Договариваться с совестью вредно
Андрей ПРОШКИН появился в семье известного режиссёра Александра Прошкина и, само собой разумеется, не смог уйти от профессии. В 2002 году снял собственный Калашников фильм «и дебютный Спартак», что сходу завоевал множество призов.
Дальше были «Игры мотыльков», «Солдатский декамерон», «Миннесота», «Орда» и др. Этим летом на Столичном кинофестивале режиссёр представил перед зрителями морализаторскую фантасмагорию «Орлеан».
— На столичном кинофестивале Елена Лядова взяла «Святого Георгия» за работу в вашем фильме «Орлеан». Вы восприняли приз как актёрскую победу либо неспециализированную?
–Картина у нас ансамблевая с пятью храбрецами, и, в случае если из равнозначной команды была выделена Лена, значит, роль так ярка, что её нельзя не подметить. В один момент Ленина приз приятна всей отечественной команде, по причине того, что завлекает к ней дополнительное внимание.
Ясно, что «Орлеан» не станет чемпионом проката, но принципиально важно знать, как он сможет заинтересовать определённую часть публики.
– Кто есть потенциальным зрителем вашего фильма?
– «Орлеан» – картина достаточно своеобразная, такая абсурдистская вещь, где нарастание вздора есть сюжетом картины. Я делал её для людей, каковые способны наслаждаться от кино, свободного от стереотипов.
В один момент картина не заумная и достаточно энергичная. Вкус не зависит от возраста, профессии либо чего-нибудь ещё. К примеру, моему 14-летнему его другу и сыну картина весьма понравилась.
А имеется те, у кого «Орлеан» приводит к чудовищному раздражению до скрежета зубов.
– А что сообщил ваш папа Александр Прошкин?
– Сложно наблюдать фильм весьма близкого тебе человека и совершенно верно, холодно его препарировать. Но отцу картина понравилась. Я не помню случая, дабы папе что-то не пришлось по нраву из того, что я сделал.
Не смотря на то, что, нужно осознавать, что мы с ним в отечественных оценках не объективны.
– Из-за чего Елену Лядову вы забрали без проб, а над Виктором Сухоруковым, он утвержает, что четыре часа измывались?
–Мне думается, что «измывались» Сухоруков говорит с наслаждением. А что касается Лядовой – Лена пробовалась при отечественном обоюдном жажде.
Я пробовал её не из-за жажды осознать, приличная ли она артистка. Тут появились вопросы попадания в материал, актёра и совпадения режиссёра, рвение самую малость пожить в теле храбреца. Я пробы обожаю и стараюсь их делать.
Важные артисты, с которыми я трудился над последними фильмами, пробы . К примеру, Максиму Суханову я заявил, что готов рискнуть и забрать его в «Орду» без проб. На что он сообщил: «Пробы мне полностью нужны!»
– Фильм «Орлеан» – притча о совести дремлющей и проснувшейся. Как вы вычисляете, возможно ли договориться с совестью?
–Договориться с совестью возможно. Я знаю множество людей, совсем договорившихся со своей совестью. Как раз исходя из этого мне показалось принципиально важно снять картину сейчас.
Однако совесть – одна из главных частей человечности и договариваться с ней вредно: теряешь больше, чем получаешь.
Ничего не бывает стабильно. Нам думается, что мы находимся в равновесии, замечательно себя ощущаем, а позже внезапно выясняется, что чувство было ошибочным, в тебя происходили процессы, каковые подтачивали благополучие. И всё разрушается.
Ты не просто договариваешься с совестью, а меняешь свод смыслов. Создаёшь собственную личную идеологию, где изуверские вещи твоя совесть всецело оправдывает.
– У государственныхы служащих, обогащающихся за счёт страны, как с совестью?
–У большинства из них, на мой взор, с совестью громадные неприятности. А кое-какие из них посчитают, что это у меня и моих товарищей неприятности. Совесть так или иначе имеется у всех.
Однако кто-то её слышит, а кто-то обучился на неё не обращать внимания. К тому же некая толерантность к поступкам, каковые раньше назвали бы бессовестными, сейчас у нас у всех повысилась.
– Не редкость так, что вы приходите в кинотеатр, дабы взглянуть собственный фильм совместно со зрителями?
–Я так много и пристально наблюдаю фильм в ходе производства и особенно в его завершении, что позже в течение нескольких лет по большому счету не могу его наблюдать. Не наблюдаю кроме того на премьерах.
Вхожу в зал в самом финише, дабы ощутить, имеется какая-то реакция либо нет.
– С Юрием Арабовым у вас уже две успешные работы: «Орлеан» и «Орда». Вы нашли собственного сценариста и станете трудиться в тандеме?
–Я был бы рад надуть щёки и заявить, что Арабов – мой сценарист, но опасаюсь, что он – собственный личный. С Юрием Николаевичем у нас хорошие отношения и имеется взаимный интерес, мы говорим, нащупываем материал для следующей работы.
Но в наши дни на осуществление таких дорогих и своеобразных проектов весьма сложно собрать деньги.
– Сейчас вы находитесь в творческом отпуске либо уже над чем-то трудитесь?
– У нас, киношников, таковой отпуск именуется простоем. В то время, когда заканчиваешь работу, которой отдаёшь пара лет собственной жизни, наступает период пустоты.
Ни идей, ни энергии, ни кроме того жажды начать что-то новое. Позже прибавляется ужас, и период простоя затягивается надолго.
На авторскую вещь сил до тех пор пока нет, а вот какой-нибудь заказ я бы сделал с наслаждением.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Do cats have a conscience?
