Типаж без конкурентов
У Григория СИЯТВИНДЫ витиеватая биография: его родители познакомились в Харькове, появился он в Тюмени, жил в Замбии, получал образование нефтегазовом университете, служил в танковых армиях, окончил Театральное училище имени Щукина, трудился в театрах им. Вахтангова, «Сатириконе», им.
Пушкина. В 33 года взял Госпремию за выполнение хорошего и современного репертуара, стал обладателем таких респектабельных призов, как «Чайка» и «Кумир».
Не обращая внимания на очень колоритную наружность, его деятельно приглашают в кино. Зритель полюбил его за «Параграф» и «Жмурки 78». У него нет соперников, а также каскадёра с его фактурой отыскать невозможно.
Исходя из этого отдувается сам как может.
— Большая часть зрителей знают вас по роли Баклажана в «Жмурках». Вы попали в данный фильм без проб?
– Алексей Балабанов сообщил мне позднее, что не желал меня снимать, поскольку ему нужен был иссиня-тёмный африканец, а я, по его меркам, был светлокожий. Мне было нужно ежедневно посещать солярий.
В действительности Балабанов уже утвердил на роль Баклажана неумелого чернокожего актёра. А тот, прочтя сценарий, продемонстрировал его собственному духовному преподавателю, что заявил, что эта «чернуха» противоречит моральным устоям.
Что оставалось делать? Кликать аморального Сиятвинду!
Я, кстати, довольно часто попадаю под замену в последний момент.
– Неужто так много фильмов с участием актёров вашего типажа?
– Пара раз меня приглашали на роль, а позже я выяснял, что сниматься должен был Евгений Стычкин. Так было с ролью эльфа в «Бедной крошке» Евгения Гинзбурга на сюжет сказки «Дюймовочка». Я пришёл на примерку, нужно же – все костюмы подходят.
Думаю, что-то тут не так… Возможно, не обошлось без Жени. И совершенно верно!
– Со Стычкиным виделись в кадре?
– В кино нет, но играем совместно в спектакле «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» по пьесе Тома Стоппарда в «Втором театре», что при ДК Зуева. А ещё мы с Женей когда-то совместно поступали во ВГИК на курс Армена Джигарханяна. Его тогда забрали, а меня – нет.
С того времени Стычкин совсем не изменился: лицо, фигура, ухмылка, настрой – всё, как и 20 с лишним лет назад.
– Балабанов обожал снимать людей с улицы. Вас как опытного актёра эта обстановка не смущает?
– Смущает! Я получал образование театральном институте, на меня расходовали бюджетные деньги, я израсходовал большое количество времени и сил на мастерство, а сейчас какие-то люди, не имеющие должной подготовки, отнимают у меня хлеб!
Этим обязан заниматься актёрский профсоюз, но он у нас не действует. Я не против, дабы в кино снимали любителей, но лишь – в виде исключения.
– Актёрский хлеб не легко достаётся?
–Я достаточно прагматичен, я так как должен был стать математиком, но рад, что попал в профессию, в которой не требуется изо дня в сутки с 9.00 до 18.00 ходить на работу. Опасаюсь, моя психика не вынесла бы для того чтобы режима, и темперамент мой был бы значительно хуже.
– Как мы знаем, что на протяжении съёмок «Убойной силы» вы чуть не передавили всю съёмочную группу…
– Всё решили какие-то сантиметры. Мне приказали выжать из автомобиля большую скорость и наряду с этим проехать по узкому мостику по скользкой нечистой дороге.
– Каскадёры вас не страховали?
– Ну у нас же не Голливуд, экономят на чём возможно и запрещено, а также на технике безопасности. Но попытайтесь в Российской Федерации отыскать каскадёра моей комплекции и цвета кожи.
В то время, когда снимали «Параграф 78», так ни одного дублёра для меня не нашли. К счастью, стреляю и дерусь я хорошо.
Так что все трюки делал сам.
– Как поддерживаете физическую форму?
– В случае если честно, спортом заниматься лень. Не смотря на то, что я мировой чемпион по сценическому фехтованию, правда – под флагом Казахстана.
В Российской Федерации не нашлось средств, дабы меня отправить на соревнования. Я ж говорю – не работает актёрский профсоюз.
– У вас не появляется неприятностей с полицией?
– С того времени как приобрел автомобиль, их стало намного меньше. В своё время я жил на Щёлковской, и в том месте был мент, что неизменно меня вылавливал, дабы развести на деньги. Знал, что в моих документах не было одной закорючки.
Но по окончании того как в один раз из-за проверки документов я опоздал на самолёт, управление театра сходу сделало мне регистрацию. на данный момент у меня имеется квартира в Москве, подумываю о загородном доме.
– Вы продолжительно искали собственного отца Дэвида. Нашли?
–Опоздал. Он погиб в сентябре 2011 года, как я осознал, это была неожиданная смерть, думается, оторвался тромб. Он трудился доктором. Я отыскал в Фейсбуке собственных сестёр и сводных братьев – их у меня по отцу восемь, фактически все – от различных дам.
Они живут в различных государствах: в Замбии, Англии, Голландии. Переписываюсь с ними на британском, не смотря на то, что и языком, и компьютером я обладаю не через чур с уверенностью.
Мои родители познакомились, в то время, когда оба получали образование Харьковском университете, в том месте поженились и уехали в Замбию. В то время, когда мне было пять лет, они развелись, и мама возвратилась к себе на родину – в Тюмень.
– У вас нет жажды исправить неточность в фамилии?
– Моя настоящая фамилия – Сятуинда, но дама в Тюменском паспортном столе совершила ошибку и написала Сиятвинда, я уже привык к неправильному варианту. Пускай так и остаётся.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Новый бизнес где нет соперников
