Политика убивает любовь
В Малом драматическом театре – театре Европы (Петербург) идут премьерные пьесы по пьесе Ф. Шиллера «любовь и Коварство». Режиссёр Лев Додин, в основных ролях: Елизавета Боярская, Ксения Раппопорт и Данила Козловский.
Конечно, аншлаг.
Спектакль идёт в европейском формате – два с половиной часа без перерыва. Радужная шиллеровская риторика поджата, подсушена, страсти в клочья никто не рвёт и в голос не рыдает.
Три палочки и шесть столиков от живописца А. Боровского (самого, думается, экономного живописца современного театра) задают строгий и сдержанный тон.
Человек с утомлённым и властным лицом, занимающий большую должность в мелком стране (Игорь Иванов), решает насильно женить собственного сына Фердинанда (Д. Козловский). Причём на фаворитке правителя, леди Мильфорд (К.
Раппопорт). Но парень уже влюблён в Луизу, дочь преподавателя Миллера (Е. Боярская). Дабы разлучить влюблённых, секретарь Вурм (Игорь Черневич) сплетает достаточно наивную интригу.
Но с простодушными людьми, каковые живут эмоциями и верят в клятвы, большое количество хитрить и не нужно. Как не следует церемониться с жертвенными агнцами, предназначенными на заклание.
Эта самая Луиза Миллер, в несложном белом платье, с распущенными волосами, сияя небесными глазами и воплощая чистоту и неземную красоту, появляется в начале спектакля как сущность, цель, ценность и смысл мира.
Луиза – лучшее, что возможно на свете. Как раз исходя из этого её на свете быть не должно. Тут таким не место.
Когда Луиза и Фердинанд, эффектно возлежа на столах, сливают губы в томительном поцелуе, зритель начинает догадываться, что дело добром-то не кончится. Женщина через чур хороша, а юноша хоть и привлекателен, но – не орёл, не солдат и не молодец.
Он-то и имеется основное коварство, припасённое не добрый судьбой для Луизы.
Данила Козловский убедительно играется обворожительного болтунишку, фанфарона и пустомелю, что полностью не может обладать собой. Заявившись для решительного объяснения к леди Мильфорд, чуть не забыл совсем собственную Луизу, увлёкшись чернокудрой кокеткой.
Действительно, чертовка, пляшущая на столах какие-то древние танцы, имела возможность бы соблазнить и чурбан. Ксения Раппопорт вся искрится и переливается в данной роли – эдакая самоупоённая женственность, пленительная, насмешливая и полностью артистичная.
Но большое количество ли стоит хвалёная любовь Фердинанда, если он так легко и скоро забывает все клятвы и с трудом удерживается от измены?
Что сделаешь, Фердинанд – сын политика, а это, в неспециализированном-то, решение суда. Это избалованный инфантильный ребёнок, в котором имеется какая-то отрава, страшный надлом.
Он не может быть свободен от ужасных глаз собственного отца, как будто бы вобравших в себя цинизм политического мира.
Луиза и её семья, мама с папой (Т. Шестакова, А. Завьялов) – цельнолитые, простые, «солнечные» люди.
Они говорят то, что думают, и делают то, что по душе. А Фердинанд родом из другого мира, где нет простоты и цельности. Исходя из этого он, отравленный воздухом власти, и поверил клевете на Луизу.
Исходя из этого погубил возможность спасения себя и мира, которую несла в себе Луиза Миллер. Не смотря на то, что вот с этим отравлением не ясно. Темперамент Фердинанда показался мне через чур ничтожным для для того чтобы поступка
Шиллер гениально многословен. Кое-какие монологи его храбрецов занимают по паре страниц текста.
Так сказал европейский дух грядущей демократии и гуманизма в собственной молодости. Но сейчас данный дух – грустный старичок, только вспоминающий о прошлых страстях.
Исходя из этого, возможно, так утончённо-печален новый спектакль Льва Додина, в котором имеется две ответственные составляющие. Одна направлена к Европе, европейской культуре, Германии и Шиллеру. Вторая – к Российской Федерации и отечественной культуре.
Две несчастливые государства, Россия и Германия, постоянно противопоставляли политику и частную жизнь, власть и любовь – как непримиримых неприятелей. Не знаю, как в Германии, но в Российской Федерации по данной части не изменилось ничего.
Удел политики – коварство, а что касается любви, кто их в том месте, отечественных властителей, разберёт. Помой-му что-то имеется, раз кого-то по утрам в подштанниках следователи застают у любовниц.
Но это очевидно не для Шиллера сюжет и не станут про такое играться в стильном и умном додинском театре.
Кстати, глядя на скупые любви и «элегантные мизансцены Коварства», задаёшь вопросы себя: «ужель тот самый Додин?» и отвечаешь – очевидно, тот самый. Но в новой для себя ситуации. Боярская, Козловский, Раппопорт – ученики Додина – стали благодаря кино очень популярны.
По крайней мере, ни 20, ни 10 лет назад для того чтобы не было, чтобы шли не на спектакль Додина, а дабы посмотреть на актёра. на данный момент зритель весьма кроме того может мотивировать поход в МДТ жаждой взглянуть на Раппопорт либо Боярскую живьём. А тут ещё дружно!
А Лев Додин – кроме того что он выдающийся зубр театра, располагает ещё и хорошим мобильным интеллектом. Нормально и последовательно переводит собственный театр в новый формат. Раз выросли звёзды – пускай они будут на сцене.
Тем более новые звёзды додинского театра так же важны и стремятся к одухотворённости, как и актёры старшего поколения. Но, само собой разумеется, Даниле Козловскому на большом растоянии ещё до того же прекрасного Игоря Иванова либо необычного Игоря Черневича.
Да и по большому счету, что возможно сообщить про масштаб артиста, пока с него не сошла юношеская красота?
Что касается Елизаветы Боярской, то тут тайна. Она поражает, как какая-нибудь древесная статуя Мадонны в католической церкви.
Статуя древесная, но – Мадонны! Глаз не оторвать, не смотря на то, что огня и жизни в данной Луизе мало.
В коварной леди Мильфорд-Раппопорт куда больше. Но, как играться этих небесно чистых шиллеровских девушек, всё одно никому неизвестно, так что Боярская, можно считать, справилась.
Замечательно выстроенные ритмы не дают зрителю заскучать, спектакль энергичен и бодр, очевидно может жить и развиваться. Вот лишь эти три палочки и шесть столиков живописца Боровского!
Я осознаю – минимализм, интеллектуальность, современность ля-ля-ля а не бедность ли это воображения?
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Иван Петканич: что убивает ЛЮБОВЬ?
