В театр ходят за «многожительством»
Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4
— Этот текст увлек меня своей энергетикой, — говорит Филиппенко. — Конечно, я читал его в 60-е, когда он вышел впервые в «Новом мире». Он поднимает очень важный вопрос об исторической памяти.
Я читал его в одном гуманитарном лицее, и учителя литературы были удивлены, что ученики два часа двадцать минут сидели не шелохнувшись.
Очень часто после спектакля по Гоголю ко мне подходили и спрашивали: «То, что вы читали, это все Гоголь написал?» Да, это все написано! Вчитайтесь!
— Вы сказали как-то, что актеры теперь — в сфере услуг. Движение театра от «храма» к «рынку» не вызывает опасений?
— Раньше театр был инструментом идеологических воздействий и был нужен государству в этом виде. Теперь он нужен в сфере обслуживания.
А театр как храм, как трибуна у Гоголя, — боюсь, это ушло безвозвратно.
Я нахожу свой ракурс, свою позицию в этом, как модно говорить, мейнстриме. Очень часто предлагают выступать в дорогих престижных клубах. Прошло 15 лет, и публика, которая постоянно ходит туда, устала от барной стойки и шумной музыки, она хочет слово услышать.
Но все так же, сидя за столиками. Это надо учитывать. Как-то выступал в ресторане. Все было очень хорошо продумано, вечер прошел замечательно.
Но я не учел кофемашину, которая вдруг заработала в ответственную паузу.
— Какая была реакция?
— Никто не заметил, только я. Я все замечаю.
— А когда из зала мобильные телефоны слышатся?
— Это уже данность, и не самое страшное.
— А что самое страшное?
— То, что опытами литературного театра мало кто из молодых занимается. Литература перестала быть неким трудом.
Русская классическая литература помогала отвечать на те или иные вопросы, жизнью человеческого духа занималась.
— Мне кажется, литература больше ставила вопросы…
— На которые ты сам, разобравшись, должен был ответить, или искать ответ в позиции автора. В то время как западная литература занималась рассказыванием историй.
Сейчас хотят просто отвлечься.
— Когда люди приходят послушать вас, они тоже хотят отвлечься?
— Нет. Я слежу, чтобы на афише были как следует видны авторы.
И когда стоят фамилии Зощенко, Аверченко, Аксенова, Высоцкого, Жванецкого, Довлатова, приходит уже определенная публика. Она хочет послушать, подумать и уловить, какую новую грань Филиппенко повернет.
— В трудную минуту жизни тоже к книге обращаетесь?
— Это, как правило, вопросы, которые надо решать самому. Отвечу цитатой — из Достоевского: бывает, живешь, живешь, и вдруг оказывается, что рядом, под боком книга есть, где вся твоя жизнь как по нотам расписана.
— А вас не пугает, что есть такая книга?
— Я не думал об этом. Нас, пионеров, не учили любить себя, учили любить пионерский отряд.
Мы все были мичуринцы, полагали, что можно горы передвинуть и реки повернуть вспять. О судьбе никто не говорил никогда.
— Сейчас люди любят себя?
— По-моему, да! Очень! Общее место, что пришло поколение эгоистов.
— Вы как-то сказали, что «Книга прощаний» Рассадина объяснила вам, что вы — люди прошлого века, место которым в историческом музее…
— Не объяснила, а помогла успокоиться, прийти в гармонию с собой. Все другое, страна другая. Но куда же деть тот эмоциональный багаж, который пришел, конечно, из шестидесятых!
Ведь самое важное — дискомфорт в нас самих.
— Теперь у вас его нет?
— По этому поводу нет. Мы привыкли, что нам кто-то что-то объяснит. А сейчас ты все сам должен, сам находишь ответ, от тебя все зависит.
Глобальные вопросы ушли, и мы стали решать свои местные задачи. Возросла ответственность за свои действия.
— А что у вас вызывает внутренний дискомфорт?
— Конечно, какие-то внешнеполитические события и события внутри страны. Другое дело, что актерам вмешиваться в политику не стоит.
Но нельзя же жить в обществе и быть свободным от него. Огромное количество проблем сейчас решается людьми, у которых, по-моему, по всем предметам были тройки.
Нужны и генераторы идей, и их воплотители.
— А есть какая-то примета времени, которая вам ужасно не нравится?
— Нет уверенности в будущем. Так это же всем не нравится.
Отсюда все беспокойство — и пенсионеры, и этот рынок… Не привыкли мы к этому.
Михаил Делягин о роли общаков в работе ЦБ
Как приготовить театр | Почему собаки не ходят в театр
