от Всевышнего.
«Предстояние» – не реалистическая, а мифологическая картина. Никита Михалков как русский Вагнер творит личный персональный миф, величественный и ужасный.
При всем изобилии конкретных подробностей все повествование немного поднято, возвышено, опоэтизировано, как в опере.
Центральная часть фильма, как будто бы составленного из нескольких фильмов кряду, – эпизод обороны Москвы в первой половине 40-ых годов двадцатого века. В художественном отношении он безукоризнен, но не знаю, найдутся ли зрители, талантливые наслаждаться эстетикой рассказа, – так он переворачивает душу.
Двести сорок отборных кремлевских курсантов, элита Красной армии, все ростом от 183 сантиметров, прибывают в окопы, вырытые штрафбатом, под начало психованного, скрывающего растерянность и ужас лейтенанта (прекрасная работа Евгения Миронова). Встреча нечистых, ужасных, закаленных войной бойцов штрафбата и красавцев-курсантов – отдельная маленькая жизнь с забавными мелкими происшествиями.
Особенно запоминается улыбчивый курсантик с грустными глазами, что ощущает, что погибнет (А. Михалков).
Под германскими танками погибают практически все, и мертвая заснеженная почва как будто бы втягивает, вбирает в себя их недвижные тела Лирическая, поэтическая красота, которую так обожает Михалков, в данной картине предстает как красота скорби, красота пронзительного реквиема.
Тем временем до товарища Сталина доходят вести о разгуливающем где-то по фронтам комдиве Котове. Он отправляет на его поиски того самого Дмитрия – Митю (О.
Меньшиков), что когда-то и арестовал опального командира дивизии. Митя как-то умело укрыл дочь и жену командира дивизии, выдав их за собственную семью.
Неприязнь к советскому миропорядку, да и к миру по большому счету все так же посверкивает в его злых глазах, но развернуться в пространстве этого фильма ему негде – в общей ужасной картине бытия его роль мала.
Взрываются мосты, тонут баржи, рушатся церкви, горят деревни. Но ни при каких обстоятельствах в хаосе исторической трагедии режиссер не забудет человека, его лица.
Михалков возвращает людской лицу преимущество, униженное временем торжества гламура. Лица в его фильме не приукрашены, не выглажены, не «отгламурены» розовым утюгом.
Они сохраняют все пятнышки, морщинки, складки, веснушки, шероховатости. Они говорят о судьбе и характере.
В изображении неприятеля нет особенных психологических сложностей и драматических коллизий. Неприятель – он и имеется неприятель, вечно чуждый.
Возможно, тот хороший шутник Ганс, что высунул из самолета задницу, дабы испражниться на баржу с красным крестом (бомбить ее не разрещаеться), и желал всего лишь смешно пошутить. Но тяжело не осознать солдатика, что в эту задницу влепил из винтовки от всей души, не смотря на то, что он и погубил этим всех.
Из трех немцев, что идут по деревне, лишь один припадочный расстрелял семью цыган, остальные морщатся от самодеятельности придурка Отто. Мы успеем осознать, что неприятели складываются из различных людей, но это, в общем, избыточное знание, подаренное нам художественной натурой режиссера.
Основное, что на землю пришел неприятель, которому безразлично все то, что дорого живущему тут народу.
А что дорого живущему тут народу? Родные, любимые люди.
Все другое с товарищем Сталиным во главе – мираж, морок и искушение. Лишь через любовь к родным возможно прийти к Всевышнему. И великим страданием заслужить прощение и милость
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Бесогон ТВ Поле чудес в стране дураков, Никита Михалков про Аркадия Бабченко
