Он жил на сказочных озёрах
В год 120-летия петербургской премьеры балета «Лебединое озеро» и 175-летия композитора Петра Ильича Чайковского Театр балета им. Леонида Якобсона представил на сцене Александринского театра обновлённую сценографию хорошего спектакля в хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова.
Неизвестно, что бы делали в наше время все поклонники самого красивого из сценических видов мастерства (включая и участников ГКЧП 1991 года), если бы столичный Громадный театр не заказал бы в 1875 году молодому композитору Чайковскому музыку к новому балету. Так как как раз «Лебединое озеро» стало знаком русского балета, а ведущие партии в нём танцевали самые известные танцовщики и отечественные танцовщицы.
Либретто было написано управляющим Дирекцией столичных императорских театров Владимиром Бегичевым, что забрал за базу древнюю германскую легенду о заклятии, наложенном злым колдуном на красивую принцессу. Но вычислять успешным это либретто, в котором были «трагический» финал и лишние герои, вряд ли было бы возможно, кроме того не обращая внимания на участие в его создании танцора Василия Гельцера (балетные сюжеты – дело своеобразное, подчинённое законам танца).
Столичная премьера 1877 года с хореографией Венцеля Рейцингера, мягко говоря, не удалась: как писал один из балетных критиков того времени, «по танцам «Лебединое озеро» чуть ли не самый казённый, неинтересный и бедный балет, что даётся в Российской Федерации». Не пользовалась успехом и позднее возобновлённая в ветхих декорациях, но улучшенная бельгийцем Йозефом Гансеном версия балета: в первой половине 80-ых годов XIX века её изъяли из репертуара Громадного театра и благополучно забыли…
Через пара месяцев по окончании смерти Чайковского, в начале 1894 года в Санкт-Петербурге устраивали концерт памяти великого композитора, и хореограф Лев Иванов поставил пара сцен из второго акта «провального» балета. Да так поставил, что сам Петипа заинтересовался его работой и внес предложение осуществить совместную постановку на сцене Мариинского театра.
Новая трактовка стала романтической, в прошлом остались колдунья-сова, смотревшая за Одеттой, неестественные лебединые крылья танцовщиц (их заменили всем узнаваемые плавные перемещения рук), были осуществлены переносы некоторых балетных номеров из действия в воздействие, справедливости для вместе с храбрецами в финале погибал и злодей Ротбарт, а действовавшие доселе каноны балета были очевидно нарушены Но эта постановка, прославившись , стала хорошей и провозгласила новую эру балета. Её (за исключением финала, исправленного в ХХ веке Владимиром Бурмейстером на радостный – Ротбарт гибнет, а Зигфрид и Одетта совместно встречают восход солнца нового дня) и взял на вооружение Театр балета им.
Леонида Якобсона.
Но балет – мастерство зрелищное: танец в нём неотделим от оформления пьес. И сказочная легенда о любви требует сказочного оформления, которое в наше время поручили театральному живописцу Вячеславу Окуневу.
То, что Окунев сотворил на сцене, в противном случае как волшебством и не назовёшь. костюмы и Сценография спектакля всецело подчинены сказочному жанру и танца и романтической направленности музыки известного балета. Богатая глубокая равнина, где находится его матери и королевство Зигфрида, берег загадочного озера, где стоят мрачные готические руины (не они ли – остатки уничтоженного Ротбартом прекрасного замка Одетты?), прекрасный замок владетельной принцессы – все эти места действия решены посредством многоплановых декораций.
Сочность цвета, материализующего объём и свежесть летней листвы королевского девственного леса и парка, то улучшается, то приглушается посредством света, авторство которого в собственности создающему сценические утро, сутки, ночь и вечер живописцу Максиму Греллеру,выступающему в роли союзника Окунева.
Контрастсолнечной безмятежности дня рождения принца на парковой террасеи таинственной, прошитой лунным сиянием безнадёжной черноты лесной ночи, виновной в важной встрече Зигфрида и Одетты, завораживает, погружает зрителя в воздух древней легенды. Знаковые переходы света обозначают и ранг событий в готической бальной зале, которая выглядит то золотисто-охряной в 60 секунд общего танцевального радости, то сумрачно-серой в сцене предательского обольщения Одиллией Зигфрида.
Сказочность усугубляется сверканием множества «драгоценных камней» на костюмах венценосных особ, гостей на балу, лебедей и обеих антиподных претенденток на сердце принца. Условная фрачность костюма Зигфрида при первом явлении, демоническая графичность костюма Ротбарта, роскошество каждого из уборов принцессы-матери, классический лаконизм обоих вариантов домино Шута, пастельные оттенки одеяний танцоров на балу и кажущаяся простота белых как снег уборных потенциальных невест принца завораживают, заставляют следить не только за правильными перемещениями танцоров, но и за неспешным течением драпировок, манящим полётом и колыханием перьев вуалей
Обновлённое в Театре балета им. Якобсона «Лебединое озеро» благодаря работе живописцев думается из зала неизвестной игрушкой, эдаким «коробкой Дроссельмейера», известным нам по сказке Гофмана.
Созданный Окуневым на сцене мир балета гениев Чайковского, Иванова и Петипа нереален. Он эфемерен, подвижен, как марево над раскалённой солнцем летней дорогой, и чудесен, как озёра из стихотворений Гумилёва. Фактически таков, каким и должен быть балет, чтобы навеки покорить сердце
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
ЙОКО — Необитаемый остров — Лучшие мультфильмы для детей! Новинка 2017
