Бал провинциалов
В театре имени Маяковского состоялась премьера спектакля «Три сестры» по пьесе А.П. Чехова.
Это полностью немодный, неактуальный, неавангардный и несенсационный спектакль. Этим он и оптимален.
Сергей Арцибашев, крепкий уральский юноша, в отличие от бедных чеховских сестер приехал когда-то в Москву и жадно накинулся на первосортное театральное мастерство. Большое количество трудился и вышел в люди: крепок в наше время под его управлением театр имени Маяковского с грамотно разнообразным репертуаром и сложённой труппой.
Крепок и он сам, пышущий энергией реликтовый русский мужчина.
В его спектаклях, быть может, кому-то недостает шалостей ума и тонкостей интерпретации — Арцибашев обожает вдалбливать зрителю ответственные для него мысли здоровым плотницким топором. Такая натура, не переделаешь, да и для чего?
То, что принципиально важно режиссеру, — далеко не мелочь.
Его, скажем, заботит «идея домашняя», жизнь семьи, дела семьи. И большинство пьес театра имени Маяковского как раз об этом.
Об этом и новые «Три сестры». О жизни русской провинциальной семьи культурных людей, каковые не смогли вырваться из рокового плена судьбы, поменять судьбу.
В первом акте «Трех сестер» мы видим действующих лиц как словно бы на торжественно-старомодном провинциальном балу году эдак в 1956-м. Сценография (сейчас Арцибашев сам занялся оформлением собственного спектакля) продолжает зрительный зал «Маяковки», точь-в-точь похожий в его нынешнем виде на ветхий дом культуры.
Слева — зеркало, справа — обтянутые бархатом ложи, а на заднике — милейшая провинциальная живопись, наивно-добрые пейзажи. Тут, среди столиков, покрытых белыми скатертями, будут разгуливать персонажи, пока что в немного поднято-торжественном настроении.
Жизнь еще не обернулась для них уныло-неприятным лицом, еще имеется надежда прожить ее осмысленно и счастливо. Они вихрем носятся по сцене, выпивают шампанское, с провинциальной уморительной серьезностью читают Пушкина.
Стриженая французистая красивая женщина Маша в тёмном шифоне (Д. Повереннова) встречает увлекательного мужчину в усах (Вершинин — Ю. Соколов), дорогая чуть нелепая Ирина (М.
Костина) переживает собственную юность как тяжёлую, но занимательную задачу. А также горемыка Чебутыкин (И. Охлупин) заражен неспециализированным тоном эйфории.
Искренние, чудаковатые, забавные, чистые люди. Явление основной злодейки, которая уничтожит всю их жизнь, — Наташи, невесты брата (З.
Кайдановская), — проходит бестревожно, ну, поразмыслишь, безвкусно оделась женщина, не редкость.
Но из невинной мещаночки вылезает хищная гадина, и, нужно подметить, Зоя Кайдановская играется на уникальность смело, остро и бесстрашно. Ее Наташа с горящими глазами и сладко-злобными интонациями всем своим шершавым нутром знает и чует, как тут, в провинции, нужно жить и кто тут может выжить.
Пушкин не окажет помощь! Окажут помощь влиятельные любовники, окажет помощь тупая и жёсткая мещанская воля к завоеванию пространства. Культурное семейство определит, как могут кричать и визжать дамочки, расчищающие дорогу себе и своим отродьям.
И мы прекрасно знаем данный мерзкий визг, которым переполнена вся Российская Федерация, хоть провинциальная, хоть столичная.
По окончании перерыва время действия как будто бы отодвигается вглубь — персонажи уже выходят одетыми по моде чеховских времен, бал закончен, сцена залита красным светом, в городе пожар, несчастье. Начинаются нелепые горестные драмы, по причине того, что воля в нашем мире отчего-то свойственна эгоистичным гадам — самовлюбленному придурку Соленому (увлекательный А. Хабаров) и Наташе.
А хорошие люди съеживаются, тушуются перед ними, не знают, как ответить на злобу и хамство, предпочитают замыкаться в себе, как отчаянно замкнулся бедный нелюбимый супруг Маши Кулыгин (И. Марычев).
Никакие надежды не сбылись в роковом провинциальном времени, которое как будто бы бы заколдовывает людей, лишает свойстве на поступок. И люди закисают, портятся, как забытые в мешке фрукты. Дорогой мальчик Андрей (А.
Фатеев) преобразовывается в ничтожного, жалкого подкаблучника и вечно жалуется слуге Ферапонту(Е. Байковский), что очевидно умнее его и лишь делает вид, что глух. А лучший Чебутыкин застывает в неприятном равнодушии к людям и практически что отправляет на смерть барона Тузенбаха. «Одним бароном больше, одним бароном меньше…»
Арцибашев добился достаточно слаженного ансамбля. Не смотря на то, что, само собой разумеется, в других «Трех сестрах» я видела более сильное выполнение отдельных ролей.
Тяжело забыть ужасную Елену Майорову — Машу в спектакле Ефремова либо обаятельнейшего Тузенбаха — Кирилла Пирогова у Фоменко. Но чистота и искренность тона, сильный посыл в зрительный зал новых «Трех сестер» меня прикоснулись.
Режиссер с печалью и нежностью поведал о красивых гибнущих людях с живой душой, с образованием и умом, каковые не смогут дать отпор хищной злобе человекообразных животных. Нет сил, нет энергии! Провинция так как потому и преобразовывается в «провинцию», что ей недостает энергии, воли к постройке судьбы. (Не смотря на то, что у слова «провинция» изначально не было никакого ругательного оттенка.)
Итак, чеховская пьеса доложена всецело, с четкой совокупностью режиссерских антипатий и симпатий. Выполнение хорошее, с несколькими явными успехами.
Особенное предпочтение отдаю работе Зои Кайдановской. С уверенностью советую взглянуть всем докторам, военным и учителям в отставке, каковые интересуются мастерством.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
