Золото минского листопада
Город встречает гостей чистотой и порядком. Недоброжелатель заметит зачищенное пространство и совершит параллели с политикой и всем остальном, что приходит россиянину сейчас на ум при слове «Белоруссия».
А гостю-неофиту будет в эйфорию прогуляться по центральному вечернему проспекту Независимости (бывшей улице Ленина), поражающему любого своим, как отмечают с гордостью сами минчане «сталинским ампиром». Особенно оптимален проспект вечерней иногда, в то время, когда сложные карнизы и вся лепнина щедро подсвечены, не обращая внимания на чувствующийся в стране режим экономии, броским электрическим светом.
Минчане обожают собственный кинофестиваль и гордятся им. Особенный кредит доверия организаторы приобретают последние пара лет, каковые ознаменовали поворот фестиваля от усиленного внимания лишь к кино России и бывших советских республик.
Нет, бывшие братья и сёстры по СССР и бывшей Восточной Европе, всё так же обширно представлены тут, но взяли оправу из лучших фильмов со всех стран, каковые оказывают помощь не замыкаться в малом кругу, а пробовать заметить тенденции года уходящего, лучше высветить, как те лампы под карнизами, преимущества и недочёты кинопродукции страны-хозяйки и самых её ближайших друзей. Всё познаётся в сравнении и прекрасно, что именно такую возможность профессионалам и кинолюбителям предоставляют состязание и главный конкурс для начинающих «Юность на марше?.
И тогда жестокость нервной словацкой ленты Миры Форнай «Мой пёс киллер» находит неожиданное отражение в казахских «Уроках гармонии»дебютанта Эмира Байгазина. Осмысление истории собственной страны в 90-ые годы через личную историю семьи сближает сингапурский «Ило Ило»Энтони Чена с грузинской лентой «Продолжительные яркие дни»Наны Эквтимишвили и Симона Гросса (в полной мере заслуженный Основной приз в конкурсе «Юность на марше»).
Негромкая ирония фильма «Географ глобус пропил»Александра Велединского про судьбу в русском провинции отзовётся трагикомическим разворотом событий в «Детях священника»Винко Брешана, где болеющий сердцем за родную Хорватию юный священник находит нетривиальные ходы, дабы сдвинуть с места кривую рождаемости в закинутом приходе на острове, затерявшемся в волнах Адриатики.
Нам бы таковой живой взор на церковь, её место в обществе и её верных служителей. До тех пор пока таковой вольный тон в кино про служителей культа может лишь во сне присниться на почвах, бывшими советскими.
До тех пор пока нас тут лишь потчуют благообразными олеографическими открытками в стиле новейшего «Луки»Александра Пархоменко, снятого в копродукции Белоруссией и Украиной. Величие храбреца, а в базе фильма лежит настоящая судьба священнослужителя и хирурга Валентина Войно-Ясенецкого, давит как будто бы мемориальная мраморная плита на плечи режиссёра.
Режиссёр-то выжил, а вот фильм… Из него выяснилось выдавленным дыхание судьбы и он стал на данный момент в двадцатьпервом веке неким дальним внуком позднесталинского «Пирогова».
Тогда, в то время, когда Сталин забрал курс на уменьшение количества создаваемых фильмов, провозгласив девиз: «лучше меньше, да лучше». Другими словами делаем меньше, но фильмы качественными будут.
Кто не помнит, может открыть книги — всё это стало причиной провалу советского послевоенного кинопроизводства и происхождению последовательности неинтересных биографий. В том месте уж совершенно верно было нереально совершить ошибку.
Сценарист следовал за жизненной биографией избранных вождём храбрецов.
При белорусского кинопроизводства все говорят об мировом кризисе и экономии средств. А что, если не через чур большой поток кинопроизводства в стране это и возможность ухода от разрешения вопросов и сложных дискуссий, какое же кино снимать сейчас в Белоруссии?
Уж лучше по большому счету денег на кино не давать либо так, малыми дозами, на высокодуховное. И выбор страны однозначен, деньги и поддержку возьмёт либо духоподъёмный «Лука», либо письмо счастья из Белоруссии «Вот это любовь!»Это, само собой разумеется, не про святых, а совсем кроме того про безнравственных отечественных уже современников.
Данный ромком был продемонстрирован на фестивале на особом показе. Сделан он был при участии уроженцев Комеди-клаба во главе с его резидентом Вадимом Галыгиным и уже как-то пролетел по экранам России в сентябре-октябре.
Сюжет в полной мере себе забавный, и интересы Союзного страны соблюдены. Две юные москвички оказываются волею случая в Белоруссии.
И Минск их приветил, подарил незабываемый вечер в местных казино (ну чем не реклама азартных места и игр их нахождения вблизи России, к примеру, лишённой с некоторых пор таких пряных наслаждений). И белорусская глубинка их не обидела, была лучше отечественной российской.
А в итоге — дружба и любовь разбитных москвичек и душевных белоруссов. Никаких идеологических неприятностей.
Целые плюсы.
Фестиваль помог отыскать в памяти иные времена, двадцатые годы, и второе белорусское кино. В особом блоке с живой музыкой были продемонстрированы три немые картины, с которых зарождалось Белгоскино и соответственно национальная белорусская кинематография.
С идеологией и тогда не всё легко было. И первым белорусским фильмом стала «Девушка легкого поведения»(1926) Олега Фрелиха. Стеснялись уникального заглавия и дали второе: «Убитая судьбой», — как напоминание о салонных драмах русского дореволюционного кино.
И зритель тогда деятельно отозвался и потянулся в темноту кинозалов, где его ожидал сюрприз огромную часть картины занимала статистика, с анимацией и диаграммами, наглядно разъясняющая про судьбу падших дам при царизме и при власти Советской. И что при народной власти все они непременно почувствуют прелесть судьбы и возвратятся к ней путём свободного труда.
Времена далёкие, а тематическое планирование сейчас, оказывается, кроится ещё по тем лекалам. По причине того, что базу тогдашнего темплана составляли фильмы про гражданскую войну, про восстания против панов и про всё то, что сейчас перекладывается на фильмы про Великую Отечественную войну.
Но никакой тематический замысел не смог тогда предусмотреть авангардный и ни на кого не похожий фильм про становление свободной Советской Беларуси «В огне рождённая»(1929) Владимира Корша. Ничем эта лента не уступает по монтажу ни Эйзенштейну, ни Вертову, а по поэтической силе самому Довженко.
Но вот так сложилась история кино, что эту картину, снятую Белгоскино, несправедливо записали в эпигонские. А сейчас — краеугольный камень и большое открытие в фундамент заново создаваемой истории белорусского кино.
Ещё бы отыскать в памяти про 60-е и 70-е годы, в то время, когда фильмы, не отвечающие канонам и идеологическим схемам, резались, не выпускались и в лучшем случае клались на полку. Их бы вернуть Белоруссии и во всемирной исторический оборот как фильм Корша.
Про принуждения и эпоху давления к одобряемому творчеству шестидесятых ярко говорит фильм «Параджанов»Сержа Аведикяна и Олены Фетисовой, консолидировавший силы четырёх государств: Украины, Франции, Грузии и Армении. Фильм создаёт яркое впечатление, но совсем далёк от биографии святых.
Вольно жил, творил, грешил. И как раз из этого сплава появился тогда великий режиссёр Параджанов.
Примером же свободного дыхания стал фильм «Прикосновение греха»Цзя Чжанкэ (Приз за режиссуру). Четыре истории из судьбы современного Китая, четыре судьбы, Чжанкэ говорит про «в том месте и на большом растоянии», а как словно бы про тут и по сей день в Российской Федерации.
Полным же триумфатором фестиваля этого года стала польская лента «Ида»Павла Павликовского, забравшая четыре награды, среди них и самую основную, «Золото Листопада». Павликовский уже более 15 лет снимает кино различное, имеется у него и документальные картины.
В частности, как раз ему в собственности, к примеру, лучший фильм про Жириновского, снятый им для ВВС. В игровом кино он прославился фильмом «моё лето любви», что в Англии был признан лучшим фильм страны в нулевые годы.
С картиной «Ида», благодаря и узкому сценарию, написанному им в вместе с Ребеккой Линкевич, Павликовский как будто бы совершает прорыв. По стилистической отточенности и строгости повествования изображения, по количеству смыслов, вмещаемых в казалось бы несложную линеарную историю.
Через историю юной послушницы, готовящейся стать монахиней, ему удаётся продемонстрировать, ни большое количество, ни мало, конфликт между Ветхим заветом и Новым. Прежде, чем уйти уйти в монастырь, Ида обязана посетить собственную единственную родственницу Ванду.
Путешествие делается дорогой познания. И открытия собственных настоящих корней, открытия ужасной истории собственных своих родителей.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Кинофестиваль \
