Русский музей: катастрофа на ровном месте
Появились сведенья о том, что дирекция Русского музея в Петербурге готовит для этого оплота всей русского культуры, занимающего строение Михайловского дворца в историческом центре города, что-то наподобие полномасштабной трагедии. По замыслу «реконструкции» главную экспозицию музея нужно будет закрыть для визита (именуют ужасный срок – от двух до пяти лет). А часть экспонатов на это время по большому счету эвакуировать
Толком до тех пор пока что ничего не известно, директор Русского музея Владимир Гусев, равно как и Министерство культуры, комментариев не дают. Фигурируют какие-то проекты перекрытия внутренних дворов десятилетней давности, архитектор которых удивлён их реанимацией.
Проекты поражают не оригинальностью и красотой, но банальностью и бездарностью, но они ли будут осуществлены? Открыт сбор протестных автографов. Это ясно.
У нас так как, как писал Достоевский, «лишь сообщи, что где-то имеется дупло, куда жалобы опускают ». Но часть парламентариев Законодательного собрания Петербурга собирается обратиться в правительство с требованием не допустить закрытия Русского музея. А на таком уровне всё-таки дыма без огня не бывает.
Для чего нужна «реконструкция» Русского музея, другими словами перепланировка Михайловского дворца? В случае если исходить из того, что Русский музей – достояние русского народа и призван он просвещать данный народ, хранить его культурные сокровища и снабжать их контакт со всеми желающими, то ни для чего она не нужна.
К тому же в этом месте и проводить-то реконструкцию по закону запрещено – в таком монументе культуры, как Михайловский дворец, вероятна лишь реставрация. Но дворец в порядке, ничего в том месте не течёт, не валится и не обрушивается. На реставрацию не обломится.
Обращение и не ведётся о неотложной потребности. Обращение ведётся об излишестве: перекрыть внутренние дворы и разместить в том месте реставрационные мастерские, часть экспозиции, что-то из запасников и без того потом.
Без всего этого возможно замечательно обойтись.
Переезд, сколько угодно временный, основной экспозиции музея куда бы то ни было – это настоящая драма. Возможно отыскать в памяти в качестве горестного примера судьбу петербургского Музея военно-морского флота, выселенного из строения Биржи на Стрелке Васильевского острова.
По дороге потерялись экспонаты, провалились сквозь землю в дыму хлопот большие бюджетные средства, начались суды, проверки – и что в итоге? Биржа стоит безлюдная более пяти лет.
В значительной степени по инициативе того же Гусева была пара лет назад осуществлена так называемая реконструкция Летнего сада (Летний сад – в подчинении дирекции Русского музея). Вместо ласкового, чуть грустного, очаровательного «мелкого космоса», что был так любим публикой, грезившей под деревьями о том, что вот они видят то же самое, что видела Анна Ахматова, – ужасный новодел.
Вот и в наше время разве думает директор Русского музея о школьниках, которых нужно вести в музей на данный момент, через пять лет будет поздно? Предполагаю, директор думает о втором.
Сами посудите: Пушкинский музей в Москве под землёй роет чуть не четыре этажа. Третьяковская галерея гремит выставкой Валентина Серова. Эрмитаж неуклонно расширяется, как владения маркиза Карабаса в сказке, занимая уже практически всю Дворцовую площадь.
А Русский музей? По окончании разгрома Летнего сада никаких происшествий. Кормится тихо около Репина – ни громких выставок, ни головокружительных проектов.
Легко ли это перенести директору? Пора напомнить о себе!
В далеком прошлом как мы знаем, что каждая организация сначала имеет какую-то цель, но достаточно не так долго осталось ждать её целью делается она сама как таковая. К этому тяготеют и многие дирекции музеев.
Как раз исходя из этого категорически нельзя превращать управление музеем в пожизненное самодержавное владение. Зря мрачный Звягинцев обозвал отечественную власть «Левиафаном». Какой в том месте Левиафан!
Не ощущая земли под собой, власть то и дело почтительно дрожит перед «культурным авторитетом», будь то пожилой художественный руководитель театра либо узнаваемый директор музея. С одной стороны, это хорошо.
А иначе, на свете имеется мера всех вещей, и в случае если амбиции «культурного авторитета» противоречат заинтересованностям общества – нужно всё-таки унять почтительный трепет и обезопасисть культуру от этого «авторитета». К примеру: вместо того дабы тратить много миллионов рублей, перекрывая внутренние дворы Русского музея и эвакуируя, как на протяжении войны, великие картины, – не несложнее ли перевести Владимира Гусева на другую работу, где он не начнёт скучать и томиться?
Он уже достаточно начудесил в Санкт-Петербурге, хотя бы с Летним садом. Память о нём останется вот практически в столетиях.
Для нынешнего директора Русского музея воистину «королевство мало, и разгуляться негде».
Влияниям следовало бы чаще и внимательнее слушать так называемых градозащитников. По одной несложной причине: эти люди, в большинстве случаев, благородны.
Они всерьёз думают о сохранении красоты, «об публичном благе» (говорю на основании собственного опыта общения хотя бы с превосходными краеведами столичного Архнадзора). А можем ли мы верить в бескорыстии тех, кто проталкивает наверх многомиллионные проекты «реконструкций»? Вопрос, само собой разумеется, риторический
Так что займёмся вербальной уверенным голосом и магией скажем: не будет никакой реконструкции Русского музея (она же – преступная перепланировка Михайловского дворца). Ни для чего не требуется.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Разведопрос: Андрей Ваджра о книге \
