Партия под названием любовь
8 декабря — юбилей прекрасной Алисы Бруновны ФРЕЙНДЛИХ. Более полувека эта замечательная актриса, ставшая знаком культуры Ленинграда-Петербурга, живет и на экране, и на сцене, вызывая в зрителях нешуточную любовь.
— Игорь Петрович Владимиров сообщил как-то, что когда он вас заметил, то сходу влюбился.
— Не скрою, я также влюбилась. Куда тут денешься.
Это было, само собой разумеется, безнравственное, но красивое время. Но кто без греха — кинь в нас камень. Я пологаю, что ни Игорь Петрович, ни я не имели возможность выяснить, что случилось раньше: влюбились ли мы приятель в приятеля творчески либо по всем остальным статьям.
Пологаю, что все-таки сначала творчески. Мне жаль лишь, что, в то время, когда пошли какие-то индивидуальные разрушения между нами, мы не смогли предохранить от них творчество.
Не знаю, что случилось раньше, возможно, надлом в творческих отношениях повлек за собой и персональный…
Игорь Петрович меня довольно часто упрекал, что у нас не заканчивается театр дома. К нам все время приходили люди.
Мы все время что-то разбирали, придумывали, фантазировали. А какое количество у нас ночей и вечеров совершили Гена Гладков, Вася Ливанов, Саша Белинский!
Игорь Петрович владел превосходной свойством улавливать и время, и идеи, пропускать их через себя и позже как бы родить собственный, неожиданное… Красивое время.
— Вы говорили, что ваш брак с Игорем Петровичем Владимировым был обусловлен кроме всего другого еще и тем, что вам было с ним весьма интересно.
— Замечательное чувство юмора — это то, что меня ошеломило сходу. Я обучалась этому у него, в случае если этому возможно обучаться. По большому счету Владимиров владел весьма многими привлекательными качествами.
Он был очень легок в общении, с ним фактически нереально было поссориться, кроме того в то время, когда для этого были основания. Он все переводил в юмор мгновенно — и сходу все становилось малым.
Это позже, с возрастом, в то время, когда на нашу жизнь наслоилось хватает проблем, он стал нетерпим в каких-то вещах. А сначала он был очень легок.
— Какие конкретно из сыгранных ролей ближе всего вам по людской сути, по строю души?
— В каждой роли имеется я в каком-то пропорциональном соотношении. Таких ролей, где совсем нет меня, нет. Но и таковой роли, где бы я игралась саму себя, не припомню. Возможно, лишь Елочкина в спектакле «Пятый дюжина» своим огромным благородством и мышиным обликом.
Это не вследствие того что я таковой огромно добропорядочный человек, но это ближе всего моей душе.
Громадную эйфорию доставил мне спектакль «Розовая Дама и Оскар». Не смотря на то, что это весьма тяжёлая для меня роль.
Я все время нахожусь с ней в каком-то единоборстве, осознаю, что на целую роль, на целый спектакль меня не достаточно, где-то происходят если не пропуски, то пунктир. Это приводит к чувству вины перед ролью.
— Живописец фильма «Полторы помещения» Марина Азизян говорила, что в один раз на съемочной площадке этого фильма о Бродском закончилась пленка, раздалась команда «Стоп!», а вы играли . Вам говорят: «Алиса Бруновна, пленка закончилась!», а вы ответили: «Я же еще не доиграла». Это правда либо уже начинают слагаться легенды?
— Нет, это не легенды, это правда. У меня была маленькая задумка, что, в то время, когда на мою героиню, мать Иосифа Бродского, нападают на протяжении войны и отбирают картошку, я придумала, что она одну, упавшую на пол картошку, в то время, когда вся шобла разбежалась, прячет в рукавичку.
В этот самый момент кончилась пленка, а я опоздала запаковать картошку в рукавичку. Мне стало жалко данной выдумки, и я играла . Позже они подсняли раздельно данный кусочек, но это уже не то, это уже фокус.
— Зинаида Максимовна Шарко в один раз сообщила в телевизионном интервью: «Мы, актеры, настоящие лишь на сцене, в простой судьбе мы играем». Вы с этим согласны?
— Не знаю, мне думается, это весьма утомительно — играться и на сцене, и в жизни. Это прекрасная формула, но не могу с ней дать согласие хотя бы вследствие того что я на сцене, без сомнений, играюсь. Я же не ненормальная, дабы на сцене делать что-то за пределами здравого смысла.
И вдобавок и в жизни играться — это возможно попасть в психушку. В простой органичной жизни я, к примеру, не играюсь. Мне
нужны территории, в то время, когда я могу быть полностью расслабленной, вот как трава растет.
— Вы большое количество занимаетесь внуками?
— Мало, мало, к сожалению. И дочкой Варей мало занималась. В то время, когда стало известно, что Варька выросла в чистом поле, не засеянном моим вниманием, мне было и жалко, и неудобно, и жалко ее. Я думала — вот внуки будут, тут-то я разгуляюсь.
Но нет, в этот самый момент не выходит. Живут они раздельно, мы на данный момент пробуем соединиться, но дети уже сформировались, их уже тяжело перенастроить, перевоспитать. Они развиваются в соответствии с времени: телевизор, компьютер, сверстники.
Они не просматривают, им достаточно той хрени, что мчится с экрана. Если бы я была свободна, возможно, сумела бы их заинтересовать чем-то более духовным.
— В спектакле «Дядюшкин сон» по Достоевскому вы играетесь непростую героиню. Как мы знаем, что, в то время, когда играешься отрицательного персонажа, ищи, где он хороший.
Где вы нашли хорошее в данной страшноватой даме?
— Я безумно обожаю Достоевского, легко до дрожи. Это самая моя громадная слабость из всей русской литературы. И его высказывание, что душа людская — это поле, на котором всегда борются дьявол и Бог, есть основополагающей для всех его храбрецов.
Эта та звезда, которая должна вести актеров, играющих храбрецов Достоевского неизменно и в любом из его персонажей. Любовь к дочери толкает мою героиню из «Дядюшкиного сна» на те поступки, каковые она совершает.
Желание осуществить собственную неосуществленную женскую судьбу посредством дочери.
Я пологаю, что это достойно понимания, и это так похоже на судьбу! Мать сама прожила собственную жизнь убого и сейчас через дочь желает остаток судьбы прожить в противном случае.
В этом ее грех перед дочерью, по причине того, что она так разламывает ее жизнь, не смотря на то, что и из самых благих намерений. Само собой разумеется, это сублимация собственной несостоявшейся женской судьбы.
И внезапно повезло — выросла красивая женщина дочь, такая притягательная, такая очаровательная — необходимо через нее осуществить собственный неосуществленное.
— В противном случае, что она может погубить собственную дочь, она не думает?
— Марья Александровна так не думает. Она считает, что все будет прекрасно.
Дочь выйдет замуж за ветхого князя, князь болен и не так долго осталось ждать погибнет. Необходимо самую малость потерпеть, а дальше будет еще продолжительная и радостная судьба.
У нее имеется огромное желание встроить собственную дочь в эту сложную судьбу.
— А у вас по отношению к дочери Варе было желание «встроить» ее в эту жизнь?
— Я в этом вопросе отличаюсь от собственной героини. У меня было желание, дабы Варя в жизни осуществила не удачную партию, а партию называющиеся «Любовь».
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Новый фильм! \
