Особых ожиданий у меня нет
Воображать одного из 100 лучших режиссёров мира нет необходимости. Оставаясь неизменно при собственном мнении, он этого мнения не скрывает, высказывая его как в творчестве, так и в личном общении.
О создании фильма
«Франкофония» – совместное производство Германии, Голландии и Франции и не есть документальным фильмом. Это художественная попытка через личные впечатления человека передать особенности исторического переживания.
Пробуя выяснить жанр, европейцы придумали подзаголовок «Европейская элегия» – такое лирическое отношение к истории Наименование – придуманное слово, предположение о любви ко всему французскому. Разбирая жизнь германского общества по окончании Первой Мировой, я обратил внимание на поголовную влюблённость германских офицеров во французскую культуру.
Это были высокообразованные люди, неоднократно и не два побывавшие во Франции. Это был единый мир, единое общество, это была война двух сестёр.
Это указывает, что «сражаемся мы – не сражаемся, но мы постоянно сядем в одном кафе за чашкой кофе». И мы всё время стремимся сесть за данный стол, взяться за ручку той же чашки, ан не выходит: мы в том месте – чужие.
И попытка осознать, из-за чего мы чужие, предпринята в этом фильме. Это не нравится как европейцам, так и моим соотечественникам: в картине мало комплементарного для тех и других.
Французы говорят: «У нас не принято сказать об этом». Выход картины совпал с моментом, в то время, когда в Европу пошли толпы явных и фиктивных беженцев, и, быть может, кому-то «Франкофония» окажет помощь что-то осознать.
О проблеме
Что это за неприятность, в то время, когда громадная цивилизованная страна, считающаяся главным хранилищем искусств XIX века, сдаётся стране-неприятелю? В чём французы победили, а в чём проиграли?
Потерянные миллионы, уничтоженная страна, но сохранённая честь либо потерянная честь, сохранённые судьбы, спасённая культура? Это имеет буквальное отношение к происходящему в Европе и к тому, что происходит с нашим Отечеством.
Это постоянно находит отражение в жизни отдельного человека. Что такое компромисс?
Об этом нужно сказать молодым людям. В то время, когда компромисс есть честным и мужественным ответом, а в то время, когда – сдачей и трусостью позиций?
Данный фильм формулирует эту проблему. Через это возможно парней научать этике, эстетике, драматизму и проблематике истории, что кроется в таких непростых проблемах.
Как в условиях глобальной трагедии, в то время, когда гибли города, много тысяч людей на фронтах, возможно было думать «что может случиться с тем, что у нас в музеях?». Для меня музейная судьба, музейное сообщество есть качественным показателем цивилизационной базы интеллигенции.
Какая воздух в музее? Кто трудится в национальных архивах? Это ответственная черта национальных привычек, национального качества судьбы. Продолжительное время в Европе это было запретной темой для беседы.
Размышления на эту тему приводили к: меня именовали националистом. А я сказал, что, сливаясь в европейских объятиях, немцы и французы не должны забывать, что они немцы и французы.
Реакция французской публики на показе в Ницце была эмоциональной, но я не услышал осуждения за моё вывод, что Франция, как государство, несла тогда часть ответственности. Европейцам было весьма интересно, но как это будет весьма интересно моим соотечественникам, сообщить не могу.
О прокате
Фильм будет продемонстрирован в Европе, Штатах, Латинской Америке, Японии. В Германии, где фильмы в большинстве случаев всецело дублируются, при «Франкофонии» сделаны германские субтитры и сохранён авторский вариант, где существуют русский голос, и франко- и германоговорящие персонажи.
Вопрос дублирования – это вопрос художественной целостности фильма, его его интонации и атмосферы, являющейся показателем стремления автора и художественного качества ленты. Моё рвение – это попытка успехи художественного результата, а не документалистика.
В Италии имеется ещё особые показы в университетах. Как сообщил Пиотровский, данный фильм необходимо показывать в вузах.
Для меня это самая высокая оценка. Не только вследствие того что это вывод известного деятеля культуры России, но и вследствие того что это принципиальная оценка отечественного труда.
В кинотеатре «Аврора» с 28 февраля начнутся показы «Франкофонии», но мне неизвестно, сколько фильм продержится на экранах. У меня имеется подозрение, что сегмент людей, интересующихся важным в визуальной культуре, сужается.
Знаю, что прокатчику нужно будет упрашивать кинотеатры: «Отыщите время для такого-то фильма!» При отсутствии национальной совокупности показа важного кино будущее таких фильмов непредсказуема. Нам нужно воссоздавать данный сектор кинопроката.
Необходимы маленькие бюджетные кинотеатры на 50–100 мест – по всей стране, начиная с городов с населением 50 тысяч. Русские режиссёры, создающие фильмы на национальные деньги, должны иметь право отчитаться, на что израсходовали эти средства.
А нынешняя совокупность кинопроката удовлетворяет только интересы голливудской киноцепочки.
Об отечественном кино
Все узнаваемые сейчас культурные и некультурные фонды, правительство, Министерство культуры отказали мне в деньгах на съёмку этого фильма. Я обратился с просьбой о помощи к европейцам, осознавая, что я уже в эти битвы не сражаюсь.
Необходимо поменять что-то в банковском деле, по причине того, что во всём мире существуют недорогие кредитные деньги, каковые легко взять на производство кинокартин. на данный момент нелёгкое время: кинопроизводство уменьшается, мы теряем кадры. Деятельно может трудиться лишь «Мосфильм».
Всё другое кинопроизводство скукоживается. Прекратила существовать Свердловская киностудия, оборвалась документальная цепочка в Сибири, нет кинематографа на Северном Кавказе Нужна госполитика в отношении кино.
Сейчас национального кино, которое было в советское время, не существует. Существует столичный кинематограф, но человек, живущий в Екатеринбурге, имеет другую эстетику, у него темы и другие проблемы. Он не будет снимать то, что снимают москвичи
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Диана Арбенина и Ночные Снайперы — Разбуди меня [ПРЕМЬЕРА КЛИПА]
